Записки врача общей практики

– Право, сэр, в Южной Африке необходимо срочно все менять! Сегодня в утренней газете сообщили, что правительство сдалось под натиском буров! Должен доложить вам, сэр, что солдаты страшно недовольны.

– Да уж, – проворчал старик, – видит Бог, герцог Веллингтон не стерпел бы такого позора! Задал бы им хорошую трепку!

– Так точно, сэр! – с готовностью поддержал сержант. – Да пошлет нам Бог еще одного такого военачальника! Но боюсь, сэр, что утомил вас долгим визитом. Если позволите, как-нибудь зайду снова, да не один: приведу с собой пару-тройку товарищей. Каждый из сослуживцев сочтет за честь побеседовать с вами.

Снова отсалютовав ветерану, подарив Норе ослепительную улыбку и оставив воспоминания о голубом мундире с золотым шитьем, красавец-артиллерист удалился. Однако вскоре исполнил обещание и явился снова, а потом, на протяжении долгой зимы, часто приходил на Арсенал-Вью. Надо заметить, что спустя некоторое время уже стало непросто определить, кому из обитателей старинной квартиры предназначались визиты, зато не составляло труда понять, кто из двоих ждал встречи с бо?льшим нетерпением. Сержант сдержал слово и начал приводить с собой друзей, а вскоре паломничество к папаше Брустеру превратилось в добрую военную традицию. Церемонно кланяясь, бряцая шашками и звеня шпорами, артиллеристы и саперы, пехотинцы и драгуны входили в маленькую гостиную, садились, вытягивали длинные ноги почти на весь лоскутный коврик и в знак глубокого почтения доставали из кармана пачку трубочного или кулек нюхательного табака.

Зима выдалась на редкость холодной. Шесть недель кряду снег пролежал, не тая. Норе с трудом удавалось поддерживать в изможденном дядюшкином теле искру жизни. Случались дни, когда разум старика слабел, и тогда он не произносил ни единого слова, лишь в привычные часы приема пищи оглашал дом истошным звериным криком. Он превратился в седовласого младенца с детскими ощущениями и заботами. Однако весна все-таки пришла и принесла с собой долгожданное тепло. Почки на деревьях распустились, кровь в старых венах оттаяла, и капрал Брустер даже находил силы выйти на крыльцо, чтобы погреться на живительном солнышке.

– Да, так-то лучше, – признался он однажды, нежась в ласковых майских лучах. – Вот только мух много, постоянно приходится отмахиваться. В такую погоду насекомые становятся особенно нахальными и страшно надоедливыми.

– Позвольте, я буду сама отгонять их от вас, – предложила Нора.

– Вот это другое дело! Солнце напоминает о грядущем блаженстве. Почитай что-нибудь из Библии, девочка. Библия чудесно успокаивает.

– О чем же вам почитать, дядюшка?

– О, выбери отрывок про войны.

– Про войны?

– Да-да, уж постарайся! Причем из Ветхого Завета. По-моему, там истории куда занимательнее. Когда приходит пастор, то читает о другом, а мне хочется слушать про Иисуса Навина. Все остальные мало интересуют. Да, израильтяне были добрыми воинами. Храбрыми воинами, все до одного.

– Но, дядя! – попыталась возразить Нора. – В следующей жизни царит мир. Войн нет.

– Ничего подобного, девочка. Еще как есть.

– Нет-нет, дядя, честное слово!

Старый капрал сердито стукнул палкой о землю.

– Говорю тебе, что и там будет война. Я спрашивал пастора.

– И что же он сказал?

– Сказал, что грядет последняя, самая главная битва. И даже произнес какое-то трудное название. Кажется, Арм… Арм…

– Армагеддон.

– Вот-вот, точно. Это самое слово пастор и произнес. И уж тогда-то Третий гвардейский полк наверняка отличится. А герцог Веллингтон обязательно скажет свое главное слово.

В эту минуту, посматривая на таблички с номерами домов, по улице неторопливо шел пожилой джентльмен с седыми бакенбардами. Увидев старика, сразу направился к нему.