Король смеха

Автор

Аркадий Тимофеевич Аверченко

Жанр

Русская классика

Год написания книги

2010

<< 1 ... 101 102 103 104 105 106 107 108 109 ... 224 >>

На страницу:

Перейти

105 из 224

Настройки чтения

Размер шрифта

Высота строк

Поля

– Ни за что! Пиши так: «Холодная бесснежная зима, жаркое, душное лето, полное отсутствие растительности…» Есть?

– Есть. Да только уж и не знаю – выйдет ли что-нибудь из этого?

* * *

Вышло.

В «контору по продаже земель в поселке Каруд» посыпались письменные запросы.

Спрашивали:

«Действительно ли нет лесу поблизости, а если нет, то я прошу записать на мое имя четыре десятины, посырее, потому что у меня часто пересыхает горло, и вообще в лесу мало ли что может быть!»

Один господин писал:

«Если публикация говорит правду в параграфе о песчаной каменистой почве, то я покупаю 10 десятин: мне песок и камень нужны для постройки дома. Сообщите также, как понимать выражение «лихорадочная местность»? Не в смысле ли это «лихорадочной деятельности в этой местности»?»

Дама писала:

«Меня очень соблазняет отсутствие медицинской помощи. Действительно, эти доктора так дерут за визиты, а пользы ни на грош. Хорошо также, что нет воды: от нее страшно толстеешь; я пью лимонный сок и остаюсь с почтением Василиса Чиркина».

* * *

Через два месяца половина участков в поселке Каруд была распродана.

Пылесос работал вовсю.

Маленькая Лениниана

Вся власть – мне

Уже несколько дней подряд я ходил как неприкаянный и все время не мог понять, что со мной делается…

– Что с тобой такое? – спрашивали друзья.

– И сам не понимаю что. Чего-то мне хочется, а чего, и сам не знаю.

– Может быть, ты жениться захотел?!

– Фи, какая гадость! Тоже подумаете… Нет, мне хочется чего-то этакого… Ну понимаете? Такого.

– Какого?

Я беспомощно вертел рукой:

– Ну, такого, знаете… большого. Важного.

– Родзянки, что ли?

– Глупо. Понимаете, чего-нибудь такого, чтоб оно было большое и приятное.

– Ну, это довольно расплывчато. Вагон белой муки под это подходит. Гарем египетского хедива подходит. Доходный дом на Невском. Бриллиант величиной с куриное яйцо. Жесточайшая подагра у твоего врага. Мало ли что бывает большое и приятное!

Однажды кто-то спросил:

– Может, тебе сладенького хочется?

– А чего бы, например? – задумчиво прищурился я.

– Скажем, земляничный торт. Да нет их теперь. Власти запретили.

Вдруг я, осененный, стукнул кулаком по столу.

– Есть! Вот чего я хочу!

– Торт? Но торты запретили власти.

– Нет! Вот этого именно я хочу: власти! Власти мне уже который день хочется!

Окружающие засмеялись.

– Ишь, чего захотел! Власти! Раньше была «вся власть советам», а теперь вся власть у большевиков. Опоздал, голубчик!

Снова я стукнул кулаком по столу.

– Так будет же по-моему! Товарищи пролетарии! Объединяйтесь под знаменем: «Вся власть Аркадию Аверченко!» На наш век пролетариев хватит.

Я был как в горячке. Вдохновение горело на челе моем.

– С чего же вы начнете? – спросили меня.

– Ясно с чего: с декрета.

Через день мой первый декрет был уже напечатан и расклеен.

Декрет

Главного сверхнародного комиссара, поставленного волей самых что ни на есть беднейших крестьян, невероятно солдатских солдат и поразительно матросских матросов…

Товарищи! Большевики вас обманули и обсчитали. Что они дали вам? Землю? А вы спросите их – кто будет ее обрабатывать, эту землю? Придется вам же! Очень весело, нечего сказать! Нет, товарищи! Если вы объединитесь под священным лозунгом нетрудящихся масс: «Вся власть Аркадию Аверченко!» – то вы будете иметь землю и не вы будете ее обрабатывать. Дудки! Довольно вы уже поработали. Пусть другие работают на вас! И эти другие – буржуи и аристократы! Скажем так, Родзянко и Милюков впрягаются в плуг, а графиня Кантакузен идет сзади и подгоняет их. Косить будут Сумароковы-Эльстон – вся семья, а молоть – те же большевики. Это их дело! Довольно они попили вашей кровушки! Пусть коров пасет председатель сельскохозяйственного общества, а крыши чинят сами братья Тонет. Большевики глупо, как попугаи, повторяли: «Вся власть беднейшим крестьянам!« Почему? Я, наоборот, говорю: «Вся власть богатейшим крестьянам», потому что среди вас не будет бедных!

Вы, товарищи-рабочие! Большевики и вас обманули! Подумаешь, важное кушанье – контроль над производством. А заводы и фабрики все-таки у буржуев-капиталистов! Нет, я вам дам побольше! К нам пожалуйте, первый сорт – у нас покупали! Каждый рабочий у меня получит собственный небольшой завод или фабрику на сто персон, и пусть он отныне ходит по заводу, заложив руки в карманы, да только покрякивает – рабочими у него будут Крестовиков, Коновалов и прочие Рябушинские. Это тебе не контроль какой-нибудь паршивый! Итак, идите все на улицу и носите по улице писаную торбу, на которой должны быть начертаны великие слова: «Вся власть Аркадию Аверченко!», «Долой контрреволюционеров, – всех этих буржуев, Каледина, Керенского, Троцкого, Ленина и других, продавшихся капиталу!»

Товарищи солдаты и матросы! К вам слово мое! Вы так жадно хотите мира – разве его вам дали обманщики большевики? Что они сделали? Послали к немцам для переговоров какого-то несчастного Шнеура, да и тот оказался жуликом! Нет, вот у меня будет мир – так мир! За ухо от него не оттянешь. Такой скорый, что не успеете и оглянуться. И что это за скромность такая – без аннексий и контрибуций? С чьей стороны – это неважно.

Те же из вас, которые все равно не воевали и которым будет ли война или нет – ни тепло, ни холодно, – одним словом, петроградскому революционному гарнизону, – я обещаю на ухо пять словечек: 1) Государственный, 2) банк, 3) погреб, 4) Зимнего и 5) дворца!

Теперь, посчитайте: кто больше дает – я или большевики? За кем вы пойдете, за мной или за большевиками? Дураки вы, что ли, чтоб идти за ними, когда я даю втрое больше?