Ревизор: возвращение в СССР 21

– Мартин, можно тебя на минутку? – подошёл к земляку Хуберт во время большого перерыва и отвёл его немного в сторону от Аиши и Илмы, с которыми Мартин шёл в столовую. Встав перед ним, потупился и сказал, глядя на свои ботинки:

– Прости меня, я был не прав. Меня выгоняют из МГУ. Я не хочу уезжать из Москвы. Помоги мне остаться… Пожалуйста.

– Но я не могу ничего сделать, – растерялся Мартин. – Тебе не ко мне надо.

– Я везде уже был, – умоляюще посмотрел на него Хуберт. – Попроси за меня.

– Кого? – удивлённо уставился на него Мартин.

– А кого ты сам просил, чтобы остаться?

– Мне надо подумать, – ответил Мартин и вернулся к девушкам.

***

Брянск. Кабинет первого секретаря обкома КПСС

Дождавшись от Соловьёва звонка, что его заместитель Красин уже в Святославле и держит ситуацию под контролем, Лютов позвонил в горком.

– Ваганович, твою мать! Ты что творишь, сволочь! Ты там совсем мух не ловишь? Мне из Москвы уже звонили! Про зелёнку рассказали! Обещали проверку из ЦК по всей области! Ты что там, совсем рехнулся?! Так подставил нас всех! Кто тебе этот начальник милиции? Кум? Брат? Почему ты ему такое позволяешь?

– Валерий Владимирович! Да у меня и в мыслях не было! – начал оправдываться Ваганович. – Он пришёл за разрешением… Кто ж мог подумать, что это из-за такой ерунды? У него же показания на Шанцева были…

– Прокуратура разберётся с вами со всеми! Заигрались вы, товарищи! – зло ответил Лютов и положил трубку.

***

МГУ

В перерыве между парами ко мне подошёл Мартин.

– Паш. Ко мне Хуберт подходил, его выгоняют из МГУ. Он просит простить его и помочь остаться в МГУ. Может, пожалеть его и попросить дядю, чтобы Хуберта не высылали из Советского Союза?

– Ты что? Зачем? – воскликнул я. – Это же твой враг. Причем гнилой совсем человек – вспомни, ты же его не трогал, это он вдруг захотел тебя унизить и растоптать, чтобы получить удовольствие! Такие уже не меняются, это ядовитая змея, которая всегда будет жалить, не разбирая, и уважает только силу. Ты чуть домой не уехал его стараниями, хотя вообще ничего плохого не сделал, ему просто захотелось свою власть другим показать, унизив и растоптав тебя, испортив тебе карьеру. Таких добивать надо, а не сопли им вытирать и сочувствовать! Долг каждого порядочного человека, наткнувшись на такую гниду, притормозить ее карьеру. Потому что если он наверх выберется, страдать будут люди уже сотнями!

Так что сам напросился, пусть, теперь и возвращается в ГДР… Ну, он даёт, вообще! Нашёл же, к кому за помощью обратиться, к тому, кого загнобить пытался и обломался… Настырный и беспринципный тип. Такой в любую дырку без мыла пролезет, если хвост ему не прищемить… Так что не вздумай поддаться на его уговоры! Ты понял?

– Понял, Паш, очень ярко ты все сказал, так и сделаю! А гнида на «г» или «х» пишется?

***

Святославль. Горком КПСС.

Положив трубку после разговора с первым секретарём обкома, Ваганович вынужден был признать, что дело очень серьезное. Чтобы попытаться уцелеть на своей позиции, придется самому разыграть пострадавшего. Если все сделать правильно, то ни одна прокуратура его ни в чём не обвинит. Пусть даже не удастся пострадавшим выглядеть, тогда, во всяком случае, должно удастся искренне заблуждавшимся прикинуться.

Один вариант – валить все на Филимонова. Мол, это всё коварный начальник милиции города устроил, предъявив липовые доказательства вины Шанцева, директора завода, члена горкома и депутата горсовета, намеренно ввел его в заблуждение.

И кто же знал, что у Шанцева такие связи, что все вот так вот теперь завертелось? Мог он хоть при аресте Филимонову сказать? Или этот дурень настолько жаждал его посадить, что предпочел ничего не услышать? Мог? Мог!

Но чтобы все вышло, Филимонов не должен языком трепать.

– Ольга Викторовна, – вызвал он секретаря. – Филимонова ко мне. Срочно.

***

Москва. Министерство автодорог РСФСР. Управление мостов и искусственных сооружений.

– Степан Михайлович, – подошёл к Быстрову начальник управления. – пройдите в мой кабинет, пожалуйста.

– Зачем, Кирилл Алексеевич? – посмотрел на него Быстров отсутствующим взглядом, ещё не придя в себя после предыдущего разговора. – Вы все сказали, я вас услышал.

– Вас там ждут, и это не мой уровень, – уклончиво ответил начальник и Быстров направился снова в его кабинет спустя всего лишь полчаса после прежней беседы. Зачем? Да все равно уже, удивляться сегодня он больше уже не мог. Хотя все равно не понял, почему Кирилл Алексеевич не стал заходить вслед за ним в собственный кабинет, оставшись в коридоре.

– Здравствуйте, – представился мужчина лет тридцати в безукоризненно сшитом черном костюме с узким полосатым галстуком в красную полоску. – Я помощник товарища Аверина Абдулов Валерий Васильевич.

– Нашего министра Аверина? – с изумлением посмотрел на него Быстров, вновь обретя способность удивляться.

– Да, – кивнул Абдулов. – Степан Михайлович, давайте, присядем. У меня к вам поручение от министра… Это касается вашей дочери…

– У меня нет дочери…

– Постойте, Регина Быстрова ваша дочь?

Быстров обречённо кивнул.

– Значит, всё правильно, – продолжил Абдулов. – Дело в том, что ваша дочь пытается разрушить семью уважаемого человека, работника Верховного Совета. Делала попытки звонить его жене, видимо, собирается рассказать всякие непристойные небылицы про мужа. А там двойняшки только родились… Ваша дочь кормящую мать третирует. Это надо немедленно прекратить.

– Она больше не будет, – начал покачиваться взад-вперёд в кресле Быстров. – Она больше не будет…

– Очень хорошо. Я могу передать министру, что выполнил его поручение?

– Она больше не будет, – продолжал раскачиваться Быстров.

***

Москва. Средняя школа № 378.

Неожиданная проверка из Минпросвета поставила директора Нину Георгиевну Быстрову в тупик. Таких представительных проверок за её бытность директором школы не было ни разу. Проверяли финансовую документацию и, такое ощущение, знали, где искать.

Числились в её школе на работе несколько жён начальников из РОНО. Ей сказали оформить, она и оформила. Разве у неё был выбор?

Ещё и повара подставились с полными сумками, уже после завтрака подготовленными к выносу… ну с этими сволочами другого ожидать и не приходилось.

К концу дня измученная директриса почувствовала, что начал подёргиваться правый глаз. Нарушений было немного, но они были серьёзными. И никто из РОНО ей помочь не спешил. Там вообще, когда она попыталась позвонить, никого на месте не оказалось. А так не бывает… Вернее, бывает, когда кого-то списывают в расход…

– Нина Георгиевна, – обратился к ней чиновник из Минпросвета, – всё идёт к тому, что должность директора школы вам придётся оставить.

– Может, оно и к лучшему, – в сердцах заявила Быстрова. – Буду работать простым учителем…