Ходячее сокровище

Очень непросто на ощупь выискивать конкретные предметы в узком рюкзаке. Так и хотелось вывалить все содержимое, ну а там высмотреть нужное слезящимся глазом. Но тут ладонь ухватила что-то напоминающее большую бутылку.

Увы – всего лишь живчик.

Хотя что значит – всего лишь?! Ведь это как раз то, что доктор прописал.

Вывинтил тугую пробку, оставив на ней часть кожи и облезающего с пропеченных пальцев мяса, жадно припал к горлышку. Все так же не чувствуя вкуса, хлебал и хлебал, пока не загорелась предупреждающая надпись с кратким описанием негативных последствий чрезмерного увлечения споровым раствором.

С сожалением вернув пробку на место, Читер, еще больше приободрившись, провел ревизию содержимого рюкзака. Еды вроде как на неделю должно хватить, если честь знать, а вот с водой похуже. Две полторашки минералки нераспечатанные, и в одной, такой же по емкости, около трети осталось. Итого: три с половиной литра. Живчика грамм восемьсот, его тоже можно учитывать. Но на этом все, больше ни капли нет.

Да уж, не самые лучшие известия. Жажда у Читера космическая, хочется пить и пить не останавливаясь. Даже если приковать себя к скале кандалами (которых у него нет), тело само добьется своего. Оно уже показало наглядно, как можно управлять руками без контроля со стороны разума.

Хорошо, если запаса на сутки хватит. А дальше придется страдать.

Хотя он и сейчас неплохо страдает. Станет страдать еще больше? Ну так больше уже не бывает…

Значит, проблему обезвоживания надо держать в голове, но паниковать по ее поводу нет смысла. Воды в пустыне нет, а выйти на более благодатные кластеры не позволяет крайне скверное самочувствие. Что ни делай, ни капли добыть не получится. Так какой смысл попусту нервы терзать?

Читер заляжет прямо здесь. На сутки заляжет. За это время, даже если вылакает всю воду, до состояния мумии высохнуть не успеет. Будет есть еду и позволять золотому яйцу регенерации делать свое полезное дело. Может, за это время на ноги твердо и не встанет, но организм обязан пойти на поправку.

Он ведь принял самое лучшее лекарство Континента. Оно разве что мертвого не поднимает, а все остальное лечит.

Причем вылечить должно быстро. Не месяцы уйдут и даже не недели. Несколько дней при самых серьезных ранениях, включая потери органов и конечностей. А у него всего лишь кожа обгорела да мясо местами пропекло до костей.

Это почти пустяк.

Главное пережить стартовый всплеск регенерации. Организм в состоянии дико подстегнутого метаболизма сам себя сожрать способен. Ну а дальше действие лекарства прекратится, но какое-то время будет замедляться разгон, им вызванный. Ожоги должны успеть залечиться.

Ладно, так и быть, Читер вырубится прямо здесь. Положит распахнутый рюкзак под руку и вырубится.

А ну стоп! Рюкзак – это мало. У него должны быть и другие вещи.

Что это на поясе? Мешает сидеть. Пистолет в кобуре – вот что это. Тот самый, который не так давно передал Киске.

Суке тупой!

Пистолет не выстрелит, об этом Читер в свое время позаботился. Но в его магазине осталось шесть патронов, а где-то в недрах обугленной разгрузки скрывается недостающая деталь, которую несложно вернуть на место.

Вот только не такими руками. Возиться с оружием ладонями, на которых кожи не осталось, – увольте.

Винтовка тоже не пропала. Читер мало того что догадался прихватить ее с собой, он затащил эту тяжеленную и неудобную дуру в убежище. И пребывал при этом в столь заторможенном состоянии, что только сейчас осознал произошедшее.

Спасибо рукам. Оказывается, они без руководства мозга не только пищу хватать умеют, но и несъедобные предметы.

А где…

Где же…

Вот куда он мог это засунуть?..

Его нет! Нигде нет!..

Читер похолодел.

Куда, черт побери, подевалось самое главное?! То самое, из-за чего он, обгоревший с ног до головы, остался в одиночестве посреди пустыни, затерянной в таких местах, в сравнении с которыми край света выглядит центром Нью-Йорка в час пик.

Смутно припомнилось, что Киска, до того как превратить напарника в ходячее страдание, показала нужное место на туше неназываемого. И Читер потом вроде как поработал над резиновой кожей ножом. И даже лог победный увидел, хотя и не сумел полностью осознать его содержание.

И даже про Няшу вспомнил. Иконка девушки ожила, а это означало, что с ней еще не все кончено, бегает где-то, неугомонная.

Но вот где трофеи, из-за которых Читер заработал столько негативных впечатлений, вспомнить не получалось. В памяти ни зацепки не сохранилось.

Да он будто в глаза их не видел.

Читер, и откуда только силы взялись, начал тщательно обыскивать одновременно и себя и рюкзак. Быстро и лихорадочно обыскивать, не обращая внимания на боль и напрочь позабыв про смертельную усталость.

Ну где же оно?.. Где?!! Если не найдет, это все, это конец, это придется вешаться сто с лишним раз, пока все жизни в петлю не сольются. Ведь ничего уже не исправишь. За все сокровища Вселенной Читер сейчас не сможет сказать, в какой стороне следует искать поле боя, на котором он остался единственным выжившим. Карта, черт бы ее побрал, показывает бред. Даже свое местоположение не получается определить, а пройденный за последние часы путь выглядит россыпью сероватых точек, оставшихся неизвестно в какой стороне.

И точки эти, мать их, располагаются не на одной прямой. Это похоже на передвижение пьяницы, который спал на ходу, выписывая ногами те еще кренделя, и просыпался лишь изредка, когда врезался лбом в столбы и прочие преграды. Вот эти моменты и отображались, а все прочее осталось во мраке, коим традиционно окутывалась неразведанная территория.

Причина очевидна: шкала удовольствия, заполнившаяся после победы над неназываемым, очень быстро ушла в ноль. А это повесило на персонажа столь негативные эффекты, что он ни на что сейчас не способен. Половина меню недоступна, в другую половину лучше не заглядывать. Даже системный таймер только-только заработал, а ведь он – основа основ.

Если уж часы барахлили, что уж говорить о более сложных системах…

В общем, вернуться к туше неназываемого невозможно. Читер сейчас не сможет пройти по своим следам или по карте. Если он сглупил – это все.

Да где же оно?!

Пусто. Везде пусто. В рюкзаке нет, в карманах нет, в разгрузке тоже нет. Да он даже в трусы не поленился заглянуть.

В трусах тоже нет.

Баран! Тупой баран! Кретин с протухшими мозгами! Микроскопический кусок недоумка! Дебил феерический! Вот как так можно?!

Заскрежетав зубами, врезал себе кулаком в грудь. Вспышка боли в руке едва не оглушила, но при этом не помешала заметить кое-что неправильное.

С разгрузкой что-то не так. Это ведь самая простенькая разгрузка, обычная поделка для туристов, найденная в разгромленном неназываемым торговом центре. Выбрал ее взамен снятой с бота. Ту сильно посекло осколками и пулями, порвав в паре критично важных мест. Спасибо, что при этом самого не убило, но пришлось бросить, потому как нормально уже не потаскаешь.

Эта до знакомства с огненной магией Киски была целой. Темно-синяя крепкая ткань, без металлических деталей и прочих излишеств. Но при ударе кулаком в грудь вдавилось что-то жесткое.

Явно постороннее.

Это оказался подсумок с магазинами для винтовки. Его можно цеплять по-всякому: к поясу, к элементам разгрузочного жилета, да к чему угодно. В данном случае он удерживался на тонком ремешке, перекинутом через голову. Свободно свисал под драной курткой и остатками рубашки, прижимаясь к голому телу. И висел он так давненько, потому что успел на обгорелой коже шеи кровянистую борозду проделать, хотя тяжесть в нем не сказать что великая.

Два массивных пустых магазина и пластиковый сверток, туго набитый многочисленными мелкими предметами.

Нащупав его, Читер ухмыльнулся, запекшиеся губы чуть шевельнулись, позволив вырваться тихим словам:

– Я, может, и кретин, но не баран.