– А чем же вам так не нравятся их встречи?
– А тем – что незачем это! Не хочу, чтобы девчонка выросла небесной козой вроде него. Скрипя сердцем дозволяю…
Она так и говорила – «скрипя сердцем». Она правильно говорила – я слышал пронзительный, душераздирающий скрип этого ожесточенного сердца. Оно не было смазано ни одним добрым чувством.
– А где сейчас Настя?
– На танцы убежала. У них это быстро – с понтом под зонтом, и помчались на танцульки. А зачем она вам?
– Хотел познакомиться, поговорить, спросить…
– О чем?
– О многом. Например, жалко ли ей Коростылева…
– А я вам за нее отвечу – ей жалко. Так себе и пометьте, где это нужно. Очень жалко. Вообще всех жалко. А себя – особенно.
Перегородив дорогу между домами Кольяныча и учительницы Нади Воронцовой, стоял «запорожец». На крышу маленькой трескучей машинки облокотился высокий красивый парень в спортивном костюме с яркими эмблемами «адидас». Уперев руки в боки, с ним разговаривала Надина мать. Пока я ставил на обочину автомобиль и вылезал из кабины, не было слышно из-за шума мотора их голосов, но я видел, что говорит она с парнем сердито, а парень весело смеется. Я направился к ним, но парень в это время махнул рукой, распахнул дверцу, лихо нырнул в тесное гнездо за рулем, «запорожец» пулеметно-резко затрещал и помчался вниз по скату дороги.
– Чего сердитесь, Евдокия Романовна? – спросил я Дусю.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: