Сумерки Богов

– Неужели официанткам хорошо платят только в этом клубе?

– Не знаю, я расценки особо не узнавала. Но не думаю, что в других местах условия сильно лучше, а это место хотя бы недалеко от дома. Да и какое мне дело? Я же не собираюсь там всю жизнь работать. – рассказывала она, не спеша потягивая медленно тлеющую у себя в руке сигарету, сидя на табуретке согнув колено и подогнув одну свою ногу под другую, пока он стоял у плиты и варил себе овощи в кастрюле.

– Слушай, а ты в электронике же нормально разбираешься как я поняла?

– Ну, немного разбираюсь.

– А можешь мой приемник посмотреть? А то он в последнее время перестал ловить одну станцию, где обычно все мои любимые песни крутят. Вместо этого приходиться новости слушать да фигню всякую.

– Хорошо посмотрю.

– А я тебя могу за это своим борщом угостить. У меня бабушка такой борщ с мясом делает ммм… ты бы знал. Ты такого по любому в жизни не пробовал. Она и меня в свое время научила. Всех, кто пробовал, от тарелки потом не оттащишь. – говорила она, с гордой интонацией стряхивая пепел от сигареты в стоящую на подоконнике пепельницу.

– Я тебе верю. Но к сожалению, я не ем продукты, в которых присутствует мясо. – ответил он, продолжая помешивать ложкой в кастрюле.

– Ааа… так ты этот… веган что ли?

– Кто?

– Ну вегетарианец? Типо за здоровую пищу и все такое?

– Не совсем. Просто не люблю мясо.

– Ну, дело твое. Просто знай, что ты многое теряешь.

Тем же вечером Тэрок зашел в комнату к Тане, чтобы посмотреть её радиоприемник. Комната в которой проживала юная девушка не сильно отличалась от комнаты Тэрока. Разве что вместо кровати у нее был раскладной диван, а стена над её спальным местом была увешена плакатами «Руки вверх», «Тату» и прочих музыкальных российских групп. Еще одну из стен полностью закрывала старая советская мебельная гарнитура, в которой хранились старые пыльные книги, хрустальный сервиз и небольшой квадратный телевизор, что она редко включала, так как он ловил только первые два центральных канала. Пока Тэрок ковырялся в приемнике Таня лежала на своем диване и время от времени поглядывая на него, рисовала что-то у себя тетрадке. Он заметил на ее тумбочке целую гору рисунков, которые сверху были придавлены разными учебниками по юридической науке и законодательному праву.

– А какую музыку ты слушаешь? – спросила она, не отрывая глаз от тетрадки.

– Музыку? Даже не знаю… давно её не слушал.

– Мне вот больше что-то из рока нравится. Типа «Мумий Тролля», «Земфиры», «Сплин» …

– Не слышал о таких.

– Я даже помню как-то на концерт «Люмена» ходила. Хотя я иногда люблю и под «Поп» потанцевать.

– Так ты танцуешь?

– О да. Видел бы ты как я танцую. Я танцевать с детства люблю. С тех пор как меня в шесть лет мама отдала в танцевальную секцию. Я даже мечтала когда-то участвовать в больших соревнованиях, но к сожалению, с этим у меня как-то в итоге не сложилось, по разным причинам. Наверное, это то, что я действительно люблю и чем мне до сих пор нравится заниматься.

– А как же твоя коллекция рисунков? – спросил он, указывая отверткой на стопку с рисунками.

– Аа это так, скорее хобби для меня. Хотя рисовать я тоже люблю. Вообще я раньше хотела отучиться на архитектора ну или там дизайнера какого-нибудь. Но бабушка с мамой мне запретили. Сказали, чтобы я поступала учиться на юридический, либо край на педагогический факультет. Они всегда мне говорили, мол архитекторы и дизайнеры никому в наше время не нужны и что работы я потом себе не найду. Думаю, из меня вряд ли бы вышла хорошая училка, поэтому пришлось идти учиться на юриста.

– А как твои родители относятся к твоей работе? – спросил Тэрок, продолжая ковыряться отверткой в приемнике. Немного помедлив, она ответила ему уже менее веселым тоном:

– Ну… Папа ушел, когда мне было примерно три года, а мамы не стало, когда мне было одиннадцать. Так что я в основном росла с бабушкой. Я ей не рассказываю всех подробностей о своей работе. Не хочу, чтоб она переживала за меня. Тэрок закончил орудовать отверткой в приемнике, и, закрыв крышкой корпус, включил его в розетку. Покрутив немного ползунок, помехи сменились музыкой какой-то зарубежной рок-группы.

– Ооо это же «Линкин парк»! Оставь, пожалуйста! – радостно воскликнула Таня. Музыка из приемника вновь заполнила собой комнату. Тэроку казалась странной людская музыка. Хотя он и мог уловить красоту мелодии для него в ней все же не хватало некой гармонии.

– Люблю эту песню – сказала Таня, расплывшись в улыбке и прикрыв свои глаза, немного покачиваясь в ритм музыке. На улице уже смеркалось. Через открытую форточку был слышен легкий прохладный летний ветерок и голоса детей каждый день игравших допоздна в футбол на каникулах, пока их не загнали домой родители. Тэрок присел на табуретку у стола, молча слушая музыку из радиоприемника и смотрел на подергивающую ногой и немного покачивающую свои телом Таню, позволив себе даже слегка улыбнуться. И снова в его памяти начали всплывать воспоминания из его прошлой жизни. Образы родных, близких, собравшихся вместе у костра и поющих песни. Он уже не помнил ни их лиц, ни имен, ни тем более песен, что все они вместе распевали когда-то. После стольких тысячелетий в памяти остались лишь их образы и размытые силуэты фигур. Но он все еще помнил то далекое, но при этом теплое чувство. То немногое что осталось где-то глубоко в его душе за годы этой чудовищной войны. Чувство, которое уже много лет помогало ему не сдаваться и несмотря ни на что продолжать сражаться. Чувство что все еще каким-то образом может наладиться, и что, несмотря на всю пролитую кровь, все в итоге может закончиться хорошо. Надежда. Опасное чувство. И все же он позволил себе насладиться им. Пока еще есть время.

*****

На следующее утро, Тэрок, как обычно, шел на свою работу. Рабочий день грузчика начинался рано, обычно уже к семи утра все стягивались к продуктовому складу. Все мужики были характерной для этой работы внешности: Взъерошенный вид, потертая недорогая одежда, сбитые руки и серьёзный немного усталый взгляд. Сам Тэрок с помощью микрочастиц своего маскировочного костюма изменял форму своей одежды перед тем как отправится на работу с голубоватой рубашки в клетку в рабочий костюм грузчика серого цвета. Перед работой обычно следовал традиционный перекур, поэтому Тэрок позволял себе прийти немного попозже остальных. Здесь на складе были простые правила:

– Во-первых – Не бухать! Во-вторых – Не воровать! – сказал ему начальник склада, когда принимал его на работу. Это был мужчина плотной комплекции, в недорогом костюме с галстуком и расстёгнутым пиджаком, двумя большими залысинами и большими потными руками. На вид ему было уже лет пятьдесят. Казалось, он знает этот рынок как себя самого и проработал на нем всю жизнь.

– Узнаем, что воруешь, даже ментам тебя не будем сдавать. Это долго и мороки много. У нас знаешь, какие тут хлопцы? Без всякой милиции с тобой разберутся – говорил он, сидя за своим столом в крошечной подсобке в одном из контейнеров, которая являлась одновременно и его офисом.

– Расчет – ежедневно – говорил он уже более спокойным, но немного раздраженным голосом – работать будешь с Лешей, он тебе все разъяснит.

Найти официальную работу грузчиком было непросто. Для того чтобы иметь трудовую книжку и страховку нужно было устраиваться в серьезные конторы, в которых требовался целый пакет документов. На рынке же все работали по принципу «пришел – заработал – получил». Никаких документов, страховок и гарантии. Если на тебя свалится ящик с водкой или мешок с сахаром, лечиться от переломов ты будешь за свой счет. За день один грузчик мог перетаскивать по несколько тонн продуктов. Тэроку хватало сил делать работу за десятерых, хотя он старался не показывать своей истинной силы и работать в темпе с остальными, не сильно опережая привычный для всех график.

В этот день Тэрок, как ни в чем не бывало, шел к уже привычному для него рабочему месту, где обычно в это время уже собирались мужики и ждали подхода машины с грузом, но еще на подходе издалека он увидел начальника склада, рядом с которым стояла фигура в форме. Все работники склада стояли перед ними, выстроившись в шеренгу и отвечая по очереди на какие-то вопросы человека с погонами. Вид у всех был озадаченный, как будто их всех поймали за каким-то незаконным действием. Не успев попасться им на глаза, Тэрок смог быстро спрятаться за стеллажи с ящиками. Похоже, как он мог понять они искали нелегалов среди рабочих и ему крайне не хотелось попадать под прицел сотрудников милиции. Он заметил еще двух милиционеров на другом конце склада, которые ходили и осматривали стеллажи с продуктами. На лице начальника склада была явная озабоченность происходящим иногда переходящая в откровенное недовольство, но вместе с тем по нему было видно, что он фактически был бессилен перед местными фараонами. Милиционер, то и дело что-то говорил ему на ухо, чтоб другие не услышали. Возможно, он пытался угрожать ему или вымогал с него какую-то взятку. В любом случае Тэроку не хотелось наблюдать за дальнейшим развитием событий из первых рядов рискуя быть замеченным и он, выждав пока все трое отведут взгляд в другую сторону быстро и незаметно покинул помещение склада.

*****

Весь день Тэрок провел дома в поисках объявлений новой работы. Появляться на этом рынке для него теперь было небезопасно. Возможно, это была просто рядовая проверка в поисках нелегальных мигрантов, а возможно его преследователи проводили массовый обход по городу, в поисках Тэрока и важных разведданных которыми он владел. Он решил, что для него будет лучше пока пересидеть дома хотя бы пару дней и никуда не высовываться.

Вечером того же дня в проходе входной двери в квартиру вновь повторилось то, что он слышал уже не один раз в течение этого месяца: дверь распахнулась и из-за нее вновь послышались недовольные голоса. По началу он, как обычно, не придал этому значения. Такие крики и вопли продолжались обычно пару минут, после чего следовал хлопок дверью и шаги его соседки в свою комнату. Но в этот раз голоса не умолкали, а наоборот становились громче и отчетливее. Затем послышался шлепок, как будто кто-то их них кого-то ударил и грозный мужской голос отчетливо произнес:

– Ты, шлюха, со мной так не разговаривай! Ты вообще знаешь кто я?! Тэрок, наконец, не выдержав, открыл дверь своей комнаты и увидел в прихожей обрюзгшего, весьма упитанного мужчину с большой залысиной лет сорока. На нем был милицейский китель, из-под которого на поясе торчала кобура. Он был уже явно сильно подвыпившим и с трудом мог стоять на ногах, покачиваясь из стороны в сторону. Перед ним прижавшись к стенке прихожей стояла заплаканная Таня, у которой на щеке под левым глазом красовался еще свежий розоватый след от удара ладони по лицу.

– Вы посмотрите на неё… Я тебе приват заказал? Че ты как целка ломаешься теперь?! Я тебе деньги за что заплатил, за танцульки что ли?! – продолжал он, басящим на всю квартиру голосом, словно грозовая туча в безмятежной пустыне.

– Оставь её – наконец, не выдержав обратился к нему Тэрок. Мужчина и девушка, не замечавшие до этого момента его фигуру, стоящую в дверях комнаты, оба резко обернулись в его сторону. Тэрок стоял, глядя в одурманенные алкоголем глаза мужчины, не издавая на своем лице никаких эмоции, как будто выжидая его обратной реакции. Мужчина, резко отпрянув от девушки, с глазами взбешённого зверя, переминаясь с ноги на ногу быстро двинулся в его сторону. Подойдя к Тэроку вплотную и не отрывая от него свой взгляд, в котором читался немыслимый гнев от того что кто-то посмел ему возразить, он грозно произнес:

– Слышь ты, чепуха… у тебя че проблемы какие-то?! Ты че смелый дохрена?! – с жутким перегаром вырвались слова из его рта прямо Тэроку в лицо. Тэрок в ответ все также стоял и молча смотрел на него, не пошевельнув и бровью.

– Ты че, борзый что ли?! Ну, давай, выйдем с тобой, один на один! Знаешь че я с тобой сделаю? Ты у меня завтра на бутылке в отделе сидеть будешь, ты обезьяна! Я тебя научу манерам, быдло неотёсанное!

– Я бы вам, Сергей Александрович, посоветовал бы выбирать слова – невозмутимо ответил ему Тэрок.

– Чё сказал?!

– Мне кажется, что ваше поведение может не понравиться Владимиру Ивановичу. Дело в том, что он хороший знакомый моих родителей и, если вы не хотите проблем на свою голову советую вам немедленно покинуть эту квартиру – все также спокойно не повышая голоса ответил Тэрок нетрезвому мужчине. Мужчина посмотрел на него сначала с недоумением, но потом по мере осознания сказанных Тэроком слов огонь в его глазах постепенно начал затухать. Все это время, пока он надвигался на Тэрока с грозным видом и пытался ему угрожать, Тэрок был подключен к сети и просканировав его лицо, нашел по базам данных этого мужчину и начальника местной милиции Владимира Ивановича, у которого тот был в подчинении. Услышав имя главного вышестоящего над ним офицера, мужчина заметно поуспокоился и попятился назад, облокотившись рукой о тумбочку в прихожей. Таня, вжавшись спиной в дверь своей комнаты, смотрела то на мужчину, то на Тэрока не понимая, что происходит. Постояв несколько секунд в этой позе с опущенной вниз головой, пытаясь собраться с мыслями мужчина посмотрел на него извиняющим взглядом и понимая, что возможно действительно взболтнул лишнего, приложив руку к сердцу, наконец, произнес:

– Владимиру Ивановичу, моё… глубочайшее ува… жение… – сказал он, спокойным тоном немного запинаясь и даже слегка поклонившись в ответ. Постояв еще немного он уже было развернулся в сторону выхода, чтобы покинуть квартиру, но перед этим решил вновь обратить свой взор на девушку, в глазах которой все еще был испуг.

– Ну и подумаешь… все равно она столько не стоит… – проведя по ней глазами презрительно произнес он и медленно покачиваясь вышел на лестничную площадку. Тэрок подошел и захлопнув дверь быстро закрыл её на ключ, после чего Таня смогла наконец с облегчением выдохнуть.

– Ты в порядке?

– Да – ответила она, вытирая свою влажную покрасневшую щеку – прости за этот цирк. Не думала, что до этого дойдет.

– Надо приложить что-то холодное к щеке. Пойду поищу что-нибудь в морозильнике. Через пару минут, Тэрок вместе с Таней уже сидели на диване в её комнате. Он держал рукой замороженную пачку пельменей у её щеки, так как ничего холодного больше не смог найти в холодильнике из того что можно было бы приложить пока она пыталась прийти в себя и успокоится.