Призраки

– Расскажешь, что ты загадал?

Я пристально посмотрел в её неестественно золотистые глаза. Посмотрел на её черные волосы, которые казались чужеродным элементом в её внешности. Посмотрел на слой тонального крема поверх губ с левой стороны.

Кого же она мне напоминает?

– Ну? – нахмурилась она.

И я начал ей все рассказывать. И про женщину на балконе, и про девушку, которую видел два дня назад. И о своём обещании, что если закончу произведение, то отпущу манящий образ и стану строить свою личную жизнь.

– Жёлтое платье и синий плед говоришь?

– Ага.

– А девушка была в красном пальто?

– Да.

– Хм… В таком, как у меня?

– Примерно.

– И что? Будешь искать дальше?

– Нет.

– Почему?

Я ласково посмотрел на неё и сказал:

– Кажется, я нашёл человека, который поможет мне позабыть призрачные образы.

Ангелина улыбнулась, щеки залились румянцем, и она опустила глаза.

Глава 4

Каждым последующим дням, проведёнными с Ангелиной, я бы мог посвятить десятки глав, описывая то, как мы с ней узнавали различные подробности друг о друге и сближались со скоростью кометы. Но о зарождающихся отношениях написано тысячи книг и снято столько же фильмов, что ничего нового к этому добавить я не смогу.

Однако некоторыми подробностями я все-таки считаю нужным поделиться.

В одном из своих откровений Ангелина поведала мне о том, что её родители примерно пятнадцать лет назад переехали в Америку. Её отец мечтал сделать там карьеру голливудского режиссёра. В сфере тамошнего кинобизнеса вертелись многие его друзья, вот он и надеялся на их помощь. Возможно, отец Ангелины стал бы выдающимся режиссёром, если бы не рак, который забрал его через пять лет после переезда.

– Мама любила отца, да и сейчас любит, настолько сильно, что отказалась выходить замуж во второй раз и до сих пор ни с кем не встречается, оставаясь верной отцу.

– Как трогательно, – восхищался я, – а мама твоя где? Что-то я её ещё не видел ни разу.

– Она оставила меня у бабушки, а сама поехала к друзьям в Питер. А что, ты готов познакомиться с моей мамой?

– Куда же я денусь, – улыбнулся я, смущаясь.

– Хорошо, – засмеялась Ангелина. – Через десять дней она вернётся, и я тебя познакомлю с ней. Конечно, если ты к тому времени не передумаешь.

На том и договорились.

Потом она рассказала о том, как три года назад рассталась со своим парнем, который оказался жеребцом, гуляющим направо и налево, гнилым человеком, отбившим у неё охоту строить отношения с мужчинами. И, вообще, она удивляется, как это так получилось, что она открылась мне и новым отношениям, возможно, на неё подействовали хвалебные речи бабушки о молодом, красивом соседе с нижнего этажа.

– А мы строим отношения? – спросил я.

– А что мы делаем? – вопросом на вопрос ответила Ангелина.

– Поближе узнаем друг друга, – ответил я.

– Разве это не одно и тоже?

– Возможно, – улыбнулся я.

Почти две недели я был для Ангелины гидом по Москве. Мы посещали различные музеи, несколько раз были в Большом Театре, раза четыре на Красной Площади. Я все больше и больше привыкал к её неестественно золотистым глазам, к черным волосам в форме каре, к слою тонального крема над губами, наличие которого я не понимал, а о причине его существования стеснялся спросить. Восхищался тем, что она никогда не пользовалась косметикой, да ей это и не нужно было делать, так как она выглядела бесподобно и без неё.

За эти дни мы успели сделать многое, кроме одного. Мы ещё ни разу не целовались. И дело не в том, что я был робким или от неё не исходило достаточных намёков к готовности целоваться, дело в том, что я не хотел спешить. Есть мужчины, которые женятся, охваченные порывами страсти. Есть такие, которых вынуждают жениться родители. Есть такие, которые женятся по любви. А есть такие, которые женятся навсегда. Я бы хотел входить в число тех, кто способен комбинировать последние два варианта: жениться по любви и навсегда.

Но это не значит, что я готов не целоваться до самой свадьбы.

Поцелуй произошёл. У меня дома. Днём. За день до приезда её матери.

– Музыка твоя понравилась режиссёру. Он хочет познакомиться с тобой лично. Говорит, чтобы я не ехала домой без тебя, – сообщила Ангелина, когда я прекратил играть.

Она сидела в кресле, выставив мне напоказ свои соблазнительные ножки.

– Смотри, какой наглый, а, – улыбнулся я.

– Поедешь с нами?

– Посмотрим. Вдруг я не понравлюсь твоей маме.

– Уверена, что понравишься.

– Откуда такая уверенность?

– Ей нравятся такие.

– Какие?

– Благородные.

Я вопросительно сморщил брови.

Она встала и направилась ко мне.

Красное обтягивающее платье с замысловатыми узорами на ткани с большим удовольствием облегало соблазнительное тело Ангелины.