Суперпрочность

– Ночами! И тогда мы ещё хотели быть инженерами, а кем стали? – подхватила Света.

– Не кисни, Белка, не кисни! Всё образуется! Отмыли же! Даже у псины морда стала довольная! – трепала подругу по плечу Катя.

Сытая Малышка, растянувшись в кресле рядом с ними, повизгивала и бегала во сне.

– Не образуется. Мне придётся к маме вернуться. Права тётя Тамара – нельзя её одну оставлять, опасно! Не будет мне больше жизни. А ещё этот мент…

– Какой мент?

Бель рассказала девчонкам о предложении «тёплых встреч» два раза в неделю за услугу «крыша», которое вчера получила.

– Вот и не знаю теперь, можно ли мне от этого предложения отказаться, – закончила она свой рассказ и показала визитку с телефоном.

– Дай-ка, – Катя выхватила карточку и стала набирать номер.

– Нет, Катя, что делаешь-то? Только хуже будет! Не смей! – закричала Бель, но Катьку так просто было не остановить.

– Александр Невзлин? Здравствуйте. Это вас помощник депутата, Екатерина Андрейченко, беспокоит, – сказала Катька деловито, понизив голос на пару тонов. Бель в ужасе вытаращила на неё глаза и закрыла рот рукой, но Катя продолжила: – Вы вчера были у Бельских, там, где мама кастрюлю спалила. Ага, да. Какие-то есть к ним серьёзные претензии? Нет? Я сама буду курировать это дело, так надо. Да, если потребуется ваша помощь, позвоню, конечно. Всего хорошего.

Катька нажала отбой, выдохнула и засмеялась.

– Ну? Что он сказал? – нетерпеливо спросила Света.

– Что всё понимает, и если будет необходимо, готов помочь, – сказала Катя.

– Ой, Катька, нарвёшься ты когда-нибудь со своим нахальством! Есть хоть на свете такой помощник депутата? – смеялась Яна.

– А кто его знает. Думаешь, он искать будет? Зачем ему связываться-то? Они ж только к беззащитным лезут. Я ему показала, что Белка не одна, и хватит с него. Не сунется.

Девчонки помогли Бель довезти до дома скарб и Малышку. Увидев собачку, Саймон изогнулся дугой и злобно зашипел. Малышка забилась под кровать, в самый дальний угол, и даже ужинать не вышла.

– Сайм! Ты должен признать, что бывают на свете форс-мажорные обстоятельства. И не смей покрываться сыпью – на сей раз не поможет. Эгоизм прибереги до лучших времён. Наша жизнь меняется, и тебе тоже придётся меняться. Непреодолимая сила, понимаешь! Надо потерпеть. Скоро нам с тобой вообще придётся переехать к Малышке в дом, так что налаживай отношения, чудовище!

22 мая, день

Утром Беллу ожидали две лужи: одна на коврике – «подарок» Саймона, другая, посреди пола, – явно творение Малышки. Она вспомнила мамин лифт и порадовалась, что у неё мелкокалиберные звери с небольшим водоизмещением. Бель вытащила собачку из-под кровати, надела на неё новый поводок и на руках понесла на улицу. По пути провела с ней беседу: пообещала регулярно выгуливать, взамен просила не гадить дома и тем более не брать пример с Саймона ни в чём. Псина смотрела на неё сквозь длинную косматую чёлку испуганными глазами-бусинами, и разобрать, вняла ли она увещеваниям, было совершенно невозможно. Время покажет. Если людей не убедить, что на пол гадить нельзя, то от собаки много требовать не следует.

После прогулки с собачкой, по сложившейся утренней традиции, Белла внимательно осмотрела кукольные ноги: протезы на месте. Она вздохнула, спрятала их под гетры, с глаз долой, засучила рукава и взялась за мамины тюки, превратившие её уютное гнёздышко в склад старых грязных тряпок. К полудню, когда пришло время «прогулки» по городу всем свободным миром, успела запустить уже четыре стирки. Квартира трансформировалась в прачечную, завешанную чистыми, пахнущими кондиционером, но тоже тряпками – от стирки старьё новее не становится. «Почему люди не знают имени изобретателя стиральной машины? Изобретателя радио знают, изобретателя лампочки знают, а избавителя женщин от тягот стирки – нет. Памятник ему надо поставить, этому золотому человеку!» – думала Бель, развешивая очередную партию белья по дверям и спинкам стульев. Место на бельевой сушке давно закончилось, и в ход пошли любые хоть как-то подходящие поверхности.

Малышка по-прежнему пряталась под кроватью, Саймон ходил вокруг хозяйки, всем своим видом выражая протест вторжению собачонки и белья в его безмятежность.

– Не передеритесь тут без меня! Сайм, не обижай Малышку. Будь мужчиной, рыцарем, а рыцари на коврик не писают! – назидательно сказала Бель, уходя.

Погода выдалась прекрасная. Редкие тучки на небе периодически закрывали солнце, чтобы гуляющим не было слишком жарко. Народу на «прогулку» вышло очень много. Все улыбались друг другу, перешучивались: «Гуляете? И мы гуляем! Хорошей нам прогулки сегодня!»

Влад тоже приехал, как и обещал. Предводитель Катька, как обычно, взяла оргчасть на себя:

– Значит так. Держимся вместе, не теряемся в толпе. Если кого-то теряем, то останавливаемся, созваниваемся, воссоединяемся и движемся дальше. Если не получается встретиться, то те, кто отбился, едут домой самостоятельно. Остальные не теряются!

– Ты знаешь, что вообще будет-то? – спросил Влад, недовольно озираясь по сторонам. – Народищу-то сколько! Никак не ожидал, что на неразрешённую акцию выйдет такая толпа безбашенных! Меня знающие люди предупредили, что всё может плохо закончиться.

– Ничего. Всё как обычно. Все будут куда-то идти, и мы будем куда-то идти. Куда – известно, по какому маршруту – неизвестно. Ориентируемся по обстоятельствам. На провокации не поддаёмся, речёвки не кричим, в потасовки не ввязываемся, язык и иные части тела фараонам не показываем, даже если очень хочется. Гуляем, – разъяснила Катя.

– Делать вам нечего. Могли бы погулять где-нибудь на самом деле, пообщаться, а теперь будем толкаться в толпе с единственной целью – не потеряться. Вот объясните мне, зачем вам так глупо тратить свой выходной день? – ворчал Влад.

– Потому что Бабы-Яги против! – засмеялась в ответ Катька. – Ради «против» стоит гульнуть, веру в себя выгулять.

– Вот и я о том – всё время «против» гуляете! Нет чтобы «за» что-то. «Старик, уходи!», «Свободу имярек!», «Нет закону подставить нужное!» Толпа упрямых «противников» всего, чего только можно. Вы скоро против снега зимой гулять выйдете!

– Против содержания дельфинов в неволе, – уточнила Светка.

– В смысле? – не понял Влад.

– Следующая по плану акция – против содержания дельфинов в неволе, потому что они разумные существа, а себе подобных грех в неволе держать, только потому что они в ответ в морду дать не могут, – пояснила Света.

– А-а-а-а! Так я и говорю: против снега зимой, – ответил Влад.

– Так что сделать, если «за» выходить стало невозможно? Любого человека, который из чана вынырнул, голову свою миру засветил, тут же разбирают на молекулы. Мы политиков знаем как облупленных. Всех, из любой партии и без партии: какого цвета трусы, с кем спит, где живёт, какая яхта, что на завтрак ест, плюс к тому, какие идеи озвучивает. И то, что идеи меняет как перчатки, чтобы «электорат», то есть нас, «охватить», тоже понятно. «За» не выбрать, если слишком много знаешь, а «против» – легко, – вмешалась Катерина с жаром. – Надо же куда-то пар выпускать, чтобы не взорваться!

– Говорят, женщины с этой целью носки вяжут, – поддел её Влад.

– Ага-а-а-а, носки-и-и-и, – затянула Катерина и красноречиво посмотрела на Белку.

Бель дёрнула Влада за рукав. Такая перепалка рисковала закончиться побоями, и не факт, что Влад вышел бы из битвы победителем. Сказать такое пятерым современным женщинам просто опасно, а настроенным митинговать женщинам – тем более. Янкин программист Серёга явно не встал бы на его сторону. Он слушал что-то интересное в своих наушниках и на всякий случай миролюбиво улыбался любому, кто направлял на него взор.

– Не, я понимаю, что это не ваш вариант. Но разве для выпуска пара не нашлось ни одного, хоть завалящего приличного человека с искренними идеями, за которого можно на улицу выйти? – поспешил «перевести стрелки» Влад.

– Если бы ты знал про меня столько, сколько знаешь про любого публичного «приличного» человека, ты бы со мной не только говорить не стал – на одну площадь не вышел, даже на пустую, – сказала Катька уверенно.

– И про меня, – поддержала Светка.

– И про меня, – сказала Светкина мама.

– Поэтому мы не за людей, а за дельфинов. На них-то пока компромата не накопать, за них точно можно! – постаралась вытащить всех из неприятной дискуссии Бель. – И за «Не врите, не воруйте, не бейте, не воюйте, не бойтесь, не молчите и спите с кем хотите»…

– Ладно, Белочка, за руку меня держи и от меня ни на шаг, – велел Влад. Он по-хозяйски отобрал у неё сумочку и убрал в свой большой рюкзак.

Все долго топтались на месте, болтали, обсуждали мероприятие и его виновника. Кто-то вдалеке начал петь «Мы ждём перемен»[6 - Песня советской рок-группы «Кино» на слова Виктора Цоя.], все подхватывали – было весело. Только через час в толпе заметно стало движение, толпа потекла. Такие прогулки всегда вызывают ощущение неопределённости. Все собрались как бы низаче?м, просто так, почувствовать, что они вместе. Не знают куда смотреть, кого слушать, куда идти. Никаких выступлений, сцен с официальными речами, заявлений – просто гуляют в одном направлении. Все знают, «о чём» гуляют, и этот секрет Полишинеля роднит с каждым идущим рядом. Чтобы так гулять, надо стать единым целым с толпой, пугающей, огромной толпой, живущей по своим законам. Ты, словно капля в океане, попадаешь в течение, увлекающее тебя вперёд с непреодолимой силой, и не знаешь, где и когда тебя выбросит на берег.

Широкие улицы оказались заблаговременно перекрыты, поэтому толпа, движение которой было уже не остановить, как лава, текущая из разбушевавшегося вулкана, сочится по расщелинам, утекала по прилегающим улочкам и переулкам. Темп ускорился – теперь только успевай гулять со всеми в одном ритме. Когда они перетекали улицы по пешеходным переходам, машины приветственно гудели. Это было здорово, но довольно страшно. Бель боялась споткнуться и упасть, чтобы не затоптали.

– Пить очень хочется, – пожаловалась она Владу.

– Хорошо, вот киоск, сейчас куплю водички. Кому ещё?

Он принял заказ и пошёл к ларьку с надписью «Мороженое». В это время на очередном переходе как раз загорелся зелёный человечек.

– Мы ждём тебя на той стороне, – крикнула Владу Катька, и широкая человеческая река полилась через проезжую часть, втискиваясь в узкий переулок, где движение становилось совсем плотным.