Не жизнь – ерунда

– Если честно, Аркадий Васильевич, – улыбнулся Виктор Федорович, – То я не особо ее и знал. Разве что школьную программу, но и сейчас не сказать, чтобы помню. Но мне все-таки хочется уточнить у Павла Евгеньевича тот момент, если нынешняя вертикаль власти поменяется? А мы знаем, что сейчас в Москве не спокойно. Есть индивидуумы, которые хотят взволновать народ. Оппозиция. Левые фракции. Есть же какой-то процент того, что эти люди смогут сделать то, что хотят.

– Господа! – наконец прервал молчание третий мужчина. – На самом деле, я полностью согласен и с господином Золотаревым и с господином Кретовым. Вы оба правы. Кстати, насчет оппозиции. Мне отец рассказывал, что в тот период, когда он работал замминистра авиационной промышленности еще при Горбачеве, в ЦК назрел вопрос о демократизации советских граждан. При однопартийной системе это было просто не реально. Отец рассказывал, что тогда на самом верху было принято решение о создании нескольких дополнительных партий, не коммунистического толка. Не все, правда, смогли долго просуществовать, но одна жива до сих пор.

– Позвольте полюбопытствовать, Антон Серафимович, – Кретов с интересом смотрел на говорившего. – Вы не о лидере коммунистов сейчас говорите? Если да, то это очевидно.

– Нет. Отец рассказывал, что на одном из собраний, ему представляли будущего руководителя партии либерал-демократов.

– Я так и знал, что вы упомянете именно этого политика! – воскликнул Кретов.

– Это я к чему, – продолжил Антон Серафимович. – Я полностью разделяю мнение молодого специалиста. Настоящее инакомыслие невозможно. Есть только искусственно созданное, для управления массами. Как бы не смешно бы это не было, но об этом писал и Ленин, и еще один талантливый, как бы его сейчас назвали, пиарщик. Доктор Геббельс. Не стоит забывать и Даллеса. Все создается целенаправленно. Так что смены курса ждать не приходится. А если и найдется такой Прометей, думаю, ему быстро и доходчиво объяснят. Опять же – примеров предостаточно.

– Вы убедительны, – сказал Виктор Федорович.

– Спасибо, – кивнул в ответ Антон Серафимович.

– Павел, – Кретов подошел поближе к гостю. – Насколько быстро начнется реализовываться разработанная вами программа?

– А думаю, при самых пессимистичных прогнозах – не раньше, чем через полтора месяца, – сказал Золотарев.

– Вы так уверены?

– Думаю, да. У нас был предварительный мониторинг настроений, общественного мнения. Все данные отражены в проекте, на странице… – Золотарев полистал папку, – На странице семьдесят восемь.

– Стартовый капитал?

– Имеется. – Золотарев кивнул. – Несколько заинтересованных лиц уже подключились к нашей программе. Их инвестиционные портфели составляют порядка полутора миллионов долларов США каждый.

– Не густо, – заметил Виктор Федорович. – Сколько вложилось?

– Это всего один процент от суммы договора, – сказал Павел. – Проект долгосрочный. Сразу вливать колоссальные суммы просто непрофессионально с точки зрения экономиста. Да и рискованно, потому что информация может просочиться в прессу, что создаст совершенно не нужную нам шумиху. Что касаемо количества людей, подключившихся к программе, прошу прощения, но это относится к разряду коммерческой тайны.

– Интересно. Однако, от нас вы просите не менее тридцати процентов первого взноса, – усмехнулся Кретов.

– Это так. – подтвердил Золотарев. – Но кому достанется самый большой и вкусный кусок? Вот в чем вопрос. Чем больше сумма инвестиций, тем больше шансов войти, так сказать, в совет директоров. А абы кто там не нужен.

Кретов посмотрел на своих партнеров, те, в свою очередь, посмотрели на него. На несколько мгновений воцарилась тишина. Паша тоже молчал, вглядываясь в лица своих собеседников, пытаясь прочитать в их мимике то, о чем они думают. Однако, ему это не удалось. Мужчины прекрасно владели своими лицевыми мышцами.

– Один наш общий знакомый, – прервал паузу Антон Серафимович, – очень высоко о вас отзывался, Павел. Он, в качестве вашей рекомендации, рассказал о небольшом, но немаловажном проекте, который вы для него сделали. Результатом он очень доволен до сих пор. Я думаю, что вы поняли, о ком идет речь.

– Конечно, – Паша кивнул. Хотя это воспоминание ему было крайне неприятно.

– Мы поступим вот каким образом. – продолжил Антон Серафимович, окинув взглядом своих коллег. – Для начала, мы хотим посмотреть на начало вашей кампании. С учетом тех инвестиций, которые уже поступили. То есть, пока мы не будем принимать участие в этом финансово. Если в течение одного квартала… Думаю, коллеги, квартала будет достаточно?

Кретов и Виктор Федорович утвердительно покивали головами.

– Если в течение этого первого квартала работы мы увидим положительную динамику, можете не сомневаться – мы сразу же войдем в это дело. И те тридцать процентов стартового взноса, о котором вы просите, сразу же поступят на все счета. Вы согласны с таким решением вопроса?

Павел задумался. Конечно, в его задачу входило, чтобы эти три господина сегодня же поставили все необходимые подписи, чтобы обезопасить финансовую сторону вопроса. А ведь я думал, что тут рулит Кретов, подумал Золотарев. Оказывается, это совсем не так. С другой стороны, это и не удивительно. Он коммерсант, а не политик, пусть и с прицелом на административное кресло. А вот остальные… Особенно Антон Серафимович. До боли похож на моего старого знакомого. Потомственный политик.

А ведь работа уже началась. И, в принципе, их позиция очевидна. Как и то, что за один квартал положительная динамика будет даже не десять-двадцать процентов, а все двести. Общественное мнение поменять не так уж и сложно, особенно в таких регионах, которые считаются дотационными. С низким уровнем жизни. С маргинальным обществом. Им ведь надо хлеба и зрелищ. А сознание поменять в такой период очень просто. В девяносто девятом году мнение целой страны поменяли за три месяца. А тут всего несколько регионов. Прорвемся.

– Я согласен. – Павел встал с кресла. – Ваши условия более чем приемлемы. Я так же понимаю все ваши риски. Поэтому мы готовы пойти на такой шаг.

– Я рад, что мы поняли друг друга. – Антон Серафимович тоже поднялся с кресла. За ним последовали и остальные. Он застегнул пиджак, подошел к Павлу и протянул ему руку. – Это было очень приятное знакомство. Очень надеюсь на сотрудничество с вами в этом вопросе, и, надеюсь, в дальнейших делах.

– Благодарю, – Павел пожал протянутую руку, затем пожал и другую пару протянутых ладоней. – Не смею больше вас отвлекать.

– Скажите, Павел, – Виктор Федорович взял со столика стакан. – Когда планируется начало реализации проекта?

– Первый этап начнется в течение пары недель. Это независимо от любых форс-мажорных обстоятельств.

– Они подразумеваются?

– Конечно, – Паша пожал плечами. – Было бы неразумно не учитывать все обстоятельства. Даже вероятные природные катаклизмы. Опять же, это все достаточно точно изложено в документах.

– Понимаю, – Виктор Федорович поджал губы. – Тогда у меня больше к вам нет никаких вопросов.

– Аналогично, – добавил Кретов.

– Тогда не смеем вас больше задерживать, Павел, – подытожил Антон Серафимович.

– Да, конечно, – Паша подхватил свой дипломат и направился к выходу.

Как только он вышел, и дверь закрылась, Антон Серафимович повернулся к своим товарищам.

– Ну, что, мужики, скажете?

Мужчины молчали. Виктор Федорович вертел в пальцах стакан с виски, Кретов смотрел на дверь.

– Анатолич, – Антон Серафимович посмотрел на Кретова. – Ну ты чего думаешь?

Кретов повернулся к спрашивающему мужчине, затем молча подошел к столику, поднял бокал и сделал один большой глоток.

– Не знаю, Антон. Я давно не в том возрасте, чтобы верить в сказки. Идея хороша, даже очень… Сомнения есть. Не получилось бы так же, как с нашим юристом.

– Тут другое дело, – возразил Виктор Федорович, поставил свой стакан на стол. – Юрист делает совершенно другое дело. А эти ребята предлагают нам проект, при котором то же государство будет вынуждено субсидировать именно наши наработки, заключать контракты на поставки, исследования. Финансирование вашей, Антон Серафимович, военной компании. Мне кажется, если внимательно взвесить все за и против, в перспективе мы останемся в большой прибыли. Которая будет все расти и расти. Если я правильно понимаю, эти молодые люди предлагают нам аналог Вьетнама в американском понимании. Для бизнеса, я имею ввиду.

– Хочу напомнить, Виктор Федорович, – Кретов улыбнулся. – Война во Въетнаме очень сильно стагнировала экономику США.

– Общую экономику, что привело к отказу от золотого стандарта для доллара. – парировал Виктор Федорович. – Но, если взглянуть на список страховых компаний, компаний, занимающихся поставкой вооружения? Таких как Локхид. Боинг. Кольт. Бушмастер. Вы же не станете отрицать очевидного?

– Виктор Федорович прав, – Алексей Серафимович поддержал говорившего. – В данной перспективе – динамика окажется положительной при любом исходе.

– Меня еще смущает идея сепаратизма. Случись какая оказия, и нас может ожидать участь тех товарищей, о которых вы прекрасно помните, – Кретов пожал плечами. – Нашему президенту может не понравиться то, что происходит без его ведома. И без его доли.

– Анатоличь, ты же прекрасно понимаешь, что без его ведома и муха пернуть не может. Я более чем уверен, что наш внутренний валовый продукт уже прекрасно осведомлен по проекте, о его первых инвесторах, и даже о том, что мы сейчас сидим в этом офисе и рассуждаем об этом, – рассмеялся Алексей Серафимович. Партнеры дружно поддержали его раскатистым гоготом.

Мужчина подошел к столику, взял в руки бутылку «Джемесона» и разлил содержимое по трем стаканам. Поставив уже пустую бутылку на стол, он раздал стаканы своим коллегам.