Танец Древнего. Как Вселенная решает личные и мировые проблемы

Он спросил: «Кто вы?» И я сказал: «Ну я здесь, в Цюрихе, учусь. Я изучаю физику в ETH и интересуюсь психологией Юнга. Я только что начал проходить анализ кое с кем в городе». «Ах так! Анализ!» – воскликнул он. Я спросил: «Вы слышали о психологии Юнга?» Он сказал: «Да! Я – президент Института Юнга… и я племянник Юнга. Меня зовут Франц Риклин-младший». Короче говоря, он сказал: «Давайте также встретимся в кафе днем в следующую субботу». И так мы время от времени встречались в течение следующих лет, пока он не умер в 1970 году.

От этого великого человека я узнал кое-что очень важное о процессе и синхроничности. У всех моих учителей, но особенно у него, я учился следовать неизвестному. Это обучение иллюстрирует одна история. Как-то он сказал мне: «Знаете, Юнг был моим большим другом, не просто моим дядей. И однажды я готовился к экзаменам по медицине и испытывал затруднения – я не слишком любил экзамены. И рассказал об этом К.Г., а он сказал: ”Заниматься, читать книгу, чтобы сдавать экзамены по медицине? Это для тебя бесполезно! Если ты не можешь это делать, положи книгу под подушку и ложись спать”».

«И что произошло?» – спросил я. Он ответил: «У меня степень по медицине, и теперь я психиатр!»

Эта история засела у меня в голове. Класть книгу под подушку? Позволять миру общепринятой реальности становиться отчасти организуемым твоими сновидениями. Я просто абсолютно преклонялся перед этим человеком. У фон Франц я учился анализировать сновидения, а с Риклином я учился сновидеть. Он моделировал процесс! Всякий раз, когда я говорил, что хочу рассказать ему мой сон, он говорил, взявшись за голову, с закрытыми глазами: «Вот у меня был сон…» И дальше рассказывал мне подробности своей личной жизни. Он рассказывал мне о своих ночных переживаниях во время моей терапии! И что удивитеьно, я уходил, чувствуя себя полностью просветленным. Чем? Я не мог бы это вам рассказать… но кажется, будто я учился тому, что я могу уходить глубоко в себя, подобно шаману, всякий раз, когда мне это нужно. Следуйте моменту, следуйте пространственно-временному сновидению. Это работает!

Вникать в другого

Для меня юнгианская психология означала следование моменту. Это был почти духовный опыт. Например, однажды, сидя в приемной Риклина в ожидании назначенной встречи, я услышал громкий стук, доносившийся из его кабинета. Спустя 10 минут или около того я увидел выбегающую оттуда взволнованную женщину. Во время моего сеанса я спросил, что случилось. «Я, право, не знаю», – сказал он, как обычно. – Может, вы мне это объясните?»

Риклин рассказал мне, что женщину привезла к нему бригада психиатрической скорой помощи с улицы, потому что она находилась в состоянии ступора, наподобие кататонии, и не могла ни говорить, ни двигаться. Поэтому, так как она не могла говорить, он не стал разговаривать и вместо этого ушел глубоко внутрь себя, пока не «увидел» образ ее мужа. Он сказал ей: «Ваш муж умер и говорит вам до свидания». Стук в окно, который я слышал в приемной, был не ее, это ее «умерший» муж, вероятно, стучал в окно кабинета, прощаясь. Когда он рассказал ей, что это было, она вышла из своего кататонического ступора и в волнении выбежала из его кабинета.

Можно ли учить такого рода шаманской процессуальной вещи, такой визуализации? В то время мои юнгианские учителя говорили: «Не ходи на занятия – следуй неизвестному, непредсказуемому!» Я чувствовал себя свободно и начинал работать со сновидениями, телесными переживаниями и прочим.

Следуйте пространственно-временному сновидению, пространству между вами и всем сущим. Это сущность того, что нас соединяет; это синхроничность в том смысле, что то, что вы называете Собой, или Внутренним, это в той же степени Вселенная и внешнее.

Процессуальная работа – дочь К.Г. Юнга и юнгианской психологии

Процессуальная работа могла бы быть сыном, но в то время все так много говорили о мужчинах (мужчины делают то, мужчины делают это), что я взбунтовался. Я назвал процессуальную работу дочерью. Возможно, я уловил первые ростки феминистского движения. Со временем культуры меняются.

С юнгианской психологией, с которой я имел дело в то время, мы встречались сидя на своих стульях в консультационных кабинетах. Но чтобы действительно следовать чьему-то процессу, вы должны иметь свободу двигаться и стоять, сидеть или лежать, сновидеть и быть реальным. Как вам известно, то, как мы сидим и разговариваем, когда мы садимся с кем-то и беседуем – очень политическая формулировка. Как вы сидите и где вы сидите и как вы используете помещение, в котором работаете, – это социальная формулировка. Она говорит мне, кто вы и как вы переживаете себя по отношению ко мне и остальному миру. Мне нравится следовать телесным сигналам и движениям из одного положения в пространстве в другое. Это делает идею бессознательного живым процессом.

Несколько лет назад Дон Менкен интервьюировал известного юнгианского аналитика Джун Сингер. Она сказала: «Арни говорит о живом бессознательном».

Дон Менкен: Дело было не просто в том, что вы об этом говорили; она видела, как вы работали в интенсивном курсе, и поэтому сказала: «Ух ты, Арни занимается тем, что работает с живым бессознательным». Ее это очень впечатлило.

Джун Сингер была радикальной последовательницей Юнга, делавшей новые вещи. Но позвольте мне придерживаться более консервативной юнгианской точки зрения, которая в то время слегка подозрительно относилась к процессуальной работе. Когда я в прошлом году разговаривал с интервьюером из «Ньюсвик», он сказал мне: «Что же, не все юнгианцы полностью убеждены в отношении того, что вы делаете». Я спросил: «Почему?» Интервьюер ответил: «Один из ваших юнгианских коллег говорит, что процесс может быть опасным. Сперва вы должны тратить массу времени, укрепляя чье-то эго и убеждаясь, что человек может следовать своим переживаниям. Поэтому вам нужно быть очень-очень осторожным с людьми».

Джун Сингер тоже спрашивала меня при нашей первой встрече: «Вы выбираете людей? Проводите ли вы отбор участников перед семинаром? Вы принимаете одних людей, но не других?» Понимаете, юнгианцы испытывали сомнения в отношении того, с кем им работать. Они не решались работать с очень необычными людьми. По существу, они говорили: «Что бы вы ни делали, не работайте с людьми в психотических состояниях, с процессами, которые я сегодня называю «экстремальными состояниями сознания».

Тем не менее консервативная позиция тех, кто меня критикует, важна. Если позиция моего критика в данный момент с кем-то работает, тогда тот подход – это тоже процессуальная работа. Если вы с кем-то робки или чего-то боитесь, то это определенно процессуальная работа. Процессуальная работа означает следование общему процессу, включая ваши сомнения, если они присутствуют.

Опасно ли следовать процессу? Вот над чем размышляют юнгианцы. Вообще я никогда не находил это опасным. Для терапевта, который удобнее чувствует себя на стуле, работа с движением может быть пугающей. Когда вы встаете со стула, вам нужны инструменты проприоцепции и движения, чтобы следовать процессу. Но если у вас нет этих умений, тогда я поддерживаю консервативную точку зрения, которая говорит – потратьте больше времени и некоторое время поговорите. На мой взгляд, это все процессуальная работа независимо от ее специфики.

Процесс или течение может означать остановку вещей, если это хорошо действует. Для меня следование процессу иногда означает остановку, иногда пение. Вот почему я не слишком часто использую слово «бессознательное», поскольку оно подразумевает, что какие-то вещи могут быть за пределами сознания. Я не знаю этого достоверно. Я предпочитаю слово «процесс». Оно нейтрально и всеобъемлюще; оно ничего не исключает, ничему не препятствует и ничего не запрещает. Мерцания сознания есть даже в таких глубоко измененных состояниях сознания, как кома.

Осознание этих глубоких уровней преобразило мою работу. Именно моя вера в осознание людей в коме дала начало моей работе с людьми, находящимися на пороге смерти. «Бессознательное» – хорошее слово, если оно работает применительно к людям. Но первоначально оно использовалось для проведения различия между психикой и материей. Вы должны помнить, что в 1960-х годах люди говорили о психике как о чем то нереальном, а о материи – как о реальной и не имеющей отношения к психике. Для меня использование понятия процесса было более объединяющим подходом. Процессуальной работе все равно, психика это или материя, она просто следует тому, что происходит.

Сам процесс – это смена парадигмы. Дух Юнга связан с основоположником даосизма Лао-цзы, который подобно коренным народам на протяжении тысячелетий любил природу и следовал ее изменениям. Даосам нравилось, что ночь превращается в день. Природа – это процесс, а не просто совокупность вещей. Ночь и день – это состояния или «вещи», но эти обозначения не всегда полезны.

Когда в точности начинаются или кончаются ночь или день? Точно так же можно спросить о том, когда в точности мы рождаемся и когда мы умираем. Это интересные понятия, но наш процесс сновидения часто игнорирует эти отдельные состояния. Процесс связан со временем только в общепринятой реальности. В сновидении и на уровне сущности процесс носит вневременной характер.

Если бы Юнг жил сегодня, я думаю, его ранние идеи о восточных традициях или философиях были бы иными. Его первоначальная идея состояла в том, что восточные традиции не подходят для людей на Западе. Он любил И Цзин. Но когда он рассматривал состояния без эго, описываемые в буддизме и даосизме, ему казалось, что такие состояния – путь не для западных людей. Я полностью уважаю позицию Юнга по этому вопросу, ибо всеми нами движет и нас формирует время, в котором мы живем. Культура влияет на то, как мы думаем и говорим о вещах.

Например, в контексте общепринятой реальности процессуальной работой сегодня занимаются многие ассоциации по всему миру. Но процессуальное сообщество для меня – это вся Вселенная (англ. «Universe», что буквально означает «один поворот»). В любом городе мира, на любой улице, когда я вижу людей, собак, деревья, мусор, растения, птиц, что угодно, я часто говорю Эми: «Они – моя семья». И я глубоко это чувствую.

Таким образом, любой метод, все, что получает хорошую обратную связь от окружающей среды, – это процессуальная работа. Другие эффективные терапии – это процессуальная работа в моем уме. Например, если эриксоновская терапия эффективна, то это процессуальная работа. Если идеи гештальта или Фрейда работают – вы лежите на кушетке, занимаясь свободной ассоциацией, и это эффективно для вас и для терапевта, то это тоже процессуальная работа. Я также часто предлагал людям лежать на кушетке и свободно ассоциировать – с многими это очень эффективно. Я сам занимаюсь этим каждое утро, прежде чем встать с постели.

Уровни осознания

То, что Юнг называл сознанием, относится в основном к уровням общепринятой реальности, или ОР (см. схему). Он использовал термины эго и персона для обозначения наших повседневных состояний бодрствования и коллективных масок, которые все мы время от времени носим. Я называю эту область ОР, или общепринятой реальностью, тем самым обозначая, что наш наиболее первичный процесс связан с реальностью культуры и мира, в котором мы живом. То, что Юнг подразумевал под бессознательным, – это области, которые я называю уровнями Страны Грез и Процессуального ума/сущности.

Рис. 12. Уровни реальности

На схеме «уровнеи реальности» (рис. 12) вы видите, что я отделил схему для «Меня» от «Вас и Меня», чтобы подчеркнуть, что если я думаю только о себе, то рассматриваю свои собственные реальность, сновидение и процессуальный ум. Но такого рода мышление ограниченно, поскольку области Страны Грез и процессуального ума связаны со всеми, с кем я состою в отношениях. Так что на самом деле мы должны расширить эту левую схему, чтобы включить в нее и схему справа. Поэтому то, кем я являюсь, – это не только Я, но также и Вы (и наоборот).

Эти области Страны Грез нелокальны, то есть они представляют собой общее «пространство» между нами. Если, например, мы будем считать, что моя реальность находится наверху схемы, тогда «Я и Вы» могло бы быть моим опытом отношений, тогда как вашим могло бы быть «Вы и Я» внизу схемы.

На рисунке 13 я добавил к схеме уровней реальности круговое измерение, чтобы подчеркнуть ту мысль, что область сущности или Процессуального ума и область Страны Грез представляют собой подобную пространству и сновидению нелокальную область, соединяющую нас как круговой процесс: сейчас я… сейчас вы… сейчас мы… и так далее. Области Страны Грез и сущности сцеплены (entangled). По моему опыту, мои сновидения и пространственно- временное сновидение кажутся «моими», но часто оказываются связанными со всем, с чем я состою в отношениях.

Рис. 13. Вихревой задний план того, кто мы есть

Сцепленность[6 - Термин entanglement обычно переводят на русский как «спутанность» или «запутанность», но на русском языке эти слова не совсем и не всегда означают то, что термин entanglement означает в квантовой физике. Я использую в своих переводах термин «сцепленность», который кажется мне более подходящим по смыслу. Идея «сцепленности» или «спутанности» является следствием парадокса Эйнштейна – Подольского – Розена, согласно которому «Если два квантовых объекта взаимодействуют, а потом перестают взаимодействовать, то их состояния остаются взаимно согласованными независимо от расстояния между ними». Термин «сцепленность» в большей степени применим к потенциально локализуемым «объектам» (т. е. «частицам»), тогда как в случае принципиально нелокальных волн физики предпочитают понимать термин entanglement как «спутанность», и вот почему: при взаимодействии квантовых объектов их волны интерферируют, в результате чего впоследствии бесконечно распространяющиеся волны каждого из объектов несут в себе возникший при взаимодействии интерференционный паттерн – волны как бы частично «спутаны», то есть частично содержат в себе друг друга (пер.).]– это суть квантовой физики. Она означает, что то, что происходит в этой системе здесь, связано с тем, что происходит в той системе там, без всякого обмена между ними любыми известными сигналами. Юнг, вероятно, счел бы большинство образов в сновидениях приходящими из личного бессознательного, а уровень сущности счел бы более глубоким или коллективным бессознательным, с которым связаны мифические и менее личные образы и переживания. Сегодня кажется, что эти сновидения и сущностные переживания ваши, но они также сцеплены со всем, с чем вы находитесь в отношениях.

Синхроничность

Процессуальная работа среди всего прочего исследует то, как наблюдатель связан с наблюдаемым, с u и X. В результате то, что кажется «сознательным», может быть сцеплено с X, «не мной». Что-то в Х заигрывает с u, когда «сновидения», или вторичные процессы, всплывают в «реальность», или подходят близко к вашей повседневной идентичности, или первичному процессу. Вы идете по улице, и что-то привлекает ваше внимание, или у вас есть вопрос, и что-то захватывает ваше внимание. То Х, что захватывает ваше внимание, – это ответ конкретному спрашивающему u. Вещи не случаются ни с того ни с сего. X и u сцеплены. Если u видело X, то X уже немного было в u, и u было немного в X. Дерево есть во мне и, возможно, я тоже немного есть в дереве. Мы с ним разделяем нечто вроде «древесности».

Что нас соединяет? Физики не знают, что называть той «сцепленностью», кроме атрибута квантового мира. Связующий, «сцепляющий» опыт – это то, что я называю пространственно-временным сновидением.

Синхроничности напоминают вам о том, что ваша общепринятая реальность отчасти управляется вещами, которых вы не ожидаете. И что мир более странен, чем вы думали.

Например, часть вас, принадлежащая общепринятой реальности, говорит: «Я реальный человек, делающий реальное дело, и я действительно занятый и серьезный», а синхроничность говорит: «Помни, что мир волшебен, и ты не гармоничен, если не осознаешь это волшебство». Но что именно представляет собой это волшебство?

Процесс: волшебство в синхроничности

Это не просто X появляется перед u. Это достаточно волшебно, ведь X призрачно, и вы можете находить это X в своих сновидениях. Недостаточно мыслить только в терминах сознательного (u) и бессознательного (X). Синхроничность подразумевает, что сознание и бессознательное – это в действительности выдумки наших фантазий общепринятой реальности! Вместо процесса имеется течение между X и u – поле и потенциальный танец! Каждое заигрывание – это синхроничность, один момент в процессе! Отношение между вами и мной или между любыми u и X, только отчасти состоит из видимых сигналов; оно также включает в себя чувствующее течение соединяющего нас поля. Возможно, это поле подобно любви, это Дао, которое не может быть выражено словами. Эта книга указывает на пространственно-временное сновидение, как на Дао, невыразимое словами, пространство между нами, переживания общей основы, лежащей под синхроничностью.

Самое плавное течение – это переживание сущности. Оно глубже, чем любая форма X или u в реальности или в сновидениях. Глубочайший аспект течения – пространственно-временное сновидение, следующее самому себе. В переживаниях пространственно-временного сновидения X и u представляют собой фазы танца, они – аспекты Дао, невыразимого словами. Но они не само Дао, невыразимое словами. То Дао, что невыразимо словами, – это поле процессуального ума, сила, проявляющаяся как танец пространственно-временного сновидения, как все заигрывания и все X и u, которые вы можете обнаружить.

Некоторые физики могли бы увидеть сходство между моим пониманием синхроничности и квантовой физикой. Вещи соединяет квантово-волновая функция; она стоит за сцепленностью, взаимосвязями между X и u. Но никто не может вам сказать, что в точности представляет собой эта квантово-волновая функция.

Мои учителя физики говорили: «НЕ СПРАШИВАЙ». Но мы должны спрашивать. Мой ответ состоит в том, что квантовая волна – это пример переживания узора или ритма танца процессуального ума. Она дает начало осознанию всех форм, но не является ни одной из этих форм. Квантовая волна – это пример потенциальной реальности, стоящей за нашим стохастическим танцем.

Я говорю, что на заднем плане есть организующие поля – называйте их умом бога, или процессуальным умом, или квантово-волновой функцией, или полями пространственно-временного сновидения. Это в наибольшей степени основанное на имеющихся данных объяснение опыта, которое мне известно. Мы чувствуем поля, связующие вещи так, как если бы они были атмосферами земли, силами и полями, заставляющими нас танцевать. Это сновидение является общей основой. Оно подобно идее Эйнштейна о пространственно-временном эфире, соединяющем обычных наблюдателей в разных местах Вселенной. Сновидение – это что-то вроде опыта четырехмерного пространства- времени общей теории относительности.

За синхроничностями стоит пространственно-временное сновидение процессуального ума. Большинство из нас знают, что если мы достаточно глубоко уходим в себя, проблемы, которые нас беспокоят, уменьшаются, и нам становится лучше. Однако в то же самое время это облегчение может затрагивать и других людей, тех, с которыми мы связаны. И тогда они временно могут чувствовать облегчение, даже не зная, где вы сейчас находитесь. Это шаманизм. Попробуйте провести данный эксперимент с кем-то из своих близких или друзей.

В следующем опыте мне бы хотелось, чтобы вы экспериментировали с погружением глубоко в себя, а затем пробовали разрешать проблему отношений. Это даст вам возможность поэкспериментировать с процессуальным умом, «одним миром», или Unus Mundus – с полями, общими для всех нас. Попробуйте следующий эксперимент.

Эксперимент unus mundus – синхроничности в отношениях

Я буду спрашивать вас о проблемах, которые вас беспокоят, и энергиях, которые вас раздражают, а потом буду просить вас связывать эти проблемы и энергии с кем-то, кого здесь с нами нет. Этот человек может вам нравиться или не нравиться, это не имеет значения. Это может быть ваш партнер или кто-то, кого вы не выносите.

Арни: Какова самая трудная энергия отношений в вашей жизни?

Одна из слушательниц: Это повторяющаяся вещь, случающаяся в моей жизни, энергия, которая агрессивна и нападает, и пытается захватывать. Я думаю о моем соседе, который хочет захватить часть моей земли и построить там свой гараж. Его энергия говорит: «Мне нет дела до тебя! Я просто хочу гараж!»