Проклятье Айвиэна

Но юноша просто стоял с другой стороны улицы и наблюдал. Наблюдал потому, что знал: в стенах города порок – это естественный ход вещей. И вряд ли что-то, даже личное вмешательство короля, сможет изменить положение дел. А стоял потому, что отчасти и сам являлся частью этого жестокого круговорота.

Все, кто рождался и рос в Толбас, знали: здесь нельзя дожить до совершеннолетия и при этом никак не запачкаться. И Айвиэн не был чудесным исключением из этого правила. Он слишком рано осиротел. Родители оказались в опале одного из вельмож. Заплатить за это им пришлось жизнями. Мальчик, оставшийся один, понятия не имел о том, что произошло: мать и отец просто не вернулись домой.

Одинокая жизнь оказалась хорошим учителем, хоть и жестоким. Оказавшись на улице, Айвиэн быстро понял законы Толбаса. Чтобы есть, придется воровать. Чтобы спать, придется прятаться. Чтобы остаться живым и свободным, придется постоянно быть начеку. Эти три правила всегда спасали его и позволили не умереть раньше времени.

Эти законы касались не только Айвиэна. Но парень все же не позволил им полностью поглотить себя. Не смотря на жестокое начало своего жизненного пути, еще ребенком он проявлял определенное благородство и сумел сохранить его до возраста, когда большинство подростков легко забывали о нем в пользу выгоды. Юноша делил добычу с теми, с кем рос бок о бок после потери родителей. Не отказывал ни в чем, будь то еда, питье или те немногие гроши, которыми изредка удавалось разжиться.

И все же изнанка Толбаса не могла совсем не затронуть парня. Поэтому к пятнадцати годам Айвиэн уже был известен в подпольном мире. Еще молодым пареньком его знали, как отличного специалиста по разного рода замка?м и неплохого вора. «Честный Вор» – так его однажды прозвали, пытаясь оскорбить. Однако это прозвище вскоре не просто прижилось, но и обросло уважением к его обладателю.

Причина была проста. В отличие от коллег по промыслу, Айвиэн следовал своему «кодексу чести». Он никогда не разорял могилы и склепы, не вламывался к тем, кто жил честно или едва сводил концы с концами, не покушался на имущество приезжих или путников на дороге – словом, не брался за ту работу, которую считал подлой, нечестной и отвратительной. Поговаривали даже, что иногда он наоборот, отдавал свою добычу другим или проникал в жилища бедняков, чтобы незаметно помочь им. Подтвердить или опровергнуть эти слухи мог только Айвиэн, а тот никогда не распространялся о своих делах. Он даже старался максимально нейтрально относиться к коллегам по промыслу – даже к тем, кто на дух не переносил. К счастью, юноше нечасто приходилось сталкиваться с другими ворами.

Сегодняшний день был редким исключением.

В данную минуту «Честный Вор» стоял у стены таверны, напротив которой, по другую сторону шумной рыночной площади, находилась, словно контраст, скола[2 - Скола – здание, сочетающее в себе школу и библиотеку. Присутствует в каждом крупном городе Северных королевств.] служителей из Башен-близнецов. Каждый раз оказываясь в этом месте, молодой человек словно чувствовал незримую борьбу противоположностей – сдержанности и разума с пороком и эгоизмом. И от этих мыслей становилось немного не по себе.

Однако в этот раз выбирать не приходилось. Место встречи было указано в записке, которую накануне вечером ему принес один из мальчишек, с которыми юноша время от времени делился едой. Особого желания связываться с тем, кто решился послать эту весточку, не было. Но нынешнее денежное положение было не самым приятным. Выручка же, которая, если верить записке, стояла на кону, могла бы обеспечить Айвиэна достатком на весьма долгое время.

Увы, но куш был лишь одним из немногих причин взяться за предстоящее дело. И, не смотря на соблазн и необходимость, он с большим трудом перевешивал все отрицательные стороны предстоящего предприятия.

Юноша слегка потрепал свои короткие волосы цвета мокрой глины и испустил тяжелый вздох. Звук потонул в шуме перебранок и возгласов, доносившихся с расположенной чуть ниже площади. Иногда по голосам можно было узнать не только исход той или иной сделка – «маленькой битвы», как любили называть это купцы – но и личности «победителей». Однако Айвиэн стоял здесь уже почти час. Время с каждой минутой тянулось все медленнее. Одежда, видавшая лучшие времена, успела нагреться в лучах Светлейшей, что вызывало лёгкое неудобство. Сам парень уже не мог сказать наверняка, что ему больше надоедает: долгое ожидание или нескончаемый шум.

Наконец, спустя еще несколько минут, раздался очередной один потонувший в шуме вздох. Он вполне красноречиво обозначал, что для «Честного Вора» ожидание подошло к концу. Слегка худощавое, но крепко сложенное тело легко оттолкнулось от деревянной стены, на которую опиралось все это время. Айвиэн поправил сорочку, слегка отряхнулся и бегло осмотрелся вокруг – не раз выручавшая его на протяжении жизни привычка.

То, что увидел юноша, подтвердило решение юноши. Ожидание и правда подошло к концу. Но отнюдь не по той причине, что секунду назад.

Со стороны улицы, которая спускалась вниз от входа в средний район города[3 - Города Северных Королевств разделены на несколько районов, которые усложняют осаду города. Кроме стен они разделены расположенными вдоль них торговыми районами и заставами стражи на крупных улицах.], к таверне медленно шел мужчина. Помятый сюртук на голое тело, столь же мятые штаны, а также растрепанные волосы создавали впечатление, что этот человек вышел – и, возможно, далеко не по своей воле – из какого-то питейного заведения и теперь с надеждой искал другое. Но твердая походка, чистый взгляд и отсутствие на лице ухмылки, присущей большинству пьянчуг города, быстро развеивали этот ошибочный образ.

Разумеется, Айвиэн даже на мгновение не поддался на уловку, каковой был внешний вид приближавшегося человека. Юноша хорошо знал мужчину. Несколько раз они пересекались на «работе» и даже успели провернуть пару дел исключительно вдвоем. Несмотря на шестилетнюю разницу в возрасте, они неплохо ладили. С некоторыми условностями их даже можно было назвать лучшими друзьями, что было редкостью в Толбасе и ещё реже встречалось среди коллег по воровскому ремеслу.

– Извиняй, Айви, – произнес мужчина, подходя ближе и пожимая ожидавшему его юноше руку. – Дела… как всегда, дела задержали.

– Судя по твоему виду, Сахи?л, – ответил Айвиэн, не сумев сдержать улыбки, – дела были бурными, страстными и знойными.

Мужчина слегка покраснел, что случалось крайне редко.

– Можно сказать и так… Давай-ка об этом потом. Он ждет.

При последних словах улыбка моментально покинула лицо юноши, сменившись легким раздражением и недовольством. Серо-зеленые глаза брезгливо сузились.

– Да-да, знаю, – успокаивающе похлопал партнера по плечу Сахил. – Ты терпеть его не можешь. И половина Толбаса, если не Королевства, с тобой полностью согласна. Но признай: если он прав – овчинка стоит выделки.

– И это одна из двух причина, по которой я простоял здесь целый час. Второй была твоя подпись на записке. Если бы парнишка не подтверил, что она поставлена твоей рукой – ноги бы моей не было сегодня возле этой дыры, – слегка переведя дух и умерив негодование, Айвиэн добавил, – Ну да ладно, не будем зря тратить время. А-то кто знает: может этот идиот от скуки решит развлечься и сделать из чьего-то лица кашу.

– Или наоборот, – теперь легкая улыбка скользнула уже по лицу недавно пришедшего мужчины. Еще раз осмотревшись, товарищи открыли находившуюся рядом дверь и вошли внутрь.

Оказавшись внутри, Айвиэн и Сахил отошли в сторону от входа и на несколько секунд остановились. День выдался довольно ясным, и улицы Толбаса буквально купались в ярких лучах Светлейшей. Внутри же таверны свет давали лишь десяток свечей да пара небольших окон, завешенных полупрозрачными занавесками. Контраст освещения больно ударил по глазам. И все же, понадобилось не так много времени, чтобы зрение привыкло к полумраку посещения. Спустя несколько секунд окружение всё же приобрело чёткие очертания, и воры смогли осмотреться.

Посетителей в такой час было не так много, что довольно сильно контрастировало с шумом, царившим в помещении. Впрочем, у этого различия была вполне очевидная и простая причина. Почти все, кто был в таверне, сбились в одну большую компанию, чей веселый и временами непристойный гам сопровождался стуком кружек о стол, а прерывался лишь во время поглощения пива. Единственными, кто не принимал участника в празднике, были хозяин заведения, помогавшая ему женщина и одинокий стражник, который так и норовил уткнуться носом в стоявшую перед ним кружку и заснуть.

– Видишь его? – спросил Айвиэн, тщетно пытаясь отыскать среди посетителей того, по чьему приглашению – или, скорее, по чьей вине – воры пришли в эту таверну.

– Да, – ответил после недолгой паузы Сахил, осторожно дотронувшись до плеча друга и едва заметно указывая в один из более темных углов зала. Увидев искомое, юноша кивнул, и вместе с мужчиной зашагали в нужную часть помещения.

Столик, к которому подходили двое друзей, занимал человек, бывший вторым малозаметным исключением из «шумящего общества». Это был весьма крепко сложенный мужчина с начисто выбритой головой и суровым лицом, покрытым многодневной щетиной. Он был одет в простую накидку с капюшоном, под которым обычно скрывался пересеченный шрамом лоб.

Ходило множество разных слухов о том, как появилась эта отметина. Самой популярной было «дельце в Локвосе». Те, кто в нее верил, рассказывали, что в тот день герой этой байки решил обокрасть стражников, что везли золото из приисков на монетный двор. Поговаривали даже, что в итоге все-таки украсть целый мешок чистого необработанного золота. Однако большинство не верило в эти россказни и склонялось к тому, что шрам остался после неосторожного падения или пьяной драки, в которые бритоголовый делец так любил ввязываться.

– И?зар, – протянул руку Сахил, когда двое друзей подошли к столику, за которым сидел их потенциальный работодатель.

Айвиэн лишь молча кивнул и, как и его спутник, сел на стул. В знак приветствия ему достался пристальный, полный неприязни и вынужденного терпения взгляд. С минуту над столиком висело напряженное молчание, за время которого бритоголовый опустошил кружку. «Честный Вор» подозревал, что далеко не первую.

– Ну, рассказывай, – прервал молчание Сахил, когда виновник встречи наконец поставил кружку на стол.

– А чего рассказывать? Я же все написал. Большой куш подвернулся. Если резво, тихо и правильно подойдем к вопросу – можно будет до-олго жить припеваючи и…

– Изар, сделай одолжение нам всем и говори сугубо по делу – перебил мужчину Айвиэн. – Если снова какой-то храм или подстава, как в начале Цветения – на меня можешь не рассчитывать.

Раздраженный взгляд юноши слегка дрогнул от неприятных воспоминаний. Случившееся в начале сезона до сих пор не давало покоя его совести. Поддавшись на уговоры Изара, Айвиэн и несколько других воров проникли в дом богатого аристократа, жившего на берегу озера Мерц. Уже начали собирать напророченный куш. Но, обнаружив за некоторыми дверьми спящих детей, воры с удивлением обнаружили, что грабят не зажиточного богатея, а приют. Как позже узнал Айвиэн, кроме тугого кошелька у аристократа оказалось большое сердце. Он давал кров, пищу и дорогу в жизнь детям, лишившимся родителей. С несколькими воспитанниками этого приюта юноша даже был знаком лично. Участники налета разделились надвое. Большая часть покинула особняк, не желая жить с таким клеймом на душе. Двоих из трех оставшихся вскоре поймали, и их участь была незавидна. Изар же, хоть и остался ни с чем, смог неведомым образом унести ноги.

С тех пор и без того натянутые отношения Изара и Айвиэна в буквальном смысле слова висели на волоске, к тому же весьма натянутом.

– Не поднимай пыль, Айви-и, – протянул мужчина. Юноша со скрежетом сжал зубы. Он не был против такого сокращения своего имени, но из уст Изара это всегда звучало как самое грязное оскорбление. – На этот раз все будет тихо и гладко даже для таких неженок, как ты. Ни владельцев, ни соседей, ни свидетелей – никого рядом не будет. Ни-ко-го.

Последнее слово бритоголовый произнес с нескрываемым самодовольством.

– И где, скажи на милость, ты нашел такой «подарочек»?

– Ста?серн, – коротко ответил делец и вновь поднес кружку к губам. Вспомнив, что та опустела еще минуту назад, Изар разочарованно поставил ее обратно. Вновь посмотрев на собеседников, он не без удовольствия наблюдал за тем, как друзья непонимающе переглянулись. Реакция показалась забавной.

– И кого ты собрался обнести в Стасерне? – спросил Айвиэн.

Лицо Изара при этом вопросе тронула довольная улыбка.

– Парни, – пояснил делец, наслаждаясь каждой секундой происходящего, – я не сказал «в Стасерне». Я сказал просто «Стасерн».

– Скажи еще, что собрался обчистить весь город одним махом, – саркастично улыбнулся юноша, уже собираясь вставать со своего стула.

– А почему бы и нет? Городишка-то тю-тю, – махнул ладонью Изар, после чего добавил, – Опустел.

Ошарашенный новостью, молодой вор резко опустился на табурет.

– В каком смысле «опустел»?

– Разве это не просто слухи? – поинтересовался Сахил.

– Мой контакт говорит, что нет, – покачал головой Изар. – Представьте: целый город без своих жителей. Дома, трактиры, таверны. Даже крепость и дворец градоправителя. И все это лишено своих владельцев! – уверившись, что должное внимание к его предложению привлечено, мужчина встал со своего места и недвусмысленно повертел в руке опустевшую кружку. – Вы пока перетрите, а я схожу-ка еще возьму.

Изар удалился. Собеседники провожали его взглядами до тех пор, пока он не заговорил с хозяином таверны. Наконец, когда он облокотился о деревянную стойку, Айвиэн повернулся к товарищу.