Напрасная игра

Габриэль надел очки и недоуменно уставился на нее:

– Но почему? Из?за денег? Послушайте, фонды ведь существуют именно для этого, мы…

Она замотала головой:

– Нет, дело не в этом. Софи выздоровеет, я молилась все эти дни Господу, и он услышал меня.

Она говорила почти шепотом, но с такой силой, что Габриэль начал понимать, что никакими доводами до нее не достучаться, но все же попытался:

– Давайте не будем сейчас ничего решать. Врач уже ушел, но вам нужно обязательно с ним поговорить, хорошо?

Старушка дотронулась до его руки:

– Молодой человек, мы вам очень благодарны за все, что вы делаете, правда. Но, пожалуйста, не нужно меня уговаривать, я уже все решила.

Ему ничего не оставалось, как попрощаться и уйти.

5

Утро выдалось ясным и солнечным, каким оно бывает в особо морозные дни. Контуры заснеженного Арарата, словно голограммой нависшего над городом, выделялись так четко, что казалось, будто библейский исполин находится совсем рядом. Он просматривался отовсюду и гипнотизировал, надолго приковывая взгляд. Несколько небольших ярко?белых плотных облачка как будто вмерзли в ледяную синь неба на уровне нижнего хребта, делая пейзаж похожим на бесчисленные идиллические картины, продававшиеся туристам по выходным дням на вернисаже.

На улице уже было много машин, люди торопились делать последние новогодние приготовления, и Габриэлю потребовалось немало времени, чтобы добраться домой. Парковка находилась недалеко от девятиэтажного дома, но он успел основательно продрогнуть и, как только переступил порог, быстро разделся и залез под душ.

Под горячими струями Габриэль чувствовал, как холод, напоследок покалывая тело мелкими иголочками, уходит, уступая место теплой истоме. Насухо вытершись, он надел халат, достал из холодильника бутылку пива и устроился на большом диване, включил на музыкальном центре Pink Floyd и, нацепив на голову наушники, взял в руки валявшийся на диване фолиант, открытый на книге пророка Осии.

Такая комбинация – пиво, неземная музыка и тексты, написанные тысячи лет назад, – помогали ему расслабиться и принять верное решение. Но сейчас он во сне, уже в который раз, безуспешно выламывал камнем стекло красного Peugeot, пытаясь добраться до маленькой девочки на заднем сиденье и девушки, мертво навалившейся головой на руль.

Он очнулся через три часа, в маленькой квартирке?студии царил полумрак. Тяжелые шторы не пропускали дневной свет, так и было задумано, потому что из?за ночных смен приходилось спать днем. Уже много лет работая по такому графику, он приучил себя спать днем, выпив пива или порцию?другую виски, задернув шторы и отгородившись от всех шумов либо берушами, каких у него набралась целая коллекция, довольно разнообразная, либо музыкой в наушниках. Когда же выпадал выходной день, Габриэль спал по три?четыре часа днем и столько же ночью.

В голову сразу стали лезть мрачные мысли, но он щелкнул пальцами и попробовал сконцентрироваться. Часто такое у него получалось. Эту способность быстро переключать внутреннее состояние и следить за тем, о чем думаешь, Габриэль начал вырабатывать еще подростком, когда в городской библиотеке ему попалось какое-то произведение про гипноз. Книжка была не самая лучшая, но тема его так заинтересовала, что потом он перечитал много чего на тему сознания и управления им. Но сегодня ничего не помогало, никак не удавалось сосредоточиться на том, где достать деньги, а еще и уговорить стариков дать разрешение на операцию.

За машину много не дадут. Заложить или продать квартиру? Он плохо представлял себе, как это делается. Нет, не годится, слишком мало времени. Надо прибегнуть к чьей?то помощи, попросить взаймы. У Гора денег нет, других друзей, во всяком случае таких, кому можно вот так запросто позвонить по поводу такой суммы, тоже нет. Вернее, какие?то богатые знакомые были в той прежней жизни, пока Габриэль сам не отгородился и от них, и от этой жизни.

Он закрыл глаза и, пользуясь натренированной памятью, на всякий случай мысленно прошелся по записной книжке, сверху вниз, по алфавиту. Он отыскал несколько кандидатур, но, тщательно поразмыслив, решил, что бессмысленно к ним обращаться. «Думай, гениальная бесполезная башка, думай скорее», – приказал он себе, хотя знал, что это не сработает. Решение обязательно придет, но для этого нужно расслабиться и отпустить проблему. Так всегда было.

6

Вечером Габриэль разослал всем знакомым новогодние поздравления по СМС и электронной почте. Позвонил тем, кого следует поздравить по телефону, принес извинения тете, у которой договаривались отметить Новый год, сославшись на то, что неважно себя чувствует.

Положив трубку, он почувствовал укол совести. В последние годы тетя болела. У нее самой не было ни детей, ни мужа, она приходилась старшей сестрой его отцу и фактически вырастила Габриэля после того, как лыжную группу, в которую угораздило попасть родителям, накрыло снежной лавиной в предгорьях Эльбруса. Тетя и ее мать, его любимая бабушка София, скончавшаяся уже больше десяти лет назад, стали его родителями на долгие годы.

Поколебавшись какое?то время, он все?таки позвонил Тане, поздравил ее, выслушал ответные формальные поздравления. Больше им говорить было не о чем, он отключил телефон и уставился в белесое от мороза окно.

С Таней они сошлись на вечеринке у одного знакомого и через два страстных месяца после знакомства поженились, поставив ее семью перед фактом. Она подыскивала новую работу и с подсказки Габриэля поступила в казино на должность старшей официантки, тоже по смешанному графику, как и почти все в казино. Дома они встречались урывками. Недовольство Тани росло и усугублялось тем, что она не переносила алкоголь, без которого Габриэль никак не мог заснуть после ночных смен. Еще ее раздражало его курение, но с этим все уладили – он стал выходить курить на балкон, а затем тщательно полоскал рот специальной жидкостью. Он пробовал научиться спать без выпивки, но так ничего и не добился, пробовал пить снотворное, но после забытья, в которое таблетки вгоняли его мозг, он чувствовал себя сомнамбулой и не мог сосредоточиться на работе, где как раз требовалось задействовать мышление. Компромисс, скорее похожий на ультиматум, был найден в виде одной баночки пива перед сном, и за этим Таня рьяно следила, вызывая молчаливое раздражение Габриэля. Но затем появилась еще одна тема для разногласий.

Таня была из религиозной молоканской семьи, предки которой в 1836 году поселились возле Арарата из-за пророчеств о начале тысячелетнего царства Христа. В первое время Габриэль не догадывался, насколько сильно Таня подвержена влиянию богобоязненной родни. То, что она в силу страсти и своего протестного характера стала встречаться с Габриэлем и временно отстранилась от семьи, вовсе не означало, что и семья отстранилась от нее. Вся община беспрекословно слушалась властного деда по матери, получившего в свое время церковное образование. А он считал поголовно всех, кто связан с игрой, посланниками дьявола. Поэтому, прознав через какое?то время о новой работе Тани, дед собрал семейный совет, на котором было решено, что она должна уйти из казино, а заодно и уговорить Габриэля сменить вид деятельности.

Тот решительно не понимал, о чем речь.

– Послушай, большинство людей просто не знают, что такое казино. Там не только проигрывают, но и выигрывают много, казино лишь небольшую комиссию имеет с игр. Во все времена люди играли и будут играть, это нормально. А в современном казино все очень цивилизованно устроено, безо всякого обмана, уж поверь мне! Если на то пошло, куда хуже алкогольный или, например, табачный бизнес, они миллионы жизней уносят!

– Ты ведь был выдающимся математиком… У тебя такая феноменальная память, неужели нельзя куда?нибудь устроиться? У тебя зрение село на этой работе. К тому же пьешь постоянно.

– Баночку пива перед сном?! Вот после таких разговоров хочется выпить по?настоящему.

– Потом, казино – не богоугодное дело, – опустив глаза, говорила Таня.

– Где про это сказано в Библии? Кто это говорит, твой дед? – возмущался Габриэль. – Мне нравится моя работа, я там востребован как раз из?за этих способностей, про которые говоришь.

В конце концов было решено не касаться темы работы, Таня ушла из казино, их споры сошли на нет, а еще через какое?то время она забеременела. Габриэль поначалу не мог представить себя отцом, но со временем стал жить в предвкушении рождения малышки. Ему пришлось единым духом принять множество решений, и он это сделал с удовольствием. Снять квартиру побольше, обставить ее, поменять машину на подержанную, но более приспособленную для семьи. Таня, как это часто бывает с беременными, похорошела и выглядела еще женственней и беззащитней. Ожидание рождения придало новые оттенки их отношениям и обострило чувства.

Однако спустя три месяца, возвратившись после выходных из дома деда, Таня неожиданно вновь завела разговор об уходе Габриэля из казино. Габриэль, сильно уставший после четырех смен без выходных, не смог сдержаться и вспылил. В процессе разгоравшейся, как пожар, словесной перепалки он демонстративно накачивал себя виски. В итоге Таня убежала ловить такси, а он в мрачном настроении прикончил всю бутылку, выкурив прямо в квартире полторы пачки сигарет, и заснул мертвецки пьяным.

На следующий день он полдня боролся с дикой головной болью и тошнотой, потом попытался связаться с Таней по мобильному. Не дозвонившись, набрал домашний номер и узнал, что Таню забрала скорая. Кинулся в больницу, но его не пустили к ней, ссылаясь на состояние после выкидыша. Наутро дед вместе с ее матерью приехали в больницу и, несмотря на все протесты и мольбы Габриэля, Таня уехала с ними.

После первых отчаянных попыток вернуть жену Габриэль решил взять паузу в надежде на то, что время как?то загладит психологическую травму Тани после потери ребенка, но и спустя месяцы она по?прежнему не хотела с ним разговаривать. Случившееся с ними она, не без внушения деда, называла Божьей карой. Габриэль прошел все стадии от озлобления до депрессии, затем чуть было не запил, но вовремя остановился благодаря Гору. С тех пор прошло больше года, в итоге Габриэль инстинктивно, не отдавая себе отчета, нашел выход в том, чтобы заморозить в себе все чувства, чтобы ослабить вину и горечь.

Зазвенел телефон, вытащив его из омута воспоминаний. Это был Гор, который заявил, что ему неохота никуда идти праздновать: «Я только заскочу мать поздравить – и к тебе». Габриэль завершил вызов и решил, что пока не стоит говорить Гору про разговор с врачом.

Ближе к полуночи Гор ввалился с двумя коробками пиццы и бутылкой колы, что означало, что он не прочь, если его угостят виски. Хотя Габриэль знал Гора с незапамятных времен, он не переставал удивляться полному несоответствию внешней, так сказать, оболочки Гора и его внутреннего содержания. Чуть выше среднего роста, физически чрезмерно развитый, вечно небритый – в общем, производящий на незнакомых с ним людей впечатление типа, с которым лучше не ссориться, а еще лучше держаться подальше. Лишь в узком знакомом кругу знали, что за агрессивной внешностью прячется причудливый увалень, не очень приспособленный к практичной жизни.

Хлопнув тяжелой ручищей Габриэля по плечу, он двинулся было в комнату, но Габриэль вовремя притормозил его, схватив за куртку и заставив раздеться.

Габриэль достал из холодильника лед, бутылку Black & White и вместе со стаканами поставил все на низкий столик, на котором Гор уже успел развернуть деятельность по набивке своей любимой трубки. Он доставал из кисета небольшими порциями табак и уминал его в трубке сначала большим пальцем, затем специальной хромированной топталкой. Поджег трубку, коротко попыхивая и выдувая голубоватые облачка дыма.

– Чего ты эту гадость куришь? – прищурившись от дыма, он мотнул головой в сторону сигарет. – У тебя же трубка есть, тащи ее.

– Не хочется.

Гор недовольно повел головой и взглянул на наручные часы, с которыми не расставался ни днем, ни ночью – огромный хронометр, определяющий все параметры окружающей среды, включая радиацию.

– Пора. Ну что, друг мой, – он взял стакан, кажущийся в его лапище крохотным наперстком, – с Новым годом тебя! Здоровья нам всем и в первую очередь выздоровления Софи! Чтобы ты наконец спортом занялся, глянь на себя – кожа да кости. Зрением своим займись в новом году. И давай бросай курить или переходи хотя бы на трубку. Остальное фигня, образуется.

Габриэль взял свой стакан:

– Спасибо за пожелания! Ну и тебе ума?разума набраться в новом году.

Они чокнулись и выпили, затем Гор разрезал пиццу своим суперножом, который хранил в тайном самодельном отсеке в подошве ботинка. Зачем Гор держал в подошве нож, было загадкой даже для Габриэля, разве что эффектно и быстро извлекать его – раз, и нож уже в руке.

Спустя час Гор предложил поколотить босса казино:

– А что? Ты этому козлу столько денег заработал, а он с тобой вот так? Нет, для начала я с ним по?хорошему потолкую, если не поймет, тогда… – он ударил кулаком правой руки по ладони левой.

– Хватит болтать ерунду, – бормотал Габриэль.

– Да я серьезно.

– Ну тем более, если серьезно. В казино не в бирюльки играют, это серьезный бизнес, и он был прав. Я не должен был допустить такой проигрыш. И ты не в кино, там люди покруче нас с тобой, в лучшем случае закончится тем, что я стану безработным и буду сидеть возле тебя, кормить из ложечки.