Ну что ты ноешь? Заткнись, старая падаль!
Оставь в покое меня.
Пойми, хочется лишь одного: не слышать тебя,
А видеть, как зеленый свет утра растворяется
в золоте,
А пурпур ласточек красит и облекает их сном,
Чтобы ноги мои в землю вросли и обратились
ползучими травами руки –
Вот чего хочу я.
Ничего больше, ты слышишь?
Только смотреть, как отделяется плод
от усталого дерева,
Как за пеленою тумана расправляет пространство
зерно
И у ходит.
И времени нет, и нет поэтому скорби,
И слов нет, и ничему нет имени,
А есть только тень, с которой я, как с немым
и верным мне зверем,
Буду скользить по вселенной.
О, сколько света на моей родине, сколько света!
Давид
Облако проплывает,
Облако проплывает,
Облако…
* * *
Как капля, падающая в ручей,
Или в пруд, или в озеро
с гремучих окончаний ветвей,
Или с оттаявших крыш –
Так и я.
Знаю, что не будет меня.
Знаю и жду, когда в пустоте,
не ведавшей тени,
Стану безбольно
призрачным облачком дыма.
Есть ли о чем сожалеть?
…С утра упал мороз. Горошиной прокатился под ногами и хрустнул, когда на него наступили ногой. Нога моя была и других, но я думал, что только моя – настолько всё пустым и гулким было. На ветвях нарос за ночь слой льда. Сады, переливаясь, утомительно блестели, но звона не было слышно. Изредка стук: неожиданный ветер.
Это напоминает весну, когда стоишь за углом дома либо между деревьями или где-то еще, где совсем нет ветра. Тогда можно закрыть глаза и подбородком ощущать тепло свитера. При закрытых глазах ощущение весны особенно остро.
В такое время лучше всего сидеть в небольшом ресторане, у окна, чтобы в зале было два, три человека, а возле тебя кто-то сидит, но еще лучше, если бы сидела ты. Пожалуй, это лучше всего.
Еще можно пойти в библиотеку и ничего не читать. Вот я пошел. Смотрел подписку «Огонька» за 1952–1953 год. Все было очень мило, вовсе не страшно, как я предполагал. Завтра воскресенье. Рецензию окончил…
Досуги
Давай изучать историю,
Рассматривать лица молодых генералов,
простых солдат и думать – какие птицы
парили над полями сражений,
путаясь в складках знамен.
Давай вглядываться в туманные гравюры,
И водить пальцами по остаткам
бездумного золота на обрезах,