Тихий лес

В тумане тени стали наглее, они сновали в серой пелене, танцевали, резвились и их силуэты всё чаще попадались на глаза. Они были и спереди, и сзади, и со всех сторон. Это чертовски сильно давило на мою голову, но я упорно продолжал путь, пока из тумана вдруг не вынырнула башня.

Огромное строение, сложенное из тёсаного кирпича также, не было похоже на что-то, что происходило из пучин леса. Она скорее являлась частью какого— то иного, не столь парадоксального мира. И это пугало в ней больше всего. Я сам не заметил, как ноги привели меня к единственной двери внутрь. Чутьё подсказывало мне, что необходимо проникнуть внутрь.

Будто бы кто-то подсказал мне ранее неизвестное правило Тропы, согласно которому просто необходимо повстречаться со всеми её духами, прежде чем найти искомое. Может сам лес подсказал мне, а может я и вовсе выдумал это правило. Но факт оставался фактом – мне необходимо зайти внутрь.

Я осторожно приоткрыл дверь и очутился в тёмном помещении, едва освещаемом светом, исходившим с самого верха башни. Наверх вела винтовая лестница с очень низкими и широкими ступенями, обещавшими долгий подъём. Кроме самой лестницы свет почти ничего и не выхватывал из непроглядной тьмы. Да и моё острое ночное зрение, за неимением естественного света ничуть не помогало. Я стал осторожно ступать по ступенькам, стараясь не издавать лишнего шума и смотря под ноги: местами ступени просто отсутствовали и можно было ненароком свалиться вниз.

Когда я наконец достиг верхнего этажа, то прежде аккуратно заглянул в, освещённое множеством лучин, помещение. В нём лежало множество трупов. Некоторые были покрыты шерстью и имели следы мутаций, другие же были бесшёрстными и выглядели как обычные люди. Ха! Люди… какое нелепое слово пришло мне на ум.

Впрочем, долго подумать о нелепости этого слова, у меня не получилось, ибо когда мой нос наконец немного отпустил нахлынувший зловонный запах мертвечины, я наконец заметил единственного живого обитателя этой комнаты. Огромная чёрная старая паучиха громоздилась на горе тел и вырывала волосы из головы мертвецов, а затем что-то шила из полученных таким образом «ниток».

Я вышел к хозяйке помещения во весь рост и громко поприветствовал её:

– Приветствую!

Паучиха взглянула на меня четырьмя парами глаз, активно задвигав хелицерами:

– Охотник… Пришёл увидеть? Пришёл сохранить? Пришёл съесть? Какое сокровенное желание движет тобой? Что заставляет идти по мистическому пути?

– Я хочу освободиться и выбраться из леса.

– И поэтому ты забрёл так глубоко в его чащу?

– Я вряд ли смог бы найти его край, так что решил следовать от обратного. Хотя, если честно, то мне просто повезло попасть на эту Тропу. Если она приведёт меня к свободе, я буду рад.

– А что, если ты забрёл в божественный домен?

– Так ты, получается, бог?

– Получается так. Я Судьба. И я олицетворяю неотвратимость леса и нерушимость его правил. Здесь, в тумане, живут и другие боги. Твоя судьба встретить троих, включая меня.

– Но зачем мне вас встречать? Вы можете помочь мне выбраться? Можете спасти меня из бесконечного цикла?

– Я могу только показать тебе то, что будет необходимо в дальнейшем пути. Мои братья, их ты встретишь дальше, могут помочь почувствовать и съесть. Я же дам тебе это… – она протянула мне маленькую куклу лисы, сшитую из волос мертвецов, – Эта вещь поможет тебе видеть сокрытое.

Я недоверчиво посмотрел на игрушку, а затем на старуху:

– Почему лесное божество дарит мне подобную вещь?

– Потому что лес разделяет твоё желание сбежать. Его волей, ты можешь стать спасителем всех, кто оказался заперт внутри.

– Тюрьма, которая хочет сбежать сама от себя и надзиратели, которые помогают этому побегу… Ладно, давай сюда свою куклу.

Стоило мне дотронуться до игрушки, как меня тут же перенесло в другое место. Даже более пугающая, чем окутанная туманом башня, полная трупов.

Ибо пространство, в котором я оказался, было мне смутно знакомо. И оно также было полно тел. Тел неизвестных существ, также будто бы вынутых из моих потаённых воспоминаний.

Я стоял в центре небольшой комнаты, без окон. В ней было несколько столов со стальными коробками на них. За каждым столом, на стуле, сидело по давно иссохшему мертвецу. Лишь одно место было свободно, моё место.

В памяти, бесконечной вереницей, начали всплывать воспоминания, как я сидел в этом помещении и общался с другими существами, что были крайне похожи на меня самого. В это было трудно поверить, ибо всё что я помнил до этого момента, было связано с лесом. Я появился в нём, провёл целую вечность, охотясь на разного рода тварей и в нём же мне было суждено умереть.

А эта комната, что когда— то кипела жизнью… было чувство, что я не имел к этой жизни никакого отношения. Будто бы в мою голову впустили чужие воспоминания и настойчиво пытались убедить в их правдивости.

Здесь всё было знакомым, но в то же время, абсолютно чуждым. Я никогда бы не стал сидеть за стальным ящиком, не смог бы долго просидеть в закрытом пространстве и уж точно бы не стал работать в команде.

Если уж я что-то о себе и знаю, так это то, что я дикий зверь, которого не загнать в подобные рамки. На этом, во многом и основывается моё желание освободиться от оков Тихого леса и сбежать из него. Если все эти отзвуки прошлого правдивы, то не получится ли так, что моя единственная мечта – пустой звук?

Будто бы в ответ мне, откуда— то из-за пределов комнаты, послышался голос паучихи:

– Ты прав, это место никак не связано с тобой. И, тем не менее, оно находится внутри твоего сознания. Оно связано с твоей судьбой.

– Мне кажется, что ты морочишь мне голову! Что за белиберда?

– Всё в этом лесу имеет свой смысл. Каждая странность – всего лишь часть одной большой цепи, что в итоге должна сложиться в единое целое. Лишь тот, кто способен пройти по каждому звену этой цепочки и не затеряться, будет достоин найти выход из чащи. Ты был рождён из самой Сути и потому имеешь больше шансов, чем любой другой местный обитатель, понять в чём тут дело. А может и излечить Тихий лес… Главное, что тебе нужно – следовать за своей судьбой. Эта кукла поможет тебе УВИДЕТЬ, так что пользуйся ей с умом. А теперь просто пожелай вернуться на Тропу, чтобы продолжить свой путь.

Я зажмурился и стал настойчиво думать о тумане и двух стальных линиях. Когда я открыл глаза, то действительно вернулся на прежний путь. Башни рядом уже не было, а вот тени, вечные спутницы, всё также настойчиво копошились рядом. Я продолжил шагать прямо, пока не набрел на маленькую хижину.

Эта избушка состояла из различных съедобных материалов, которые были чересчур цветастыми: красными, фиолетовыми, розовыми, белыми и носителями прочих неестественных для природы цветов. Разумеется, мне стоило зайти и в этот домик.

Идя по его внутреннему двору, я отломил кусочек от забора и попробовал на вкус. Сладкий, многим слаще лесных яблок.

Я постучал в дверь. Она открылась сама и пустила меня внутрь, где средь съедобной мебели, на полу, сидел бесшёрстный старик. У него было два ряда зубов и чёрные, грустные глаза. Дед сверлил неосмысленным взглядом половые доски. Когда я поздоровался с ним, он даже не отвёл глаз от них и бросил мне безжизненно: – Знаешь, Охотник, что я отображаю?

– Откуда мне знать?

– Мне думалось, что ты догадливый. И потратишь нескольким меньше, чем век, чтобы понять.

– Все боги любят загадки? Если так, то я, пожалуй, сойду с этой чёртовой тропы.

– Если сойдёшь с неё, то скорее всего тебя заберут души убитых тобой зверей.

– Так эти тени… души тех, кого я погубил?

– Или тех, кто погибли по твоей вине. Немалую коллекцию ты собрал. Впрочем, бессмысленно сожалеть. Сожаления их к жизни не вернут.

– Я не то чтобы собирался. Я много лет жил по правилу: «Убей или будь убит». И ничуть его не стесняюсь.

– Мне нравится твоя бессердечность. Я дам тебе свой подарок.

– И какой же это будет подарок?

– Хутсунея. С одного древнего языка это переводится, как «ничто» или «пустота».

– Ты даришь мне пустоту?

– Звучишь недовольным. Пустота – это не так уж и мало. У кого— то и её нет. К тому же она поможет тебе СОХРАНИТЬ всё что ты хочешь. Даже самого себя. Протяни правую руку в сторону.

Я последовал совету и тут же почувствовал, как моя рука погрузилась во что-то мягкое, тёплое и мерзкое. Я посмотрел на свою руку и увидел, что она исчезла практически по локоть. Я всё ещё чувствовал её и легко мог двигать по незримому отвратительному на ощупь пространству. Стоило мне потянуть руку на себя, как она тут же показалась обратно, целая и здоровая.