На руинах Мальрока

– А за побег из колодок что дают?

– Лучше ночью про такое не вспоминать. Дан, бежать надо! За город! Есть у меня на западном перекрестке человек верный. Нет, не иридианин. Он в моем отряде воевал, пока руку не потерял. Собрали мы ему тогда денег, и трактир он придорожный открыл. Добро помнит, хороший человек. Поможет. Лишь бы не умер, лет пять о нем ничего не слыхивал. Дан, да прекратите вы на нору Хорька таращиться! О деле думайте!

– Конфидус, идите к своему товарищу один.

– А вы?!

– Объясните, как его найти, и я догоню. Наверное…

– Что вы задумали?!

– Я кое-что обещал Цавусу, а слово свое я держу. И Зеленого надо найти. Хорек должен про него знать. Так что придется к нему заглянуть.

– Да вы спятили! Да…

– Я все знаю! – резко перебил еретика. – И про цепи помню, и про усталость, и про кипяток, и про погоню. Хотя вряд ли кто-то рискнет повторить наш путь. Конфидус, на инквизитора я еще могу махнуть рукой, а на Зеленого нет. Кто знает, где он и что с ним. Он меня выручал не раз, и я его не брошу. Привязался к нему… Скажите лучше: у карающих хорошая охрана?

– Да зачем она им нужна?! Кто рискнет к ним лезть?! Ох я и глупец! О чем говорю! Дан, да вы будто на десять лет постарели! Еле дышите! Куда вам в драку лезть?! Потом найдете свою птицу, о себе подумайте!

– Когда найду, тогда и подумаю. Расскажите, как разыскать вашего трактирщика.

– Не расскажу! Не отпущу я вас одного, вместе пойдем.

– Зачем идти на такой риск вдвоем?

– Вы не раз выручали меня, а главное, паству мою. Да и Хорек у меня тоже не в любимчиках. Хотелось бы с ним посчитаться…

– А как же – «не обижай ближнего»?

– Я сегодня столько нагрешил, что одним грехом больше или меньше, разницы нет. Да и карающие, как по мне, вообще не люди – та же погань, если не хуже.

– По улице нам не пройти, там народ бегает…

– Суматоха. Пожар. Ох и вариться нам в кипятке!

– Под землей пройдем. Надеюсь, ход под дом действительно найдется.

– Конечно найдется. Инквизиторы простые смертные, с простыми человеческими слабостями. Гадят они как обычные люди, значит, нужники у них имеются. Ходы к ним, для удобства чистки, широкие делаются, к тому же мы в последние дни не очень-то растолстели – пройдем. Знаете, Дан, теперь я уже почти не сомневаюсь, что тьма вами не завладела. Перерожденные на такую глупость попросту не способны. Ох и удумали вы, ох и удумали…

– Отдохнули? Нет? Без разницы – нам пора. До рассвета еще далеко, но не стоит терять время.

* * *

Мои предположения оправдались – по правой стороне действительно нашелся узкий ход. Закончился он тупиком, но многоопытный епископ по каким-то лишь ему заметным признакам определил, что мы оказались точно под полом уборной. Стены отвесные, высота приличная, лестниц и веревок у нас не было. Но пара неглупых людей в состоянии найти выход из такой ситуации, и после череды падений до потолка мы добрались – очень выручил штырь на цепи.

Далее Конфидус помог мне пролезть в отверстие с неблагозвучным названием – такие принято вырезать в полах нужников. На этом этапе возникло первое непредвиденное осложнение. Старый слуга, обитавший неподалеку от уборной, услышал устроенный нами шум. Вместо того чтобы перевернуться на другой бок и попытаться досмотреть прерванный сон, он, движимый воспалившимся маразмом, поднялся и, держа в одной руке свечу, а в другой – кочергу с деревянной рукоятью, направился взглянуть на источник подозрительных звуков. Застукал он меня в крайне неудачный момент, когда я окончательно еще не выбрался, а назад удрать не мог, так как за ноги настойчиво выталкивал епископ.

Кочергой по голове я не заработал. Неизвестно, о чем подумал бедолага, увидев, что из зловонного подземелья в уютный мирок спящего оплота инквизиции выбирается победитель кастинга на главную роль в шедевральном триллере «Человек-говно из ада каннибалов», но ни малейшей агрессии не проявил. Просто уронил свечу, схватился за сердце, попятился назад, уперся спиной в стену и расслабленно сполз на пол. Впечатлительный оказался.

Подняв жировую свечу, которая, к счастью, не погасла, и убедившись, что больше сортирными тайнами никто не интересуется, я помог выбраться епископу. Тот первым делом бросился к старику:

– Дан, что вы с ним сделали!

Моральные метания этого еретика начали доставать. То он рвется самолично расчленить Цавуса за многочисленные старые грехи, то трясется из-за обморочного старикана. Мне сейчас нужнее головорез, а не святоша-непротивленец, но Конфидус это отказывается понимать. Ведь умеет делать дело, когда припечет. Достаточно вспомнить последний день похода и бой у брода – рубил там за четверых.

Эх, религия, опиум для народа…

– Да я его пальцем не трогал.

– А почему он тогда без памяти лежит?

– Увидел, как я из очка выбираюсь.

– И что?

– И то! Вы посмотрите на меня и подумайте, отчего люди, увидев такое прекрасное создание в своей уборной, сознание теряют.

– Да уж… Извините, Дан, но вид у вас…

– У вас ничуть не лучше, а уж про вонь даже не хочу говорить.

– Понимаю…

– Мы болтать будем или попробуем найти Цавуса?

– Может, сперва попробуем привести старика в чувство, и он нам все расскажет?

– Если он при виде одного меня штаны намочил, что будет, когда вдвоем нас увидит?

– Ваша правда, пойдемте. Надеюсь, он очнется сам. В таком возрасте испуг опасен для сердца.

– Вы кочергу лучше прихватите… пригодится.

Епископ послушался, бормоча под нос молитвы на тему неминуемой перспективы вот-вот заработать новую порцию грехов, а я уверенно направился к двери.

Странное дело, даже ноги слушаются отлично. Болят только, но к боли привык уже. Не думаю, что мне легче стало, скорее наоборот. Организм, похоже, понял, что наступает «последний парад», и отдает все резервы. До остатка. Мне бы отдохнуть и поесть, причем немедленно, иначе отключусь, будто старик этот, и не очнусь, даже когда начнут в кипятке варить.

Коридор, распахнутая дверь. Осторожно в нее заглядываю: узкая каморка с лежанкой и какими-то длинными полками, занавешенными рогожей. Обиталище слуги. Обернулся к епископу:

– Дом какой-то странный – стены кругом загибаются. На башню похоже.

– Это и есть башня, она от старой стены уцелела. Карающие ее привели в порядок, приспособив под жилье. Думаю, Цавус наверху, но один он там или нет? У карающих все не как у людей: то толпами в городе торчат, то никого не увидишь. Шастают по всей стране. Если у них сейчас здесь сборище, то нам не поздоровится.

– Кроме Цавуса, в тюрьме никого из их братии не видел.

– Это ничего не доказывает. Хорек просто самолично решил стражем заниматься, так что остальным без надобности к вам ходить было.

Перспектива наткнуться на толпу инквизиторов не вдохновляла, но и отступать я не хотел. Видимо, от лишений мозг начал работать с перебоями, в здравом уме я плюнул бы и на Хорька, и даже на Зеленого. В первую очередь себя спасать надо…