Море

Какие-то детские глупости лезли в голову, когда я был рядом с ней. С Мариной.

Хотелось, чтобы все это никогда не заканчивалось. Может, лето бы и кончилось, но общение с Мариной…никогда. Да, мы из разных городов, я думаю, что это не преграда. Я готов все это пережить.

День седьмой

– Знаешь, а так даже лучше, – после некоторого молчания вдруг сказала она, сидя на огромном камне. Мы ничего не обсуждали, это не было продолжением какой-то дискуссии. Именно так она и начала наш разговор, порезав потоки воздуха таким вырванным из некого текста, известного пока только ей, предложением.

– Хорошо, что все именно так закончится, очень даже, – продолжила она.

Я ничего ей на это не ответил.

Седьмой день запомнился всем отдыхающим как холостой патрон: погода не позволила людям сегодня искупаться. Сильный ветер и туман, смывающий границу между небом и морем. Большинство пребывающих в отеле осталось в своих уютных номерах. На общем пляже никого не было, поэтому нам с Мариной даже не пришлось уходить на Личный.

– И что мы будем с этим делать? – решил вступить в диалог я. Меня очень интересовал ответ на мой вопрос.

– А что, нужно что-то делать? И, главное, с чем? – глядя на бушующее море сказала она

– Не включай дуру, я отлично знаю, что ты завтра уедешь. И сегодня последний день, когда мы вот так вместе. – Меня начинало все это злить. Я никогда еще не был так груб с ней.

Марина даже не изменилась в лице. Она продолжила невозмутимо наблюдать за истерией природы.

– Ма-ма-ри…– хотел было обратиться к ней я, но тут же себя остановил. – Зачем ты не разрешаешь мне обращаться к тебе по имени?

– Чтобы ты вдруг не запомнил. Тебе это не нужно, ты все равно скоро забудешь меня.

Эта девочка порой удивляла своими ответами и логикой.

– И зачем мне тебя забывать? – я еле сдерживал гнев, стоя возле огромного камня и сжимая кулак, – мне дороги воспоминания, связанные с тобой!

– А ты лучше забудь, никакой пользы в этих воспоминаниях нет.

Нет, она совсем что ли дура? Что у нее в голове происходит?!?

– Ты какой-то нервный, неспокойный. Как и море сейчас. Тебя что-то тревожит?

– Тревожит ли меня что-то сейчас?! Да, тревожит. Куча вопросов: что будет с нами дальше, будем ли мы общаться, когда вернемся в свои города, будет ли у н а с будущее…

Хоть в лице и позе Марины особых изменений за весь этот разговор не прослеживалось, я все равно заметил, как уголок ее губ чуть приподнялся.

– И ты правда веришь, что все это имеет будущее? Общее будущее?

– Я бы хотел в это верить. —С претензией в голове ответил я. Ну что за девка, я сейчас готов ради нашего общения на многие жертвы и неудобства пойти, а ей будто это совсем безразлично. Будто все эти дни не с нами двумя проходили.

– Рома, понимаешь, не все должно перерастать во что-то большее. Некоторые истории обречены остаться воспоминанием. Горьким или приятным – это для истории уже не так важно. Вот мои подружки почти каждое лето в деревню к родственникам приезжают. У них там пылают чувства, завязываются отношения. И какими бы они ни были красивыми и бурными, хах, они все обречены на отсутствие будущего. И подруги это понимают. Они даже не обсуждают свои деревенские любовные истории после возвращения домой. У них правило: "То, что было в деревне остается в деревне".

Так вот, Ром. То, что было здесь, пусть останется здесь.

Хотя бы при этих своих словах она удосужилась повернуться ко мне.

– Так и быть, – опять будто бы кидаясь обрывком из другого разговора сказала Марина, – можешь теперь считать Личный пляж Нашим

Нашим? Ты шутки шутишь так или издеваешься?

– А до этого он чьим был?

– Моим.

Вот и поговорили. У меня даже желания не было ей что-то возразить. Или что-то сказать важное, что больше и шире всех этих глупых фразочек и обид на них. А ведь в тот момент все во мне только и хотело выразить все чувства, что копились, росли и складывались всю эту неделю. Неделю! А кажется, будто они долго и постепенно зарождались…

Вот так и прошло наше прощание: без объятий, без теплых последних слов и всего прочего, что я просрал из-за собственной гордости. Или задетого самолюбия? А может, просто задетых чувств?..

Утром я нашел на месте прощания оставленные Мариной бусы-ракушки.

День восьмой

Она умерла. Ее больше нет. Вернее, мне легче думать, что она умерла. Как она могла так тупо поступить? Оставить меня…И ничего не осталось. Ничего от тех дней. И от нее самой.

– Что, уехала твоя уже? – спросила меня Карина, когда мы встретились в фойе. Мы не разговаривали с ней с третьего дня путевки. – Да ладно тебе, че ты стух, она бы все равно тебя бросила, это же всего лишь летние мутки

– Я не убиваюсь, – старался быть сдержанней я

– Ой а, вижу я, как ты не убиваешься, – сказала она, а затем продолжила свой путь.

Пройдя метра четыре, она повернулась и добавила:

– Все это так избито и банально, что аж скучно.

Чуть позже мы пошли с Михоней в бар. Решили поговорить друг с другом. Давно нам не удавалось сделать это вне компании.

Однако мы молчали. Каждый погрузился в свои мысли. В какой-то момент Миша открыл рот, чтобы начать свой монолог, но я его опередил:

– Знаешь, Миша, почему все так быстро произошло? Между всеми нами? Дружба, чувства…все процессы, которые обычно длятся месяцами, решились за какие-то дня два-три?

Я не дождался от Михони "почему?" И продолжил:

– Ограниченность. Нет, Хах, не наша, как людей. А ограниченность времени, локации. Все эти условия не дают права на ошибку. Ты должен думать быстрее, действовать. Если хочешь что-то получить. Даже на ссоры время тратить не хочется, больше позитивными моментами заполнить дни охото. Но все эти начинания все равно обречены потерять свои волшебные свойства за пределами этого времени и этой локации. Да уж.

Миша помолчал пару секунд и выдал:

– Ром, она ушла от меня. Сказала, что хочет последние дни отдыха с Пашей провести. Ее заводят такие парни.

Мне было абсолютно плевать на эту ситуацию, поэтому я даже ничего не ответил своему приятелю на это. Все это так избито и банально, что аж скучно.

Хочется, чтобы она была рядом, как и раньше. Бегала босиком по берегу, чтобы потом смотреть на следы на песке, ловила своих раков несчастных, чтобы отпускать, анализируя то, что на наших глазах им дается второй шанс жить. Хочу, чтобы ее волнистые белые волосы развевались на ветру в неаккуратном хвостике, чтобы от нее шел приятный и успокаивающий запах моря, господи, да она сама как море. Но всего этого нет.

Через час я понял, что весь поток этих мыслей о ней – это полный бред, в котором нет никакого смысла теперь. Зачем грустить о том, что уже не вернёшь? Зачем такому придавать значение? Сука!..

Я сидел на пляже у огромного камня. Но уже один. Небо накрыли рваные черные тучи. Моросило. Сидел на песке, обняв колени руками, и думал. Обо всем думал. Хотя кого я обманываю, все мысли были о ней. Не хотелось размышлять о другом, хотелось только о ней, хоть это и приносило боль.