Дети, сотканные ветром
От услышанных слов Лев ощутил холодок на коже. Гость отпил чай и, посмаковав на языке его вкус, продолжил:
– И даже к ним власть не приемлет поблажек. Потому госпожа Вежда торопится найти выход из твоего бедственного положения. По её признанию, она зашла в тупик и сознаётся в теперешних скудных возможностях. Боремир Сухой передал вас под её опеку с одним условием – разузнать о твоей причастности к чему-либо преступному. К сожалению, в отделе Порядка наблюдается острая нехватка городовых, способных к подобному сочувствию. Тебе, юноша, повезло наткнуться на одного из немногих. Поэтому ты отблагодаришь счастливый случай, городового Боремира и, конечно же, свою радушную покровительницу, если будешь честен со мной.
Тон Киноварного не давил, не подстрекал, но Лев понял, как скуден его выбор.
– Если Златолужье не родной тебе край, то как ты попал в город без сопутствующих грамот?
Всё тело подмывало мальчика на бегство, но взгляд гостя приковывал к софе.
– Мне помогли, – ответил Лев. Чай оказался как раз к случаю, иссохшие губы с трудом разлипались. – Извините, они хорошо обращались со мной.
– Понимаю.
Неловкую заминку Феоктист Киноварный потратил, чтобы пригладить и без того острую бородку. Неразговорчивость Льва огорчала его, а напирать он, казалось, не намерен.
– Ты прибыл из родного Края один?
– В городе у меня есть знакомый, – Лев сомневался, открыть ли то, что его спутником была говорящая птица. – Мы расстались перед тем, как на меня напал…
– Зачарованный автоматон. Вряд ли в том происшествии присутствует злой умысел.
Гость принял расслабленную позу, дав мыслям самим найти истолкование и явить на слух более правдоподобное из них.
– Городовой в высшем чине, в особенности Боремир Сухой, непременно распознаёт вредоносные чары. Вероятнее поведение автоматона сводится к заурядному фабричному изъяну. Касаемо же попутчика: весьма подозрительно, что он не явился на выручку. Стоит полагать, ему безынтересна ваша дальнейшая судьба.
– Наверное, вы правы. И всё-таки он единственный, кто мне поможет.
– К слову, госпожа Вежда и теперь я представляем собой завидную подмогу. Однако прежде желательно бы знать причину твоего проникновения в город?
Пока мальчик бешено размышлял над судьбоносным вопросом, его собеседник тактично пережидал, всматриваясь то в него, то, проникая взглядом сквозь кофейную обивку софы.
Лев снял с шеи янтарь, и гость заинтригованно оторвался от кресла.
– Для этого.
Насыщенное полуденным солнцем освещение комнаты заиграло в янтаре зелёными бликами. Лев попытался объясниться, но Феоктист опередил его:
– Изумительно, – гармоничным движением он выдвинулся вперёд и поднял к глазам монокль. Киноварный оказался так близко к мальчику, что тот рассмотрел в деталях его морщины. – Выдающееся творение.
– Мне сказали единственное.
– Допустимо. Мало кому удаётся увидеть вживую корень дерева Лада. Добыть его, не подвергая гибели, и подавно. Госпожа Вежда знает, как меня увлекают подобного толка предметы. Воистину неповторимый образец… И недаром Боремира Сухого волнует то, как дорогостоящий блюститель оказался у мальчика низшего сословия. Сдаётся мне, наш городовой смекнул, как повлияет подобная драгоценность на менее благородных сослуживцев, и потому он отнёс тебя под крыло госпожи Вежды.
Диван показался Льву жутко неудобным, место под ним будто постепенно нагревали.
– Он принадлежал моей маме.
– Бесспорно. Не хотелось тебя пугать. То, что камень достался по наследству, оспаривать никому не удастся. Так сложилось, что подобные орудия создавались не для общего пользования. Зачастую они переходили по кровным узам или же особому ритуалу. Только представь, как меня и госпожу Вежду, поразило, насколько легко между вами образовалась связь.
– Почему?
Мальчик сжал камень, надеясь, понять причину удивления гостя. Однако ничего не происходило, и янтарь оставался таким же тёплым и светлым.
– Без нужного образования тебе будет сложно вникнуть. Надеюсь, никто не прикасался к янтарю.
– Вий утром едва не дотронулся. И я, – Льву сделалось совестно, – оттолкнул его.
– Что ж, Вий обязан тебя поблагодарить. Ведь в большинстве случаев калечится разум.
Лев неосознанно расслабил руку, в которой держал янтарь. Уверен ли был Дуромор, сидя на автомате с газировкой, что камень не изувечит его?
– Полагаю, юноша, в роду у тебя есть выдающиеся чаровники, – объявив сей факт, Киноварный принял первичную позу в кресле.
Лев неосознанно помотал головой. Мама, чьё здоровье так легко сожрала болезнь, не могла быть кем-то подобным. Разве обладай частичкой той мощи, что заставляет ожить бездушные вещи, позволила бы она преследовать себя хозяйке Харьковой, сплетникам-соседям и бандитам.
– Очевидно, госпожа Вежда права – причины твоего появления в Златолужье весьма любопытны.
– Простите? – обескураженный Лев, пребывая в бурном потоке мыслей, словно со дна расслышал бархатный голос гостя.
– Разве ты не ищешь человека, которому принадлежал камень?
Лев попросту шёл за говорящим филином, потому как за спиной разрушалась его прежняя жизнь.
– Да, – в конце концов, согласился он.
Благодаря подсказке Лев осознал череду мотивов, из-за которых пришлось довериться каравану чуди, а не забиться в колодец, в надежде, что странные существа оставят его покое.
Найти отца и узнать, почему он и мама оказались по разные стороны Пелены.
– Боюсь, проку от камня мало, – слова Феоктиста Киноварного прозвучали приговором, и это после того, как он выложил дорожку к мечте Льва. – Подобные предметы ценны, и стоимость их исчисляется не одними деньгами. О них не кричат на перекрёстках. Зачастую наличие таковых блюстителей скрывают и используют по необходимости. Выбор Златолужья самый разумный. Край известен людьми, придвинувшихся к силе прародителей. Где, если не здесь искать следы пребывания этого камня?
– Так надежда есть?
– Слабая. Тем не менее раз я напросился в помощники, то приложу все усилия для борьбы с твоим злоключением. Место моей службы знаменито громадной библиотекой. Возможно, в ней отыщутся личности, хоть как-то связанные с янтарём. Поразительно. Может статься, что он принадлежит к эпохе до Раскола! На подобные изыскания уйдут недели, потому в будущем я хочу знать о месте твоего пребывания.
Вдруг Льва настигло неприятное озарение: он ведь даже не задумывался над тем, где ему придётся ночевать во время поиска. Да и как добывать еду, если не разыщется Дуромор.
– Дело осложняется, – нахмурился гость. – Сокрытие ребёнка без должных грамот даже на уважаемое имя госпожи Вежды бросит тень. Хотя были ли времена, когда её беспокоили подобные пустяки?
Лев взглянул в окно. Славно было бы познавать мир чаровников под крылом не задающей вопросы Бабы Яры. Но что, если по «Носу мельника» будут выхаживать те огромные кошки со всадниками, не уступающими им в жестокости?
– Везде нужны документы, – тихо подытожил мальчик.
– По крайней мере, следует доказать свою полезность обществу Края.
Откуда-то из-под стола выполз рыжий котёнок со знакомым хвостом и немедля накинулся на ноги гостя.
– Вот и ты, разбойник, – мужчина повёл носком тапка, разогревая пыл игривого котёнка.
Оставив через минуту игры, гость продолжил с не проскакивавшей до того серьёзностью:
– Поживи у госпожи Вежды, по возможности ограничивай лазанье по крышам и выходы в город, – Киноварный сжал губы, делая ударение на том, что здесь и сейчас нет даже намёка на шутку. – Понимаю мысль хозяйки столь гостеприимного дома. Ведь я как никак Поверенный Собора Трёх Мастеров. В одну из моих обязанностей входит розыск одарённых детей на Осколках. И наличие янтаря делает тебя, юноша, соискателем на место подмастерья Собора.
Сахар никак не растворялся в чае, и Лев лихорадочно дробил его ложкой. Будь перед ним взбалмошный сосед Бабы Яры или же чуди, он счёл бы их слова безумием. Однако из уст Феоктиста Киноварного сумасшествие звучало обоснованным явлением.
– Камень просто зажигает свет в темноте, – как во сне проговорил Лев. – Неужели, моя одарённость сводится к доставшемуся по наследству камню?
– Твой дар заключён в его ношение. Представь, янтарь для многих, кто возьмётся за него, сделается подобным гранитному валуну. Согласишься на обучение в Соборе и, возможно, ты не только не замедлишь поиски, но и ускоришь их.
– Я не готов. К тому же, наверное, уже поздно?
– К сожалению, двоим соискателям не прибыть к сроку, – посетовал гость. – Я не намерен упустить два шанса, которые дадут отроку путь к достойному образованию. Тем более, не желаю, чтобы такой потрясающий инструментарий послужил причиной чьих-то бед. В узких улочках Златолужья слухи о столь дорогой вещи живо достигают самых тёмных мест.
Мальчик рассеянно покачал головой:
– Неплохо бы посоветоваться с Бабой Ярой.
Киноварный расслабился в кресле, словно сделав всё, что от него требовалось:
– Справедливо. Ведь сдаётся мне, наше чаепитие прошло так, как было ею запланировано.
Киноварный встал, мягко отпихнув заскучавшего котёнка, и достал из внутреннего кармана медные угловатые часы, совершенно неуместный к облику франта.
–Засиделись, – отметил мужчина и направился в прихожую. – Городовой Боремир Сухой будет оповещён о твоей невиновности. Мне же необходимо завершить дело, по которому я прибыл в Златолужье и предложить оставшееся место отпрыску одного благородного, но находящегося ныне в плачевном состоянии семейства. Путь же до Сточных вод проходит едва ли не через весь город и…
Феоктист Киноварный замер с глупым недоумением, которое в очередной раз сбило у Льва впечатление о нём как о серьёзной и пугающей личности.
– Боюсь, что такое расстояние не преодолеть в одном ботинке. Проповедник?!
Из кухни, волоча в зубах пропавший ботинок, появился кот с небывалым для него виноватым видом. Гость милостиво улыбнулся и погладил его по голове:
– Понимаю, старина. Ох, уж молодёжь.
Он повернулся к мальчику, надев на лицо маску непреложной серьёзности.
– Юноша, прошу хорошо обдумать моё предложение. Собор одаривает подмастерьев множеством преимуществ по сравнению с теми, кто живёт в городе незаконно. Понимаю, времени крайне мало. Сообщи о решении госпоже Вежде. Уверен, она найдёт средства, дабы уведомить меня до полуночи. Надеюсь, до скорой встречи… Лев.
Лев не был уверен, что застанет вечер в этом доме.
Киноварный вышел в сад и некоторое время рассматривал чудные дома, перед тем как отправиться вниз по улице. Лев же долго не покидал гостиную, обескураженный развитием своего пребывания в чужом мире. Разговор с господином, который казался более таинственной персоной, чем сердечная Баба Яра, оставил множество вопросов без ответов.
В неподвижной атмосфере зала только котёнок резал ходом солнечный свет. Оставшийся без жертвы, он крадучись двинулся на ноги мальчика, но его перехватил Проповедник и, держа за загривок, утащил оробевшего проказника. Даже коты здесь чересчур умные и оттого подозрительны, подумал Лев и вдруг испытал стыд. Нужно рассказать Бабе Яре всю правду, или же бежать пока возможно.
Однако при появлении хозяйки дома у Льва скрутило внутренности. Баба Яра зашла запыхавшаяся, но радостная. Ребят отяжеляли полные рюкзаки и усталость, но по их виду легко понять, что в прогулке им было весело.
– Не скучали? – спросила Баба Яра у Льва и оказавшегося рядом Проповедника.
Вий усмехнулся и с облегчением скинул рюкзак, чтобы волоком перетащить к себе в комнату. Само собой, он будет долго дуться. Лев не станет оправдываться за то, что он спас ему жизнь.
Вплоть до вечера Баба Яра хлопотала по дому, и Лев не выкрал у неё и минутки для того, чтобы сообщить о приходе Киноварного. Говорить при сверстниках он не решался.
На ужине хозяйка устроила маленькое торжество и вдобавок подарила будущим подмастерьям Собора по свитеру.
– Когда зимние ветра пронзят башню насквозь, тёплая кофта напомнит вам про последние деньки лета, – Баба Яра подняла кружку с морсом. Будущие подмастерья откликнулись на её жест. – Может, вы даже вспомните меня.
– Музыкальных посиделок и впрямь будет не хватать, – пробубнил Матфей, чем растрогал хозяйку.
– Тогда занимайте места поудобней! Вечер только начался.
Лев, сославшись на недомогание, поднялся к себе в комнату.
Я же не такой, как они, мне не место рядом с ними, думал он, когда донеслась снизу мелодия.
К закату зазвучали чудесные мотивы. Через перекрытие музыка без проблем добиралась до слуха, выплетая узоры в голове. Сегодня Баба Яра не играла печальных мелодий, и Лев, прислушиваясь, наполнялся смелостью. Он не заметил, как задремал. Ему снился сон, где веки его окаменели и сквозь них пытался пробиться зеленоватый свет. Перед пробуждением краски превратились в жутковатую разведённую тушь.
Баба Яра гладила его по волосам. Мальчика окружал запах высушенных цветов и дрожжей. Загрубевшие с возрастом руки отдавали ласку неуверенно, словно отвыкли от такого применения. Лев принялся моргать как можно резче, точно хотел отогнать чувства, что оставила дрема. Однако нежность старушки напомнила о времени, когда его мама цвела. Он зарылся лицом в подушку, и наволочка сделалась сырой.
Баба Яра теперь не решалась дотрагиваться до него.
– Как жаль, что господин Киноварный, не повстречался мне, – сказала бабушка.
Лев понял, что был дураком, а Киноварный прав. Баба Яра устроила их чаепитие наедине.
– Похоже, он не предложил того, что тебя было желанно.
– Я не знаю, как быть, бабушка, – наконец сказал Лев, потирая глаза, которые болели от света лампы Бабы Яры. – Вы научите меня пользоваться камнем?
– Нет, милый. Нельзя, и не потому, что закон запрещает. Просто ты не сможешь всё время находиться в моём доме. Не запрёшься в себе, словно сегодня в комнате. Ребята между собой считают тебя зазнайкой.
– Ещё вруном и скрягой.
– Да. Но они добрые мальчишки, хоть Вий бывает резок, а Клим зарывается в себя. Надеюсь, в Соборе они будут держаться вместе.
Баба Яра встала с постели. Уже в двери Лев остановил её:
– В Соборе мне было бы безопаснее, чем в Златолужье?
– Защита и обучение – это то, для чего задумывался Собор Трёх. Я лечила твоё тело, пока ты был без сознания. Я видела подобные увечья много раз. Тебе надлежит научиться защищаться от собственных чар.
Лев посмотрел в окно. Луна взобралась высоко, ночь перевалила за середину.
– Теперь всё равно. Я опоздал.
– Да, – тихо сказала Баба Яра. – Поспи, завтра мы что-нибудь придумаем.
Глава 9. Трёхголовая башня.
Утром последнего дня лета Лев робко вышел на балкон. Троица подмастерьев, возглавляемая Матфеем, шла прочь с «Носа мельника». Клим и привереда тащили здоровенные чемоданы. Вий в сравнении с ними двигался налегке. Когда они скрылись из виду, Лев предположил, что вот-вот почувствует покой на душе. Однако ощущение неуверенности и ранний холодок осени напомнили о том, что ему также придётся покинуть убежище Бабы Яры.
Он глубоко вздохнул, чистый воздух расправил рёбра. Болезнь и слабость отступили.
Манящий дух доносился из кухни. В печи на тлеющих углях шипел чугунок. Баба Яра перебирала яблоки, изредка вырезая червей и гниль. Лев без позволения подсел рядом, и вместе они принялись подчищать падалицу, которая, судя по набухающему тесту в корзине, станет начинкой пирогов.
– Настряпала ребятам в дорожку и с непривычки переусердствовала, – улыбнулась Баба Яра. – Что не съедим, разнесём по соседушкам. Весь околоток сыт будет благодаря тебе.
– Не знаю, как по-другому отблагодарить за приют. Бабушка, – впервые без стеснения обратился Лев, – я тоже скоро уйду.
Теперь даже хозяйка поверила в его решимость.
Недаром мальчик полночи обдумывал следующий шаг, который был шагом назад. Нужно разыскать караван Валорда, ведь чуди обещали помочь.
Баба Яра зациклилась на одном яблоке и искромсала его полностью, так и не найдя, где спрятался червяк:
– Как досадно, что господин Феоктист окромя учёбы в Соборе ничего не предложил. Уверена, он будет раздосадован, что не смог тебе помочь.
– Угу, – Лев дотронулся до камня, висевшего под рубашкой. – Похоже, его сильно волновал янтарь. Неужели он настолько дорогой?
Баба Яра осмотрела кухню, будто ища в деревянной посуде сравнимую ценность. Ничего не отыскав, она грустно ответила:
– Весьма, и тем он опасен для тебя. Потому я попросила подмоги у господина Феоктиста. Сама-то давно отошла от дел и растеряла настырность. Имя моё уже не отзывается эхом, – Баба Яра напрасно изрезала очередное несчастное яблоко. – Всё же его желание направить тебя под защиту Собора – спорный выбор.
– Думал, одобрите, бабушка. Вы помогли Вию и Климу.
– Знаешь, милок, Собор прослыл своей неоднозначностью. По большей части Башня Трёх – мастерская, выпускающая влиятельных зодчих и ведунов. По сути – закрытая община, присоединиться к которой удаётся только одарённым. Если такое понятие не опошлилось вконец. Власть притягивает большую власть. Теперича в Соборе легко заполучить место влиянием благородных родов и угодными услугами. И всё же страта Ветра особенная. Видишь ли, главная беда детства не в его скоротечности, а в том, что из всех клочков жизни эту можно украсть. Страта Ветра задумывалась как отдушина для ребят, так быстро повзрослевших. Дикий огонь мечется в их глазах, ветра бушуют в голове. Для детей с такими напастями, как у Клима и Вия Собор будет подходящим местом.
– Вы не хотите, чтобы я учился с ними? – недоумевал мальчик.
– Думается, из тебя бы вышел превосходный подмастерье. Хотя откуда мне знать, сама не училась там.
– Тогда как вы научились тому, что можете с умывальником?
– Ха! Та чугунная голова досталась по наследству, – улыбнулась старушка. – Мне же в свой век повезло повстречать учителей без министерских степеней, знаменитых чаровников доселе незабытого прошлого. Однако нынче без образования никуда. Время требует.
Лев, недолго думая, решил действовать напрямую, и перед тем, как оставить приют, разузнать больше сведений о чаровниках:
– На что вообще способно волшебство?
– Волшебство? – удивилась Баба Яра. – Вряд ли подобное слово уместно. Ты мал и не ведаешь всей истории Раскола.
– Бабушка, я даже не знаю из-за чего мир… сломался.
Хозяйка дома заботливо всмотрелась в мальчика:
– Не ты один, милок. Существуют десятки предположений разного сорта правдоподобности, чьи ярые приверженцы всячески используют их, дабы наладить для себя благоприятные условия в обществе. Кто пеняет на зарвавшихся предков, а кто соседей за Пеленой. Легче же обвинить чужеродное влияние причиной всех бед. Эх, времена нынче лихие. Если забродили умы у простолюдинов, то виной всему не подъём налогов и разгильдяйство помещиков, а лазутчики и подстрекатели полых. Уж как газетные писаки подыгрывают! Клевета, расследования, от которых цена за поимку шпиков из-за Пелены возросла, что даже добрый люд уходит из семей ради охоты за наживой… Ты порезался, милый?
– Царапина, – оправдался Лев, засунув палец рот.
– Даже в цвете лица поменялся, – Баба Яра печально вздохнула. – Грустная тема, милый.
Лев молча согласился, вспоминая предостережения чуди. «Чаровники подешевле своих предков будут».
– Куда грустнее, когда в вину неведомым силам ставят упадок волшбы. Молодёжь во всём готова полагаться на фабричные штучки. Печально, ведь главной причиной вырождения – леность. Нежелание совершенствоваться. Использовать чары взашей не научишь. Что-что, а человеку под силу запереть их в себе. И само сокрытие потребует здоровье умственное и телесное.
С яблоками покончили, и Лев уселся завтракать. Он доедал корочку хрустящего хлеба с вареньем, когда за окном раздался звон велосипедного колокольчика и в дверь трижды постучались.
– Хм, молочник прибудет только завтра, – недоумевала хозяйка по пути в прихожую.
Шпион из-за Пелены! Вот кем я буду для них, размышлял Лев.
– Милок, к тебе пришли! – донеслось до мальчика.
– Филин?! – выдохнул он.
Отчего-то такая мысль казалась самой правдоподобной и желанной. Однако в прихожей, вытянувшись по струнке, ожидал паренёк со странным оборудованием, повисшим на животе. Взгляд его метался от хозяйки дома до Льва.
– Вы и есть: Лев Лукин, хилой наружности отрок, временно пребывающий на «Носу у мельника, девять»? – отчеканил он, пытаясь удержать взгляд от Бабы Яры.
– Я, – неуверенно ответил Лев.
Устройство парня внезапно заскрежетало, и мальчик отшатнулся, боясь взрыва.
– Отлично! – сказал парень и передал только напечатанный листок. – Вам грамота. Благодарим за доверие к посыльной службе Гарольда Доходчивого! Скорость – наше достояние.
Почтальон после глубокого поклона попятился за калитку, не отводя заворожённых глаз от Бабы Яры. За пределами сада он вскочил на ржавое подобие самоката и звонко оповестил улицу о своём отбытии.
Лев повертел неуверенно послание и передал хозяйке.
– Собор Трёх Мастеров объявляет наём прислуги на должность трубочиста… О, как!
Баба Яра напрягала зрение, будто не веря глазам.
– Свободным трубочистам явиться к вратам башни до первого дня осени. При себе иметь хвалебное письмо от бывшего нанимателя. С уважением, Глава Собора Трёх Мастеров и наставник зодчих Бор.
Лев от недоверия вглядывался в лист бумаги, будто мог распознать в незнакомых буквах смысл.
– Посыльное письмо служит заменой подорожной грамоты до места проведения отбора, – хозяйка заново пробежалась по листу, ища изъян, и после расслабленно улыбнулась. – Слава о тебе разносится быстро.
– Значит, так стать полезным обществу, – догадался мальчик. Теперь у него будут все нужные документы и шанс раскрыть тайну маминого янтаря.
– Тебе решать, милок, как поступить. Только знай времени в обрез…
Последующий час Лев припоминал смутно. Голова прояснилась лишь тогда, когда ему пришлось окрикивать людей на станции, чтобы они придержали дверь поезда.
– У меня же ничего при себе нет, – сидя в вагоне, не успокаивался Лев.
– Не тревожься. Новые наниматели обеспечат всем необходимым, как устроишься, – обнадёживала Баба Яра и, поняв, что мальчику не помогут речи, неумело потрепала по голове. – Важные решения надобно принимать стремительно, пока страхи и сомнения запаздывают.
Златолужье проскакивало за окнами тесными улицами, вдали набухали бесформенные трущобы Сточных вод. Лев ощупал себя и сумку. Янтарь, куртка и сломанный компас на месте. Вот бы, выходя из дому, и смелость можно было прихватить с собой.
Поезд добрался до стеклянного вокзала, когда мальчик с десяток раз порывался выскочить из него. Баба Яра, заметив настрой подопечного, заботливо взяла его под руку. Всюду сновали торопящиеся чаровники, и Лев со старушкой влились в их движения. Иногда среди людского потока перекатывались на плетёном шаре автоматоны, нагруженные тюками и чемоданами. От услуг одного Баба Яра отмахнулась у входа под стеклянный навес.
– Осталась минутка для сочинительства твоей похвалы, – сказала она, глядя на расписание поездов под вычурными вокзальными часами.
Добыть бумагу и чернила с её напором было проще простого. Набросав пару строчек, Баба Яра выдернула из гребня седой волос и положила на лист. Волос спаялся с бумагой.
– Моё заверение, – пояснила старушка. – Вступив на должность, ты получишь грамоту, разрешающие выезжать по делам Собора. Буду рада, если заглянешь в гости.
Приветливое настроение Бабы Яры освещало им путь в толпе, пока в сутолоке у кассы не произошло то, чего Лев боялся с самого начала. Молодой клерк недоверчиво скакал глазами то на мальчика, то на приглашение Собора:
– Не мал ли ты для старшого трубочиста? Да и где остальные грамоты?
Баба Яра подозрительно сощурилась и осмотрела прыщавого молодчика в строгом кителе, словно сомневаясь в правомерности самого его существования.
– Вы намекаете, будто я, Антонина Марьяна Вежда, женщина хоть и преклонного возраста, но до сих пор не путающая кочерги с зонтом, ошиблась в оценке этого юного дарования? К тому же обвиняете Собор Трёх Мастеров в том, что они приглашают на работу кого попало?!
– Я просто… – молодчик осунулся, его фуражка спала на глаза.
Лев не знал, до чего может быть строга Баба Яра. Он был благодарен пожилому работнику вокзала, который помешал воспалиться ссоре.
– Прошу вас, госпожа Вежда. Поезд «Златолужье-Изымяречной-Собор», – старший чиновник вырвал билеты из рук молодчика и передал Бабе Яре. – Сегодня мы рады вам предложить два купона на бесплатные прохладительные напитки в честь окончания лета.
– Воздержимся, – гордо ответила Баба Яра. – Теперь позвольте откланяться, нельзя заставлять поезд ждать.
– О, я сообщу проводнику, чтобы продлил посадку до самого отбытия.
Баба Яра почтительно улыбнулась старшему работнику, наградив его за понимание.
