Фастфуд

Девушка пожала плечами:

– Ну кто-то ведь должен сходить. Он ведь правда умирает, что-то надо делать. У нас ведь даже воды чистой нет, а ему надо.

– Никто тут никому ничего не должен, – неприязненно заявила Краска. – Если тебе нужна вода, иди к каналу. Там вараны как раз за завтрак собрались.

– Из канала пить нельзя, – неизменно-вежливым голосом ответила Рыська. – Я хочу отсюда выбраться, значит, я дойду до отеля. Но где там искать этот рюкзак? Отель очень большой.

– Вот же сумасшедшая идиотка… – Шкаф покачал головой.

А Грешник, с сожалением покосившись на мускулистую Краску, от фигуры которой веяло ловкостью и уверенностью, мысленно вздохнул и перевёл взгляд на субтильную Рыську.

Может она и славная девушка, но, увы, создана не для таких ситуаций. Всего лишь белокурое порождение цивилизации, для которой затяжной поход по обычному лесу в ясный полдень – серьёзнейшее испытание.

К сожалению, она его единственная надежда. Других вариантов нет.

Значит, придётся объяснить ей, где именно на стройке припрятан первый рюкзак. И на всякий случай рассказать про мусорный бак, в который сбросил второй, когда убегал от охотников. Там ведь тоже кое-какие трофеи есть, в том числе нераспечатанные контейнеры. Вдруг среди них затесался лишний детоксикатор. На случай, если главный тайник по какой-то причине окажется недоступным, пускай узнает и про второй.

Да, это рискованно, ведь если девушку схватят по пути назад, Грешник не просто лишится всего имущества, у него шансов на спасение не останется.

Ну а какие ещё варианты?

Если Рыська не вернётся, ему не выжить.

А покойнику имущество ни к чему.

Глава 2

Пространство Ксай. Ярус 1. Команда 2. Локация Восточный Тсот Кхалунг.

Как ошибаются в людях

По поводу предположений насчёт нехорошей динамики развития ситуации Грешник оказался прав. С каждым часом ему становилось всё хуже и хуже. В итоге дошёл до совсем уж плачевного состояния. Реже и реже выныривал из забытья, а до затуманенного мозга всё труднее и труднее доходила самая простейшая информация. Вроде бы, Шкаф, разнервничавшись из-за ухода Рыськи, принялся жаловаться пуще прежнего. А может и нет, может так и продолжал делать это на одной заунывной ноте. Непонятно, мысли путаются. Краска попыталась обыскать ближайшие окрестности, но едва не наступила за змею, после чего желание исследовать лес у неё улетучилось. Однако реально ли это случилось, или в бреду привиделось – неизвестно.

Рыська ушла и пропала. Полдень миновал, должна успеть за такое время обернуться, но где-то застряла. Шкаф начал в своё однотонное нытьё вплетать жалобы на то, что наивная дурочка отправилась туда, где ей делать нечего. Её там, разумеется, схватили злые люди, и теперь она прямо сейчас без умолка тараторит, выдавая координаты группы.

К тому же выдаст она их, или нет, а смерть в любом случае уже на подходе. Сегодняшняя активация у Краски, вроде бы, своё отзвонила, а вот у Шкафа ещё всё впереди. И за ним непременно охотники заявятся, ведь он невезучий и при этом настолько притягательно-прекрасный, что его хотят абсолютно все.

Вот под его монотонное нытьё Грешник в очередной раз вырубился надолго. Может даже до вечера. И полностью прийти в сознание уже не смог. Вроде бы иногда почти пробивался к реальности, что-то начинал соображать, но каждый раз чуть-чуть не хватало. Не доходил до стадии ясности мыслей, или хотя бы намёка на ясность. То ему казалось, что Шкаф ругается с Краской, то слышалось, что спорит с Рыськой, пытающейся тихим и неуверенным голоском в чём-то его убедить.

Бред откровенный, ведь её здесь нет. Девушка пропала в городе. Или на гаков нарвалась и не сумела убежать, или охотники за головами перехватили, или что-то ещё помешало вернуться.

Она поверила Грешнику, но у неё ничего не вышло.

Это всё.

Конец.

До испытания алтаря воскрешения последние минуты отсчитываются. И сам умрёт, и Шкаф с Краской, скорее всего, не выживут. Без него их шансы стремятся к нулю.

Сами выбрали такую судьбу. Досада гложет за то, что в город отправилась самая слабая, неприспособленная для опасных задач. Ведь у Краски реально был шанс, она будто создана, чтобы такими делами заниматься. В ней и воля просматривается, и прекрасная физическая подготовка. Доберись она до детоксикаторов, и Грешник смог бы вытащить отсюда всю троицу. Приподнял бы им уровни и прочие параметры, обеспечил навыками, сопроводил до границы яруса.

Может он и не самый лучший человек, но и не моральный урод, себя не уважающий.

Раз уж сказал, что поможет, значит поможет.

Вот только кто бы ему помог…

?

Смерть не пришла, зато пришёл очередной период частичного прояснения сознания. Это когда оно всё ещё замутнённое, но можно не сомневаться, что вокруг тебя реальность, а не навеянные бредом воспалённого мозга образы.

Над Грешником сидела Рыська. И сидела не без дела, она меняла ему на голове нагревшуюся мокрую тряпку на прохладную. Девушка выглядела грязнее прежнего, лоб её пересекала наискось свежая царапина, но в целом она выглядела неплохо.

Грешник попытался что-то сказать, но ни язык, ни губы не слушались.

Заметив его усилия, Рыська прижала палец ко рту:

– Тише. Лежи спокойно. Всё нормально, я принесла твоё зелёное лекарство. Ты его глотать не хотел, но с водой оно как-то прошло. Хочешь ещё воды?

Грешник только и смог, что моргнуть в ответ.

А когда вода полилась в рот, закашлялся и снова отключился.

?

В сознание он пришёл уже на закате. И ощутил себя при этом не сказать, что здоровым, но и не калекой.

Не веря в происходящее, чуть приподнялся, затем уже увереннее встал на колено, замер так на несколько секунд и, наконец, выпрямился, устойчиво удерживаясь на ногах.

Рыська, лежавшая невдалеке на груде сорванных веток в позе побитой собачки, подскочила, уставилась изумлённо и растерянным голосом задала риторический вопрос:

– Тебе что, лучше стало?!

Грешник кивнул и, покачнувшись, ответил неуверенно:

– Да я себя чувствую, как олимпийский чемпион.

– Разве что по шахматам, – резонно констатировала девушка.

– Нет, я реально чемпион. Я ведь не умер, это достижение.

Ну да, для человека, тело которого неполные сутки назад увесистая пуля пронзила от плеча до живота, он выглядит фантастически.

Ему сейчас в морге полагается лежать, а он поднялся на ноги без посторонней помощи.

Осторожно, пытаясь не потревожить лишний раз левое плечо, начал расстёгивать бронежилет и понял, что рана почти себя не проявляет. Ощущается незначительная скованность, но нет ни боли, ни тошнотворного ощущения трущихся друг о дружку обломков костей.

– Ты что делаешь? – спросила Рыська.