Ревизор: возвращение в СССР 29

– Ну, тогда ладно, – кивнул я.

***

Италия. Рим.

Воспользовавшись советом Марии, Тарек решил, что они придут к началу фуршета по одному из приглашений, посмотреть, кто там будет. Если никого полезного и интересного, то они побудут часик и поедут на второй фуршет и до окончания пробудут там.

На фоне мероприятия, организованного мэрией Рима, первый частный фуршет, на который они попали, не изобиловал высокими чинами. Приглашённая публика была скорее из деятелей культуры и спорта, чем из тех, кто делает деньги или определяет политику своих стран. Мария быстро рассказала Тареку обо всех гостях, кого знала. Он познакомился довольно быстро с остальными, определил для себя несколько интересных собеседников, у которых явно были хорошие связи, и в компании Фирдауса и Алонзо провёл в разговорах с ними около часа.

Нуралайн же с Дианой и Марией в это время просто прошлись по кругу, познакомились со всеми, вежливо поулыбавшись и перекинувшись парой слов.

Диана старательно слушала, переспрашивала у Марии и уточняла, кто есть кто. Незнание итальянского языка, конечно, очень мешало. Политиков и военных на этом мероприятии не было и когда Тарек подал сигнал женщинам, что они едут дальше, она ничуть не огорчилась.

Второй фуршет устраивала жена австрийского посла. Вот на нем, в отличие от первого, были и военные, и дипломаты… У Дианы аж глаза разбежались. Так же, как и в прошлый раз, они разделились. Мужчины, быстро познакомившись со всеми, нашли себе круг общения, а Нуралайн с Марией не спеша переходили от одной группы гостей к другой. Диана старательно всем улыбаясь, сделала с ней круг почёта, собрав с десяток визиток. Но когда Нуралайн с Марией пошли по кругу второй раз, Диана предпочла остаться одна, и, сославшись на неважное самочувствие, пристроилась на диване.

Хозяйка вечера сразу заметила одинокую, скучающую гостью, подсела к ней и попробовала заговорить сначала на итальянском, потом на немецком, а затем и на английском. Диане оставалось только вежливо улыбаться и отвечать «I don't speak Italian, I don't speak English, I don't speak German». Она могла сказать только несколько фраз на английском и виновато смотрела на растерявшуюся было женщину. Но та быстро взяла себя в руки, ласково улыбнулась, положила руку Диане на ладонь, что-то сказала по-немецки. Затем остановила проходившего мимо официанта, взяла у него с подноса бокал шампанского, вручила его Диане с улыбкой и пошла к другим гостям. Тут к официанту подошли два офицера, поменяли пустые бокалы на полные и, увидев Диану, уставились на неё. Под их взглядами она автоматически сдвинулась к краю дивана, мало ли, может, они присесть хотят.

Я прямо как Эллочка-людоедка, – чуть не плача, думала она, когда эти два офицера подошли к ней и попытались заговорить на итальянском. Она только горько улыбнулась, разведя руками, и они сели рядом на диван, не обращая больше на неё никакого внимания. После чего перешли на французский, который звучал у них так естественно, что Диана сразу поняла, что это их родной язык.

Они оба уже были изрядно выпившие и начали ожесточенно спорить. Диана не всё поняла. Но речь шла об американцах, итальянской авиабазе Авиано, американских военных самолётах, истребителях, бомбардировщиках, и, совершенно точно, об американском ядерном оружии. Диана не знала перевод некоторых слов, но, всё равно, постаралась их запомнить. Потом можно будет перевести, решила она. Но у нее сложилось впечатление, что один офицер был доволен, если на итальянской авиабазе появится американское ядерное оружие, а другой, почему-то, был против этого. И с чего он против, Франция же является членом НАТО? – искренне удивлялась Диана. Ну ничего, куратор должна разбираться в таких нюансах, авось и ей объяснит на будущее…

Она составила несколько мнемонических конструкций, чтобы не забыть до Москвы, как звучат незнакомые слова. И также запомнила и все сказанное, что поняла. Диана здорово наловчилась запоминать за последние недели. Могла без проблем откладывать в памяти все больше слов, а уж что касается цифр, то за пару минут могла запомнить уже сто незнакомых цифр, и уверенно воспроизвести их на следующий день. Помогли ей беседы и с Пашкой, и со старичком-сидельцем. Если на тебя нет улик, то тебя нечем и прижать. Запишешь такой разговор, что сейчас ведут при ней, на бумагу, и можешь сесть в итальянскую тюрьму надолго, как шпион, если с этой бумажкой поймают. А если у тебя все в голове – ты чист! Это очень стимулировало ее усердно заниматься каждый день мнемотехникой…

Понятия не имею, тайна это или нет. Вон они как свободно на эту тему болтают. Так что кто его знает, важно это, или нет, для наших, – думала Диана. – И ещё проблема… Они даже визитки мне свои не предложили. Я даже не знаю, из какой страны эти офицеры. Французы или бельгийцы?

Она поднялась и прошлась к столам с закусками, чтобы получить возможность получше рассмотреть их форму издалека. Находясь рядом, пялиться на них точно не лучшая идея, даже в пьяном виде они заметят такой подозрительный интерес с ее стороны. Так что решила, что возьмет пару закусок на тарелку, и рассмотрит форму офицеров, идя в сторону дивана, на котором они сидят.

Но возвратиться к ним она не успела, к ней подошёл Фирдаус и позвал за собой. У Нуралайн разболелась голова, так что Тарек решил, что пора уезжать, и послал сына разыскать Диану. Она не придумала сразу, что соврать, чтобы вернуться к офицерам. А спустя пару секунд Фирдаус уже вел ее под руку к выходу. Они попрощались с хозяйкой и уехали.

***

Глава 4

***

Москва. Военная часть, «Лосиный остров».

Собираясь домой после рабочего дня, полковник Воробьёв еще раз решил рассмотреть подарок от Ивлева. Еще в первый раз, рассматривая необычные этикетки на бутылках с надписями на английском, он понял, что это экспортный товар, не для всех. Но его тогда дернули и заставили побегать по звонку из министерства, из-за ЧП с солдатом недельной давности, так что времени подумать над этим не было.

Ничего себе, – растерянно подумал он. – Это зачем же он мне ещё и такой дорогой коньяк принёс? Я и так рад, что такой человек ко мне ездит пострелять! Такую карьеру парень делает, на радио выступает, в газете союзного значения печатается… Есть чем перед друзьями-офицерами похвастаться, а то думают, что я тут в лесу сижу, хотя и в столице! Ан нет, и в лесу, если он московский, такие вот таланты встречаются!

***

Забрал письма, что отложили мне девчонки в папку «Ивлеву Павлу Тарасовичу». Просмотрел папки с вопросами. Так, чтобы на ещё одну передачу на радио, ни одна папка ещё не тянула. Папки «Вопросы в газету» тоже ещё были хиловатые, девчонки не успели ещё разобрать те два мешка, что я им притащил последний раз.

– Что у вас? Есть интересные сигналы для «Комсомольского прожектора»? – поинтересовался я у Гусева.

– Есть, – без энтузиазма ответил он. – Но всё упирается в объективность писавших.

– В каком смысле?

– Ну, написали, допустим, люди, что в некоем магазине «Ткани» работники торговли позволяют себе хамство и грубость в отношении покупателей в ответ на их законные претензии. А как это проверить? И вообще, для кого-то хамство и то, что к нему на «ты» обратились, а не на «вы»… На наш запрос в Мосторг ответили, что к ним жалоб на этот магазин не поступало. И вот, зачем сразу на радио об этом говорить? И причём здесь ты и твоя передача о патриотизме и воспитании молодёжи?

– Ну, подождите, Анатолий Степанович. Для меня ключевыми словами, из тех, что я услышал, были «в ответ на их законные претензии». Что там были за претензии?

– Что отмеряют ткань деревянным метром, отрезают, вроде, на глазах у покупателей, те домой приносят, а десяти сантиметров не хватает.

– О, как, – удивился я. – Может, метр специально укоротили, чтобы мошенничать?

– Ну, это я не знаю, – развёл руками Гусев. – Это надо контрольную закупку сделать, потом проверить отрез, соответствует ли купленной длине. Метр их деревянный проверить…

– Так а почему нет? Нормальный рейд.

– Из-за десяти сантиметров?

– Так десять покупателей, вот тебе и метр! – возразил я, вспомнив анекдот про Раскольникова – «одна старушка двадцать копеек, а пять – уже рубль». – Тем более что покупателей тоже можно понять. Люди экономят многие, впритык материал покупают, чтобы точно по выкройкам сшить. Представьте только, что домой пришли, а там чтобы юбку или кофту пошить пяти сантиметров не хватает. Так что можно встретиться предварительно с жалобщиками, уточнить, кто именно их обслуживал, может, там не все продавцы этим грешат, а только одна какая-то выдра завелась. И сделать в течении нескольких часов несколько контрольных закупок для чистоты эксперимента именно у нее.

– Думаешь, есть смысл этим заняться? – с сомнением посмотрел на меня Гусев.

Понятное дело, ему не хочется такой мелочёвкой заниматься после совместной с Верховным Советом операции с таксистами. Она ему, похоже, реноме подняла на недосягаемый уровень.

– Ну, а почему нет? Это вполне уровень университетского «Комсомольского прожектора», – ответил я. – Я бы даже и принял участие в этом рейде. Если информация подтвердится, из этого материала хороший фельетончик получился бы.

– Может, ты и прав, – озадаченно потёр подбородок Гусев.

– Маякните тогда, если решитесь, – попросил я.

– Конечно! – улыбнулся он.

Наверное, подумал, что не так и важно, по какой причине, главное – почаще мелькать в газете с положительным освещением.

Попрощавшись с ним, поехал на обувную фабрику. Председатель месткома Анна Глебовна встретила меня улыбкой и суетливо достала целую папку. Там оказались инструкции для разной детской мебели. Где-то небольшой вкладыш, где-то целая брошюра со схемами сборки. К каждой была приколота скрепкой записка, с наименованием изделия, вариантом исполнения, если брошюра на несколько видов, и необходимое количество.

– Большую работу провели, – улыбнулся я, бегло просмотрев их все.

– Спасибо. А это мой телефон, – показала она на папку. – Вдруг вопросы какие-то у людей появятся.

– Это правильно, – кивнул я, попрощался и уехал, увозя с собой всю папку.

На винодельческом заводе меня встретил председатель профкома Евгений Поликарпович. Я его сразу узнал. Он рассказал мне, что с тех пор, как я был у них в прошлый раз, они ещё одну линию в сувенирном цехе запустили.

– Вам будет интересно, – подмигнул он мне.

Там он показал мне бутылку армянского коньяка, на которой крупно было выведено на этикетке число пятьдесят. Не поверив собственным глазам, уточнил, что это означает?

– То и означает, – лукаво посмотрел на меня Евгений Поликарпович.

– И можно взять ящик? – сразу уточнил я.