От Рождества Христова,
Осень опять случится,
Нас по домам рассовывая.
ЯБРЬСКИЙ ПЕЙЗАЖ
I
Небо свисает над городом-трюмом,
Прям как половник над крышкой кастрюли.
Листья сжигают по скверам и паркам,
Город запареный, как скороварка.
Ленты бордюров с неровной брусчаткой,
Как орфография неучей в чатах.
Шелест машинных шипов на покрышках
Слышен из дома – с шестого и выше.
Ябрь квартирами улицы топит —
Окна открыты, как души сироток.
Вид на проезжую, словно в цирюльне,
Выбрит неспешно – то дворник-патрульный.
Столб телеграфный, как замерший циркуль,
Ветер по аркам протяжную цыкнет.
II
Утро, такси, невозможности плача,
Льдом на перроне асфальт был залачен.
Солнечный шар плыл за облаком-лузой,
Паперть вагонная сажей залузгана.
Воздух морозный и воздух вокзальный,
Окна вагона намазаны салом.
Комом по горлу слова, будто дольник.
Сжатые сроки и сжаты ладони.
Поезд растянутой длинной лианой —
Всё это помнит пейзаж расставаний.
ЧАЙНОЕ НЕДОПИТОЕ
Опять остался чай не выпит,
Прирос к стакану чайный хвост.
Будильник бьётся, как «Столыпин»
О рельсы с отраженьем звёзд.
И даже днём луна на небе —
Она как новая мозоль.
А по тебе скучает мебель
И носовой аэрозоль.
Скучает вечер в комнатушке,
А с ним – постельное бельё.
И небо тут же, поднатужась,
Мне акапельно в душу льёт.
Грустит под пылью вентилятор —
Он этим летом обречён
На антресоли быть запрятанным.
И осень вовсе ни при чём.
Холодных лет не так уж много
Из прожитых мной тридцати,
Чуть больше, чем «горячих» кнопок