Тень Некроманта

– Чёрные псы? Ты веришь в слухи? Совсем выжил из ума, старик? Подохли они все давно.

– От старика слышу! А ты вспомнишь мои слова, когда сам чёрного пса увидишь!

– Да ну тебя!

Хард тоже не хотел верить в эти глупые слухи. Чёрные псы – лишь страшилки прошлого, но разговоров об их возвращении становилось всё больше, это факт. Но как может вернуться напасть, которую полностью истребили двести лет назад? А вот война между Аданаком и Акиром вполне вероятна, два королевства в прошлом слишком часто воевали. Бэнт говорил, что некогда, слишком давно, чтобы стать легендой, Аданак и Акир были одним королевством. Но два брата не поделили трон. Так один король стал править северной частью, а второй – южной, раздробив королевство на два. Хард не знал, правдива ли эта легенда, даже он понимал, что история Северных Королевств имела слишком много предположений, неточностей и белых пятен, и никто не мог сказать, какая легенда правдива, а какая полностью выдумана.

Наконец, Бэнт и Роб попрощались и направились разными дорогами. Роб – в сторону моря, а Хард с дедом – в Равин по старой дороге, которая, говорят, была главной в королевстве до того, как появился тракт, когда Равин был чуть ли не крупнее столицы. Вот только эти времена остались в прошлом, город медленно увядал, даже Хард это заметил в свои пятнадцать.

Ером провожал хмурыми улочками, которые казались ещё более серыми под мрачным тёмным небом. На самом деле Харду не нравился этот город, он слишком тесный, слишком каменный, обнесённый высокой стеной, полный надменных людей. И всё же молодому торговцу не хватало прежней высокомерной, но какой-то светлой атмосферы Ерома.

Крепость осталась позади, теперь настала очередь родной стихии – дороги и леса. Наверное, путешествовать Харду нравилось больше всего в торговом деле. А сама торговля… Возможно, если бы не дед, Хард не занимался бы этим.

Не успели торговцы проехать и получаса, как остановились. Хард в это время сидел в фургоне, но тут же выглянул наружу. Дед разговаривал с двумя путниками. Из обрывков разговора Хард понял, что путники спрашивали, не нужна ли охрана их скромному фургону. Хард покосился на меч и арбалет в углу, торговцы вполне могли самостоятельно дать отпор.

– Подумайте, – продолжал незнакомец. – Времена сейчас неспокойные. Разбои у самого Ерома, люди бегут на север. В такие времена на дорогах всегда много опасностей.

С Бэнтом говорил парень лет двадцати, с мечом в ножнах, с каштановыми волосами, как у самого Харда. Разве что в голосе слышалось… Хард не сразу понял, что парень говорил с лёгким, почти незаметным акцентом. Рядом с ним стояла ещё одна фигура в плаще, почти такого же роста, но Хард затруднялся определить даже пол.

– Ладно, возможно, – ответил Бэнт, почёсывая седую бороду. – Как вас зовут?

– Я Рантав или просто Рант. А это Виоль.

О, так это девушка! Хард присмотрелся, но Виоль уж очень сильно закуталась в плащ.

– Я вижу твой меч, вижу боевого коня, могу поверить, что из тебя получится неплохой защитник, но что с твоей спутницей? ? продолжал Бэнт.

– В каком смысле? – спросил Рант.

Хард достаточно научился читать людей, чтобы заметить лёгкую волну обеспокоенности в голосе незнакомца.

– Она может говорить? Почему она скрывает своё лицо? – продолжал спрашивать дед.

Его голос оставался таким же дружелюбным и мягким, но в нём отчётливо читалось подозрение. Бэнт не любил иметь дела с подозрительными личностями.

– Да просто у моей спутницы недуг, но не волнуйтесь, это не заразно, – ответил Рант.

Хард заметил, как Виоль чуть пошевелилась под плащом.

– Я не больна, – заявила девушка.

Хард наконец определил акцент Ранта – иссоргский, а всё благодаря Виоль, у которой акцент оказался куда заметнее. Иссоргцы говорили почти так же, как и жители Аданака, плавно и размеренно, но иногда некоторые слова произносили твёрже, грубее. Скорее всего, влияние Ильинса, люди оттуда рубили слова, как топором.

– Дед, я бы их не брал… – шепнул Хард, высовывая голову. Но Бэнт лишь цыкнул на него.

– Она такой же мастер меча, как и я, – поспешно продолжил Рант. – Но Виоль была ранена в битве с некромантом и теперь вынуждена скрывать внешность. Виоль, сними капюшон.

И она сняла. Хард впервые увидел такие белые и лёгкие, словно снег, волосы. А лицо было будто выточено из мрамора, при этом читались в чертах строгость и суровость. Внешне Виоль выглядела не намного старше Харда, сложно было сказать точно, но, как ему казалось, младше Ранта.

«Неужели уже в таком возрасте эта девушка смогла сразиться в битве с некромантом и выжить? Но каким, неужели тем самым? Нет, вряд ли. Кто вообще мог бы выжить после встречи с ним?»

Хард мотнул головой, отгоняя глупые мысли. На смену им пришла подозрительность.

– Хорошо, я согласен. Мы направляемся в Равин, вы будете сопровождать нас весь путь?

– Да.

Хард моргнул и покосился на деда, не понимая, почему тот так поступил. Бэнт ведь разбирался в людях, а эти двое были подозрительными. Им неделю ехать до Равина вместе, вдруг попутчики окажутся опасными?

* * *

Странности начались на следующий же день. Хард с дедом часто останавливались в деревнях и распродавали оставшийся товар. Виоль всегда оставалась в повозке, Рант, бывало, выходил и разговаривал с людьми. Однажды он принёс Виоль какие-то тряпки, в другой раз Хард подслушал часть разговора попутчиков.

– Ты не можешь вести себя более непосредственно? – говорил Рант. – Всегда сидишь и молчишь, ты не видишь, как они на тебя смотрят?

– А что я должна делать?

– Я не знаю. Просто… – тут он замолчал, потому что заметил Харда.

Виоль действительно мало разговаривала. Рант же, наоборот, всячески старался произвести впечатление лучшего попутчика в мире, словно пытался уравновесить нелюдимость Виоль.

– Почему ты их взял? – как-то спросил Хард у деда. – Странные они какие-то.

Бэнт почесал бороду, всматриваясь в лицо внука, после чего кивнул.

– Да, но я разбираюсь в людях лучше. Помнишь тот случай с мельником?

Хард хорошо помнил. Мельник попросил подвести до ближайшей деревни. Хард сразу увидел странность в его движениях, бегающие глаза, заметил нож в сапоге. Но Бэнт взял его, а позже оказалось, что мельник просто волновался за дочь в соседней деревне. Ему принесли весть, что полдеревни сгорело в пожаре, вот и помчался к дочери. А нож вообще был не при чём: всего лишь старая привычка мельника носить нож в сапоге. Бэнт в тот раз заметил больше, а именно, обратил внимание на одежду и частички муки.

– И ты точно в них уверен? – уточнил Хард.

Бэнт потрепал его по голове, как делал в детстве, но Хард недовольно отстранился, приглаживая свои вьющиеся непослушные волосы.

– Уверен. Не знаю, куда они бегут или от кого, но они хорошие люди. Ты проницательный, но видишь только странности и опасности, научись видеть в людях хорошее.

Хард кивнул. Бэнт действительно хорошо видел людей, а потому юноша не стал спорить.

И всё же Хард продолжал присматриваться к странным попутчикам. Он заметил, что эти двое таскали какие-то предметы в одинаковых мешочках. А кем они были друг для друга? Уж точно не возлюбленными, не было в их отношениях той нежности и взглядов. Напротив, иногда посматривали один на другого с явным недоверием, а иногда сидели рядом, как старые друзья, которым ведома общая тайна.

Однажды Хард заметил, как Рант передал Виоль длинный нож.

– Мало ли что. Сама знаешь, твоего оружия сейчас тут нет.

Пусть Хард не уловил скрытый смысл, но он точно был. Торговец заметил это по взгляду Ранта и кивку Виоль.

Поздно вечером Бэнт и Рант о чём-то беседовали на козлах. Хард устроился на ящиках в фургоне. Виоль сидела здесь же, капюшон был низко опущен.

– Привет, – сказал Хард, переместившись ближе к девушке.