Дети Солнца. Книга первая

– На счет торпеды не знаю- это вы оружейников спросите. А на счет гасителей,– она отмахнулась как от чепухи,– кадроновые трубки лопнули.

– И чё?– не унимался я, пытаясь хоть что-то понять.

Я совершенно не представлял себе работу всех механизмов, которые сейчас окружали нас.

Ольга посмотрела на меня удивленным взглядом. Но потом она вспомнила, что перед ней сидел простой стрелок (увидел- выстрелил- забыл- уснул, как дразнили нас техники) и глядя в одну точку нудным тоном ответила:

– Перегрев V- охладителей, автоматический сброс напряжения в блоке инерционных ускорений. Переход на вспомогательный блок. В последующем- замена лопнувших трубок и подача напряжения на основной блок ускорений,– словно на лекции продекламировала Ольга,– вам все понятно, стрелок Бонки?

– Нет,– честно ответил я.

– Вопросы еще есть? Че спрашиваешь?

– Просто. А нельзя?

– Как твой бой?– она перевела разговор на другую тему,– говорят, первого подстрелил?

– Даже двух,– скоромно потупив взгляд сказал я.

– Ну, поздравляю.

Около меня сел Зеф.

– Ффф,– поморщилась Элка,– Перси, неужели нельзя заесть это чем-то?

Зеф дернулся всем телом и тихо отрыгнул в сторону.

– Элка, не тарахти. Я вообще- к Бонки.

– Пить он не будет,– грозно сказала Элла.

– Я не о том. -он подмигнул мне,– тут вы о абсолютниках говорите? Когда наколки делать будешь?

Элка повернулась всем корпусом ко мне и сжала мою ладонь.

– Точно, Лева!

Я попытался найти ответ в ее широко распахнутых глазах, но потом вспомнил недавний разговор с Корнеем.

На Флоте пошла мода- колоть на руке тату паука. За абсолютно сбитого паука. Личного абсолютника. Причем кололи именно тех, кого сбили. То есть по прозвищам вражеских судов.

На нашем «Горноморе» умел колоть только Зеф. И делал он это легко и красиво- его тату красовались на руках стрелков, энгоников и даже на волосатой руке бронемастера.

Зефу так же доставляло удовольствие и то, что при коротких встречах с другими командами артопов, некоторые стрелки забегали к нему «на часок», пренебрегая услугами остальных мастеров. И тогда у каюты нашего второго стрелка выстраивались маленькие очереди из заносчивых молодых людей (попадались и весьма привлекательные особы).

Элка закатала рукав моего комбеза и ткнула пальцем место, около локтя.

– Перси, тут одного, а рядом второго. Зелененьких, да?

– Зеленые,– согласился с ней Зеф,-«комары», все-таки.

– А каким цветом шершень?– поинтересовался я у Ленки.

Лена с довольной миной закатала правый рукав и протянула мне руку. На внутренней стороне белоснежной руки пятого стрелка ядовитым оранжевым цветом блестел шершень с длинным жалом. Около него располагались три бледноватых комарика и два овода.

Ну вот. Теперь и мне будет чем похвастаться перед людьми.

– Зеф, а не больно?– глупо спросил я.

Вместо него ответил Корней, появившийся из темноты:

– У него рука легкая,– стараясь не дышать на Элку с Олей, почти на вдохе, сказал он,– он мне их одиннадцать уже нарисовал.

III.

За несколько часов до подлета к Лепро я и Андрей вступили на вахту у своих орудий. «Горномор» уже вернулся в Родное измерение и теперь, сбавляя скорость, приближался к темно-желтому планетоиду. Несколько раз в зону моего пассива попадали охранные спутники, которые, приблизившись к нам на какое-то расстояние, поспешно исчезали за огневым горизонтом. Может они боялись, что мы случайно сожжем их, а может просто таким образом они демонстрировали свое присутствие, мол, мы тоже не дремлем, если что- мы рядом.

– Цирк, какой-то,– время от времени Андрею надоедало молчать,– как будто артоп никогда не видели…

– Да брось ты,– мне тоже было скучно,– они, может, не могут по-другому засвидетельствовать свое почтение патрульному флоту.

– Не вояки они. Привязаны к орбите. Никуда не ходят. Никому не нужны.

Ага. Сейчас он скажет, что только Патрули на острие войны ходят…

– Другое дело артопы…

Ну вот. Я ж говорил.

На Панораме появился новый статус-цель. Быстро считав с радаров все показания, пассив вывел параметры нового тела, сразу же обозначив ее как «дружественная», своя. Добавил пиктограмму скрещенного гаечного ключика и молоточка.

– Все, добрались,– я откинулся в кресле.

Блеснув неестественным для звезд светом из-за планетарной тени, показалась ремонтная станция. В наушниках послышалось слабое урчание вперемешку с мерным постукиванием маленьких молоточков. Как в старинной кузнице, елки-палки. Где это фонор нахватался таких анахронизмов?

Рядом, вплотную к станции, появилось обозначение двух гражданских судов. Звуков от них не было и пассив обозначил одного как «на стадии профилактического обслуживания» (орбитальный челнок «Кормаган») и «в процессе наполнения» (танкер- газоперевозчик «Мерхан»).

По мере подхода артопа к станции к ее пиктограммке постепенно прибавлялись другие, наползая на первоначальное обозначение, но не затмевая ее как основное. К значку «ремонт» добавились «ложка-вилка», «кроватка», «фильтр», «больница», «бартер», «бордель», «терминал Информатория» и т.д. Когда мы приблизились на расстояние в полсотни километров значки плавно расступились, и уже стало понятно- где что находится и что под чем расположено.

От наблюдательного пассива так же не ускользнуло и то, что по периметру станции расположены огневые точки- орудия дальнего боя. Возможно, еще парочка есть и внутри, но пассив не в состоянии сейчас их заметить.

Я переключился на Актив.

Панорама неприятно замигала и по всему рисунку станции. словно россыпь угольков, заалели два десятка орудийных башен. Панорама указала приблизительные углы атаки каждой. параметры, огневые горизонты, мертвые зоны каждой и выделила опасно- красным три пушки, которые в данный момент были нацелены прямо на «Горномор».

Ого.

Через три секунды после включения моего актива половина орудий уже смотрели на нас.