Горечь пепла

– Не совсем понимаю, какая функция у этого меча в качестве амулета, все завязано на контур защиты, а в нем целой жизни не хватит разобраться…

– Этот меч спас меня от магии кровососов, – произнес Трой. – Они одурманили всех, кто был рядом, но я сумел очнуться.

– Вот как? – Груйдинг задумчиво постучал пальцами по столешнице. – Получается, он может разум отнять, а может и очистить от постороннего. Очень удобное совмещение, не приходится разоряться на сложную комбинацию плохо совместимых структур. Но в остальном это просто клинок. Да, напряженный сплав плюс завязанный на кровь силовой набор превращают меч в мечту для воина, но все равно это просто меч, им не уничтожить целое войско одним ударом. Не удивлюсь, если в древности он был частью набора из аналогичных нейтральных артефактов.

Трой не стал расписывать, что в подземелье остались другие интересные предметы, хватит того, что упомянул некие вещи. Церковники могут слишком сильно заинтересоваться, а он имеет на это добро свои виды.

– Я так и не понял, каким образом Трой сохранил разум? – спросил Примус. – Он ведь сделал то, что нельзя делать, – взялся за рукоять и вообще таскается с этой штукой повсюду.

– Тут я бессилен. Есть только описание контура, я его легко узнал, слишком характерная картинка. Но что касается остального… Знаете, ведь не бывает абсолютной защиты. В каждой имеются уязвимости, на одну из них случайно наткнулся Балдреон, думаю, Трою тоже повезло наткнуться на такую лазейку. Мрак подземелья, тварь касается меча, вызывая срабатывание защиты. Далее за рукоять хватается Трой, но он в шоке, мало что соображает, почти не думает и к тому же накануне подвергался процедуре стирания – его разум уже пострадал. Контур Дамгучи не воспринимает это как сознательную угрозу, но предупреждает его. Затем чудовище задевает гроб, где, возможно, покоился владелец оружия. Дополнительная нагрузка на контур плюс защита гробницы убивают виновника, а к Трою относятся нейтрально. Вся эта комбинация могла сработать, ведь контур Дамгучи неразумен в широком смысле этого слова, он не может выполнить полный анализ произошедшего. То есть для него после всего случившегося нормально счесть Троя законным владельцем.

– Такую операцию можно повторить?

– Если найдется совершенно бесстрашный олух, который не побоится рискнуть разумом, можно попробовать.

– Вряд ли можно рассчитывать на множество добровольцев.

– Мне тоже так кажется.

– Трой, сэр Файеррис очень недоволен тем, что ты и твои товарищи носите оружие.

– Но все по закону, мы ведь прошли посвящение.

Примус не обратил внимания на слова Троя, продолжая в том же духе:

– То, что ты носишь волшебный меч, – тоже его раздражает. Такое оружие – мечта для миллионов достойных воинов. Идеальный меч-амулет, древний артефакт, подобные реликвии стоят безумно дорого, они по средствам лишь очень немногим.

– Но, как я понимаю, мой меч невозможно продать.

– Все равно не стоит демонстрировать его столь вызывающе. Если кто-то из воспитанников или наших людей пострадает от защитного контура, виноватым могут признать тебя. Помни об этом.

– А я не могу отключить защиту? Я ведь владелец.

Примус молча обернулся на Груйдинга, тот покачал головой:

– Если и есть такой способ, о нем никто не знает. Секрет погиб вместе с древними.

– А что значит – нейтральный амулет?

– Амулет, созданный по древним, давно утерянным технологиям.

– Ну об этом я и сам догадался.

– Амулеты – опасная и капризная вещь, – заявил Примус. – Некоторым людям они вообще противопоказаны. Остальные могут пользоваться одним, реже двумя. Для простых смертных это потолок, три сразу могут сильно навредить или даже убить, и уж толку от них почти не будет. У большинства магов чуть иначе, развивая магические способности, количество можно увеличить, но ненамного. Среднестатистический маг одновременно, без негативных для него последствий, способен применить четыре амулета, при условии, что они не конфликтуют друг с дружкой и не дублируют одинаковые свойства, не дополняя их. Маг, который может носить на себе сразу шесть вещей, считается очень и очень серьезным. Тех же, кто способен потянуть еще больше, чуть ли не единицы, и мало кто из них имеет право называть себя нормальным человеком, ведь за такие возможности приходится чем-то расплачиваться. Известны случаи, когда некоторые маги превращали свое тело в сплошной амулет. Особенно этим баловались и балуются темные. При этом человек обычно теряет человеческую сущность, превращается в подобие магической машины. Не совсем бездушный голем, конечно, но личи недалеко от этого ушли, так же как прочие разновидности темной мерзости.

– А при чем здесь мой меч?

– При том, что правила амулетов на него не распространяются – очень редкое и полезное свойство. Одним словом – нейтральность. Судя по всему, ты можешь носить два действующих магических устройства, это твой предел. Но меч в их число не входит, он сам по себе, не надо его учитывать.

– То есть я могу носить, допустим, меч, амулет, делающий меня малозаметным, я слышал о таких, и камень для определения концентрации пепельного яда. Так получается?

– Не так. Камень тоже не амулет. Он не оказывает воздействие на твое тело, да и работает не постоянно, ты активируешь его время от времени. Просто внешнее магическое устройство, да и магии в нем жалкая капля. Но в целом ты прав.

– Можно еще вопрос?

– Смотря какой.

– Вы со многими так долго разговариваете?

– Нет, с остальными нам общаться почти не о чем. Не считая, конечно, твоих приятелей, к ним внимание повышенное. Проверяем, не подцепили ли они тьму по пути в школу, мрак не устает искать лазейки в наш замок. Также проверяем склонность к алхимической аллергии и то, сколько амулетов может выдержать будущий рашмер. Сюда присылают лишь тех, кто тянет не меньше двух действенных амулетов, но мы не особо доверяем тем, кто обследовал вас на севере. Ты, Трой, слишком странный. Твой меч делает тебя странным. К такому случаю нам пришлось приглядеться повнимательнее. Мы предупредим всех, чтобы не трогали твое оружие, но и сам не забывай говорить об этом, это в твоих же интересах.

– А ничего, что меч вообще у меня? Вроде как все добытое мы должны отдавать церкви.

– Не представляю, как можно отдать такую вещь. Или ты знаешь неведомый нам способ смены владельца?

– Нет.

– К тому же ты еще не подписал контракт.

– Контракт?

– Бумагу, которую подписывает каждый рашмер. Ты тоже это сделаешь в конце своего обучения. По контракту каждый из вас обязан все магические предметы приносить в церковь, получая за это заслуженное вознаграждение. Ты его еще не подписал, так что не обязан это делать. Хотя, конечно, если у тебя что-то где-то припасено, тебе лучше это предъявить. Для твоего же блага так будет лучше.

– У меня ничего нет, – самую малость соврал Трой, ведь он и правда ничего не прятал. – Так я могу идти?

– Да, конечно. И, Трой, если вдруг вспомнишь что-нибудь еще о той гробнице, мече и прочем, не забудь мне рассказать.

– Так и сделаю, – еще раз соврал Трой с самым честным видом.

Остается надеяться, что эти люди не обладают способностями различать вранье. Вроде бы среди магов подобное не редкость.

И надо срочно узнать все что можно о скипетре Балдреона и прочих похожих предметах. А там, глядишь, найдется способ завладеть оставшимися сокровищами древней гробницы. Вдруг не все они окажутся непередаваемыми, а даже одна подобная штуковина может сделать его богачом на всю оставшуюся жизнь.

О нейтральных амулетах он уже слышал от сэра Транниллерса. Рыцарь церкви говорил об этих редчайших штуковинах с придыханием. За всю жизнь он лишь однажды сумел к такому прикоснуться.

А жил сэр Транниллерс нескучно.

Глава 3. Школа рашмеров

Трою снился сон, в котором он мчался на невидимом и невероятно стремительном коне. Тот легко перескакивал через скалы и пропасти, через осыпи гигантских валунов и ленты ледников. Впереди, слева и справа, возвышались заснеженные горные пики, упиравшиеся в чистейший небосклон. А потом камни расступились, его понесло через непроглядную тьму, дальше, еще дальше, все быстрее и быстрее. Сердце сжалось в ожидании того мига, когда мрак сменится светом, и тогда можно будет, наконец, рассмотреть нечто, без сомнения, волшебное.

– Подъем! Поднялись, ленивые лежебоки! Бегом поднялись! – противным голосом прокричали из тьмы.

Вспыхнул приглушенный свет, но вместо фантастических картин Трой разглядел темный свод потолка из потемневших от времени дубовых балок.

– Встали, сказано! Кто выскочит на плац последним, тот очень сильно об этом пожалеет!

Трой узнал голос. Тиркрит – тот самый верзила, который вчера, по молчаливому приказу сэра Файерриса, измывался над отжимавшимся в холодной луже Драмирресом.