Моя оборона! Лихие 90-е. Том 3

Она недоговорила и опустила глаза.

– Что я тебе нравлюсь? Да. Вижу. Я скажу тебе две вещи, Марина. Во-первых, сейчас не лучший момент, чтобы обсуждать такие вопросы. А во-вторых, ты сама прекрасно понимаешь, что я не в восторге оттого, что мне приходится участвовать в бандитских разборках.

– Но… Зачем же ты согласился помочь?

– Мы приехали, – сказал я, сделав вид, что не слышал ее вопроса. – Выходи скорее. Пойдем. Нужно еще перетащить твои вещи.

Я поставил машину у дома, рядом со стоящей тут же моей пятеркой. Вышел, открыл Марине дверь. Стал вытаскивать ее вещи.

– Идем. Нам на четвертый.

– В тесноте… да не в обиде… – Немного заторможенно проговорил удивленный Степаныч, как только увидел на пороге смущенную Марину.

– Она поспит на моем диване, – сказал я. – А я на полу, в зале, если ты не против.

В тот момент я задумался о том, что неплохо было бы снять отдельную квартиру. Из Гестии мне так и не позвонили, а пора бы уже. Может, у них там что-то случилось?

– Да, конечно. Проходи, девочка. Располагайся, – сказал Степаныч.

Когда Марина ушла в спальню, и Степаныч прикрыл за ней двустворчатые с непрозрачным стеклом двери, то вернулся ко мне и шепнул:

– Витя, что за херня тут творится? Куда ты снова влез?

– Это ненадолго, – ответил я. – Я постараюсь снять другую квартиру и съехать от тебя.

– Да меня не напрягает, что ты притащил девочку домой. А волнует только то, что эта девочка – внучка авторитета. А это уже значит, что проблемы у тебя. Что опять случилось?

Я бросил быстрый взгляд на дверь, а не подслушивает ли Марина? В полупрозрачном окне не было тени, которая могла бы указать на то, что по ту сторону кто-то стоит.

– Кулыма серьезно ранили сегодня, – сказал полушепотом я. – Внутри черемушинских разлад по полной. Так уж вышло, что он попросил меня присмотреть за Мариной перед тем, как попал в больничку.

– Живой? – Спросил Степаныч.

– Не знаю, – признался я. – В очень тяжелом состоянии.

Потом снова бросил взгляд на дверь. Внезапно, там мелькнула тень.

– А сука… – Выругался я. – Степаныч, перетащи ее вещи в зал пока что. Я сейчас.

– Она не знает? – Оглянулся Степаныч.

– Кажется, уже знает.

Когда я вошел в спальню, Марина плакала на диване. Она спрятала лицо в подушку и беззвучно рыдала. Я тихонько приблизился. Стал над ней. Повременив пару мгновений, сел рядом. Девушка тотчас же почувствовав это, отодвинулась так, будто ее ошпарили.

– Зря ты подслушала, – сказал я. – Я ведь не хотел говорить, чтобы избежать вот этого.

– Зачем? Зачем ты снова мне солгал?! – Обернувшись, закричала она.

– Чтобы защитить, – сказал я не задумываясь.

– Разве так можно?! Я должна была знать! Должна!

– И что? – Я вздохнул. – Тебе полегчало?

– Я имею право знать правду! Я тоже человек, а не какой-то вымпел, который надо из рук в руки перехватывать!

– Все верно, – повременив секунду, кивнул я. – Ты человек. И должна знать. Более того, я собирался рассказать тебе, но не прямо сейчас. Тебе тяжело, я знаю. Но всем сейчас тяжело. И будет еще тяжелее.

– Спасибо! Утешил! – Крикнула Марина и опять уткнулась лицом в подушку.

Я вздохнул. М-да. Нянькой мне быть еще не приходилось. Но оставить ее просто так я тоже не мог. Уверен, что люди Седого уже рыщут по всему городу в ее поисках.

Я подался вперед, оперся локтями о колени, сел, сомкнув пальцы.

– Ты ведь хотела правды? Думаешь, что достаточно взрослая, чтобы ее принять? А правда в том, что нам грозит опасность. Тебе, мне, Степанычу. И преодолеть ее, эту опасность, мы сможем только в одном случае – сплотившись. Вместе. Сильным можно оставаться только среди сильных. А ты сейчас среди сильных, Марина.

Девушка обернулась. Смешно, очень по-детски шмыгнула носом. По ее скулам катились горькие слезы. Глаза опухли и покраснели.

– Я тебе обещаю, что с тобой ничего не случится. Я смогу тебя защитить.

– А с дедушкой? Вдруг что-то случится с ним? Вдруг он умрет? А что, если уже умер?

– Твой дедушка сильный. Он все вынесет и сможет защитить самого себя. Именно поэтому он попросил меня позаботиться о тебе, чтобы защитить себя. Ведь все же он не всесилен, и на тебя его может не хватить. Когда все уляжется, ты вернешься домой. Но сейчас тебе придется быть сильной, как и мы все. Сильной хотя бы в том, чтобы не отчаиваться и не предаваться панике, а тем более унынию. Все остальное я возьму на себя.

Она сглотнула. Утерла слезы и выпрямилась, села на кровати.

– Пообещай мне, что будешь всегда говорить мне только правду, – сказала Марина.

– Обещаю, – серьезно кивнул я. – А ты пообещай, что будешь меня во всем слушаться. Беспрекословно. Сейчас так нужно, чтобы я мог тебя защитить.

– Я… обещаю… – Опустила Марина глаза.

– Очень хорошо.

– Но что мне сейчас делать? Как ходить на занятия?

– Пока что никак. А там дальше видно будет.

– Но в среду у меня важный семинар, а еще…

– Ты обещала, – строго сказал я.

Марина вздохнула.

– Хорошо.

– Гхм-гхм, – послышалось из-за двери. Это был Степаныч. Когда, по его мнению, мы отреагировали недостаточно быстро, он повторил натужнее – Гхрм-гхрм!