Прикладная магия
Появление людей в коридорах и столовой зале облегчению не способствовали. Звуки казались слишком громкими, свет – слишком ярким. И потому, когда обратившаяся к ней несколько раз, и так и не получившая ответа Адалин взяла Летти за локоть, та от неожиданности подпрыгнула и еле сдержала вырывающийся наружу крик.
– Добрый день, дорогая. – Поздоровалась Адалин, – плохо спалось?
Прежде чем ответить, Леттиссия опустила голову и сделала несколько тяжёлых вдохов.
– Добрый день, леди Адалин. Всё в порядке, – попыталась улыбнуться она.
– Я всё-таки провожу тебя, – Адалин решительно взяла Лети под локоть.
– Не стоит. – Сказала девушка и попыталась вынуть руку, но неожиданно для самой себя – пошатнулась и вцпепилась в Адалин, – Вообще-то помощь не будет лишней, – согласилась она.
Пока они шли, Адалин рассказывала про вчерашний приём и Летти практически не слушала её, пребывая в своих горьких мыслях. Однако, когда они подошли к комнате и Летиссия собиралась попрощаться, Адалин втолкнула её в комнату, вошла следом, закрыла запирающим заклятьем дверь и повесила на комнату полог тишины.
Летти, которая не упала лишь потому, что успела ухватиться за кровать, теперь недоуменно смотрела на неё.
– Вчера ты имела глупость рассказать о своих намерениях прилюдно. К счастью, сведущие люди ничего не услышали, а остальные приняли тебя за эксцентричную дурочку, которая не знает своего места.
Дело принимало дурной оборот, но жалостливый тон Адалин, совсем сбивал с толку. И потому Летти продолжала молча смотреть на неё. Та, в свою очередь, подошла к графине, подала ей руку и помогла устроиться на кровати.
– Это было очень глупо с твоей стороны. Ты чудом не болтаешься под утренним бризом на виселице. К тому же ты привлекла к себе ненужное внимание короля. – С каждым новым словом Летти всё меньше понимала, что сейчас происходит, а следующие слова Адалин и вовсе повергли её в ужас, – Я знаю, что чуть больше, чем через седмицу Графа Брейдера должны казнить и ты пытаешься спасти его, но не знаешь как. – Спокойно сказала Адалин и заглянула в полные немного ужаса глаза Летти, – Так вот я знаю как, и у меня есть нужные связи. Но у меня нет средств, – извиняющимся тоном сообщила Адалин, – А побег графа будет стоить очень дорого. Я могу помочь, если у тебя есть чем платить. – Кузина его величества пристально смотрела Летти в глаза. Та некоторое время молчала, а затем замямлила:
– Простите, я не понимаю о чём вы.
Адалин отмахнулась от неё словно от надоедливой мухи и продолжила:
– Тер Боран – штатный лекарь. Он лечит во дворце слуг, лошадей из королевской конюшни, его услугами также пользуются, если ещё не удалось выбить нужную информацию из заключенного, а тот уже собрался отойти в мир иной под пытками. Однако самое важное для нас – он засвитетельстовавет смерть заключённых. Без его письменного осмотра, их нельзя вывезти из королевской темницы и сжечь. – Сказала Адилин и многозначительно посмотрела на Летти.
Та в ответ гулко сглотнула. Тогда Адалин устало вздохнула и продолжила:
– Младший сын Терра Борана болен магической лихорадкой. Болезнь уже захватила лёгкие и почки. Ему нужны деньги. Много денег, как ты понимаешь. Он согласится ради сына. Но прежде чем мы договоримся, ты дашь мне магическую клятву о том, что если вас поймают – ты не выдашь моего имени.
Неожиданно Летти выпрямилась и, гневно взглянув в сторону принцессы, ответила:
– Я решительно не понимаю о чем вы говорите. Я очень устала и плохо себя чувствую. Вам лучше уйти.
Адалин долго и пристально смотрела ей в глаза, затем сама себе кивнула и ответила на какой-то вопрос:
– Не веришь… А не веришь в первую очередь потому, что мне незачем тебе помогать. Это правда. Но всё же помочь я тебе хочу… Потому что, если бы у меня в своё время была хоть малейшая возможность спасти отца – я бы всё на свете за неё отдала… Мне как ни кому другому известно к чему приводит мнительность и страх моего брата… – сказала Адалин и закрыла глаза. Сжав кулаки, она казалось пыталась перетерпеть внутреннюю боль.
Летти, которой до этого момента довольно сносно удавалось изображать спокойствие и недоумение – неожиданно прорвало:
– И что же сделает этот ваш лекарь? Обеспечит быструю и безболезненную смерть? Убедит короля отменить казнь? Выведет отца за дворцовые ворота ночью? – прошипела она.
– Орлеанские путы, – грустно улыбнулась Адалин.
– Что? – осеклась Летиссия.
– В отличие от дьявольских пут, они вынимают не только магию, но и жизнь. После того как вся магия вытянута, они начинают высасывать жизненные силы.
– И как это поможет отцу? – спросила абсолютно ничего не понимающая Летти.
– На этот вопрос тебе лучше ответит терр Боран. Я уже успела закинуть ему удочку. Вопрос лишь в том, сможешь ли ты за это заплатить.
Летти нахмурилась и обхватила руками голову, затем сделала несколько глубоких вдохов, опустила руки и выставила вперёд, рассматривая так, будто видит впервые, а, решившись, сказала:
– Если вы действительно не желаете мне зла и в сердце имеете намерение лишь помочь – значит вам нечего скрывать и бояться. Поклянитесь своей магией, что не желаете причинить мне вреда.
Адалин покачала головой, а затем произнесла:
– Клянусь своей силой – я не желаю тебе зла и не имею намерений причинить вред тебе или графу, я хочу помочь.
Над головой Адалин вспыхнула искра, которая означала что клятва принята и, если бы Адалин солгала – она бы тут же погибла. Летти кивнула, принимая клятву, а затем встрепенулась и спросила:
– Но тогда зачем вам это? Почему вы хотите помочь?
Адалин опустила взгляд на пол и тихо сказала:
– Пять лет назад, в королевской темнице сидел мой отец. Но мне никто не помог… – затем она резко подняла правую руку и жестом показала, что тема эта закрыта, и принимать соболезнования она не собирается. – Решай быстрее. Времени осталось мало, – сказала она и встав с кровати быстро зашагала к двери.
– Постойте, – крикнула Летти. Адалин обернулась, – У меня есть чем заплатить, я заплачу и вам за услугу. Что я должна делать? – жалобно спросила девушка.
– Клятву о не разглашении. Моё имя должно остаться в этих стенах. – Серьёзно сказала Адалин.
– Клянусь своей жизнью и силой. Чтобы не произошло – я не выдам твоего имени, – устало сказала Летти. Теперь даже под пытками она не сможет произнести имя герцогини. Снова зажглась искра, только уже над головой Летти.
– В таком случае, сегодня после ужина, моя горничная проведёт тебя в кабинет к Терру Борану, под предлогом твоего неважного самочувствия. Ты опальная графиня и все члены твоей семьи отлучены от рода за предательство и формально ты состоишь ни под чьим опекунством. Королевской милостью ты стала Фрейлиной. Однако официально, королевская семья не взяла на себя обязательства, а следовательно – платить за тебя некому и королевский лекарь не возьмётся. А потому твой поход в крыло слуг к лекарю Борану не вызовет подозрений. А за свою помощь плату я не возьму, но стребую с тебя услугу, когда придёт время и, если понадобится. Коли передумаешь – просто отзови Флору.
– Как же так получилось, что терр Боран лечит и людей и лошадей в королевской конюшне? – неожиданно спросила Летти.
– А что именно вас так удивляет, леди Брейдер? – улыбнулась Адалин. А затем снисходительно ответила, – Многие лошади из королевской конюшни стоят в разы дороже всех слуг во дворце вместе взятых, поэтому можно сказать, что в данном случае слугам оказана большая честь. Терр Боран талантливый лекарь, если бы не его полномочия – вслуги лечились бы у аптекарей, и не имели бы доступ к зельям, что выписывает терр Боран, ведь у него есть на это лицензия. – Сказала Адалин и открыла дверь, – Флора придёт после семичасового ужина. Увидимся завтра.
Весь день Летти пролежала, глядя в потолок, пытаясь собраться с мыслями. Вечером она встала, растормошила свой матрац и вынула дорожную сумку. Одна из ночных сорочек была использована в качестве лоскутов для небольшого мешка.
Все украшения были сортированы на две большие кучи – фамильные и родовые, что имели гравировку или явную принадлежность к родовой геральдике и символике, и украшения, на которых была лишь гравировка мастера.
Летти никогда не разбиралась в лошадях, политике, музыке или литературе. Но вот в чём она разбиралась – так это в драгоценностях. Она могла на глаз определить качество и натуральность почти любого драгоценного камня и металла, определить примерный вес и стоимость всего украшения, учитывая работу мастера и его именитость. Драгоценности были её слабостью, которая передалась ей от матери вместе с внушительной коллекцией бриллиантов, жемчуга и всевозможных комплектов.
Родовые украшения были убраны обратно в сумку. А вот вторая куча – была бережно изучена. И также сортирована на три небольшие горки.
Общая стоимость второй кучи была оценена ей примерно в триста тысяч лир(золотых монет, на которых был отчеканен светлый лик короля, точнее его светлый профиль).
Она взяла в руку массивный золотой перстень, усыпанный семью крупными бриллиантами. Золото весило прилично. Бриллианты были крупными, огранка была выполнена на высшем уровне, а вот мастер, был совершенно неизвестен. Именно эту вещицу она использует как предоплату. Стоимость перстня составляла примерно шестьсот лир. За шестьсот лир можно было купить два оттийских племенных скакуна, или небольшой крепкий дом, а крестьянская семья могла безбедно прожить на эти деньги всю жизнь. Видно так сильно отец любил мать, что не задумываясь исполнил её прихоть и подарил ей этот перстень.
Перстень был сложен в потайной карман верхней юбки платья, а прочие украшения – в самодельный мешок и затем снова в матрац.
На ужин Летти решила не идти. Есть не хотелось. А потому до семи часов она так и просидела на кровати в мучительном ожидании.
Глава 5
Глава 5
Ровно в семь часов вечера в дверь робко постучали. Дождавшись ответа, в комнату вошла совсем юная темноволосая и курчавая девушка. Она бросила быстрый и любопытный взгляд на Летти, а затем, склонив голову, попыталась изобразить почтение.
– Добрый вечер, госпожа. Следуйте за мной, – сказала горничная и не удержавшись, снова начала разглядывать Летиссию исподлобья.
Любопытство и непосредственность девчонки забавляли Летти, но натянутые словно струны, нервы – не позволяли забыть об осторожности.
– Как тебя зовут? – спросила Летиссия и поднялась с кровати.
– Флора, госпожа, – ответила девчонка и выпрямилась, сделав важный вид, не забывая разглядывать Летти из-под густых ресниц.
Откуда такое любопытство, к своему великому сожалению – Летти понимала. Дворец – тот же улей. Слишком много пчёл в одном месте. Невозможно утаить очевидное. Все уже знали, кто провёл эту ночь в покоях короля…
– Куда пойдём, Флора? – грустно улыбнулась Летиссия.
– В крыло слуг, – доверительно сообщила девушка и для пущей важности округлила глаза.
Не было ничего необычного в том, что крыло слуг оказалось между первым этажом и подвалом. Поразительным было то, что хоть в стенах крыла для прислуги ещё ни разу не ступала нога монарха или монаршего гостя – само крыло было великолепно отремонтировано и выглядело весьма прилично, в отличие от той же кухни, которую даже не потрудились хорошенько заштукатурить.
Комнатушки у прислуги были маленькие. Ни о каком собственном туалете или помывальне речи не шло, зато они были отдельными, и в каждой комнатке под потолком было малюсенькое окошко, что способствовало вентиляции.
Комната терра Борана была крайней, за ней была лестница, что при подъеме на верх – выводила во внутренний двор, а при спуске – в подвал.
Флора подойдя к двери снова изобразила важный вид и деликатно постучала.
– Терр Боран, леди Летиссия Брейдер. На приём.
Ответа не последовало и Летти, к своему ужасу, испытала облегчение. Вдруг по ту сторону двери всё же раздалось:
– Проходите, госпожа.
Несколько раз сглотнув, Летти попыталась задавить подкатывающую к горлу тошноту. Войдя в комнату, она нерешительно замерла. Флора замерла вместе с ней. Немного поразмыслив, Летти сказала:
– Ты можешь быть свободна, я запомнила дорогу.
Некоторое время Флора колебалась. Видно было, что любопытство покоя не даёт. Однако так и не придумав, уважительную причину остаться, девчонка не торопясь покинула комнату.
Ожидая указаний от лекаря, Летти продолжала терпеливо стоять в дверях. Но время шло, и ничего не происходило.
– Терр Боран… – нерешительно начала она, но была прервана.
Мужчина с грохотом и скрипом отодвинул стул и резко встал, открыв тем самым крайнюю степень испытываемого им раздражения. Затем резкими прерывистыми движениями, он набросил на комнату полог тишины и запер дверь. А потом сухо и надменно сказал:
– Я надеюсь, что у вас есть деньги и вы их принесли.
Опешившая от таких метаморфоз Летти, заторможено начала поглаживать внутренний карман платья, в котором лежал перстень.
– Деньги есть, – ответила она.
– В таком случае – доставайте. – брезгливо бросил лекарь.
– Во сколько вы оцениваете свои услуги? – спросила Летти, сумевшая победить испуг и вернуть способность держаться уверенно.
– В сто пятьдесят лир вам бойдутся путы, и ещё сто пятьдесят вы заплатите лично мне.
– Я дам вам шестьсот сейчас, и ещё шестьсот, когда отец будет на свободе. – Сказала Летти и достала из кармана перстень, чтобы подтвердить серьёзность своих намерений.
Однако действие это, казалось, разозлило мужчину ещё сильнее, он крепко стиснул челюсти, на шее выступили вены, желваки заходили ходуном.
– Я похож на скупщика? Или может на ростовщика? Или вы перепутали меня с королевским мастером? Я не собираюсь тратить время на продажу этой цацки. Приносите деньги. Или проваливайте. – К концу своей тирады лекарь перешёл на злобное шипение.
– Я достану деньги. – Сказала Летти и попыталась приподнять упавшее нутро и надежду.
– Как достанете – тогда и приходите. Только учтите – времени у вас почти не осталось. – Сказал лекарь и уже собирался развеять полог тишины и выставить нежеланную гостью с облегчением.
Для того чтобы остановить мужчину, и вновь обратить на себя его внимание, Летти пришлось крепко схватить его за локоть:
– Я достану деньги, но сначала вы объясните мне суть вашего плана, чтобы мои деньги были потрачены не зря. И учтите, я знаю, что вы нуждаетесь в деньгах, не меньше, чем я в вашей помощи.
– Детали плана вас не касаются. Чем меньше вы знаете – тем больше шансов уцелеть у вашей же головы. – Прошипел мужчина и с раздражением вырвал из захвата руку.
– В таком случае вы не получите ни лира. Я не сошла с ума и не позволю кому-либо наживаться на моем горе. – Ответила Летти, щелчком пальцев сняв полог, и вторым щелчком раскрыв дверь, которая, впрочем, тут же вернулась на прежнее место вместе с пологом.
Обернувшись, Летти вопросительно уставилась на лекаря, который больше не выглядел свирепым, скорее просто смертельно уставшим.
– Я объявлю серую хворь в королевской тюрьме. В этом случае мои обходы заключённых станут ежедневными и обязательными, потому как если подтвердится серая хворь – тюрьму придётся изолировать – слишком едкая эта зараза. В один из утренних обходов, я надену путы на вашего отца. А вечером констатирую его бесславную кончину от мора. При серой лихорадке, умерших немедленно сжигают – слишком заразная. Мой человек вывезет графа на кострище и снимет путы. В лесу его будет ждать лошадь. Это всё что я могу, – ответил лекарь Боран и прикрыл глаза правой рукой.
Немного подумав, Летти спросила:
– Есть ли риски..? Я имею ввиду насколько они велики?
– Риски есть всегда. Вопрос в том, согласны ли вы взять на себя за них ответственность, – уныло ответил лекарь, – Уходите, леди Брейдер. Уходите и без денег не возвращайтесь.
Ещё какое-то время Летти заторможено смотрела на мужчину, но так и не дождавшись больше ни слова, развернулась и тихо покинула комнату. Добраться до своей комнаты ей не составило труда. За время, проведённое во дворце, она успела привыкнуть полагаться только на себя. Одолеваемая невесёлыми мыслями, она не сразу заметила возле дверей королевского камердинера, который подперев стену плечом недовольно рассматривал Летти, но при её приближении встал ровно и сделал благодушный вид:
– Миледи, – поклонился он, – Его величество ожидает вас в своих покоях. Следуйте за мной.
Летти с недоумением посмотрела на него, пытаясь поймать ускользающую суть вопроса. В себя её привёл неожиданный приступ тошноты, от волнения и напряжения затряслись колени, по спине побежал противный холодок.
– Я могу ненадолго зайти в комнату? – высоким голосом проговорила она.
– Его величество не умеет ждать, – ответил камердинер и с жалостью посмотрел на неё, а затем развернулся и зашагал по коридору. Летти ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
Дорога до королевской опочивальни пролетела словно мгновение. Камердинер жестами показал что-то стражникам, те в свою очередь в ответ даже не шелохнулись, впрочем, когда Летти подошла ко входу – распахнули перед ней двери.
Девушка снова трусливо замерла перед входом, а затем, памятуя о предыдущем визите, всё же заставила себя сделать несколько нерешительных шагов, чтобы оказаться в комнате.
На этот раз монарха нигде видно не было. Покои вообще выглядели пустыми. И у Летти даже получилось расслабиться и сделать несколько глубоких вдохов, когда из королевских покоев раздался голос:
– Раздевайся и заходи. Я хочу, чтобы ты вошла обнажённой. – сказал приснопамятный монарх.
Совершенно не представляя, как поступить дальше, Летти засуетилась, кидаясь то к креслу, то к двери, пытаясь находу соорудить и вспомнить вчерашнее усыпляющее заклинание. Сделав резкий поворот, Летти решительно направилась в покои и зацепилась ногой за собственную юбку, споткнувшись упала на пол, но в попытках предотвратить собственное падение выронила заклинание, запустив его точно в королевские покои. Ко всему прочему, она не рассчитала силу и влила вдвое больше, чем накануне вечером.
Летти лежала на полу и даже не делала попыток выпутаться из собственного платья, ожидая мгновенной кары – ведь монарх не мог не заметить такого сильного выброса магической энергии.
Однако время шло, но ничего не происходило. Чтобы проверить не повреждена ли нога, она слегка пошевелила ей, когда услышала доносящийся из покоев храп. Совершенно растерянная, она уже не скрываясь поднялась и пошла прямо в покои, где и обнаружила безмятежно спящего монарха, который, к счастью или несчастью, был полностью обнажён.
Разметав простыни на кровати и прикрыв монаршее непотребство, Летти пулей выскочила из покоев, через несколько шагов остановившись, и проверив, вся ли обувь на месте.
А вернувшись в свои покои, Летти приняла ванную и как ни в чём не бывало легла спать.
На утро, она снова была разбужена Милинией, что означало очень плохие новости – королева собирала своих фрейлин.
– Как некстати, – бурчала Летти, пытаясь наспех привести в порядок своё платье.
– Поторопитесь, леди Брейдер, иначе слава самой несобранной фрейлины так и закрепится за вами, – напутствовала из-за двери Милиния.
Дверь резко распахнулась и, стоящая в дверях Летти, устало уточнила:
– Я ещё и самая несобранная?
Милиния сочувственно посмотрела на неё и помогла собрать пучок.
Однако добраться до покоев её величества Летти успела задолго до выхода королевы, которая сегодня решила поваляться в постели и вышла в свет лишь к десяти, но свиту упорно собирала в восемь. К счастью, королева была в отличном расположении духа и приказала накрыть второй завтрак и принести чай для всей свиты. И в целом, весь день прошёл спокойно, ведь королеве попался интересный роман.
На ужин Летти так и не попала, потому как ей было жизненно необходимо переговорить с Адалин, которую она поймала в дверях зелёной обеденной залы.
– Добрый вечер, леди Адалин, – поздоровалась Летти, сделав, быстрый книксен, а затем замерла, не зная, что сказать и как поступить в присутствии такого количества посторонних людей.
Адалин в ответ кивнула и понятливо улыбнулась:
– Должно быть вы дошили слакские лилии и хотите мне их показать, моя дорогая? – спросила она.
Летти немного растерялась, но быстро взяла себя в руки:
– Так и есть, ваша светлость, если, конечно, у вас есть время для посещений.
– Как раз сейчас есть свободные полчаса, – улыбнулась Адалин и взяла Летиссию под руку.
Когда дверь в комнату была закрыта, а все необходимые пологи соблюдены Летти бросилась к Адалин и схватила её за руки, к горлу подкатывала истерика:
– У меня есть деньги, куча денег, огромное состояние прямо с собой и нет ни единой возможности превратить его в деньги… – всхлипывала она, а затем достала из-под подушки злосчастный перстень, – И это только капля в море. Я не знаю ни одного ювелира при дворе и тем более перекупщика, и тем более… – всхлипывала Летти, но вдруг Адалин схватила её за руку и дёрнула:
– Успокойся, – тихо сказала она, – Терр Боран отказал тебе? – уточнила Адалин переводя взгляд из глаза в глаз.
– Да… то есть нет… – опешила Летти, неожиданно для себя начав успокаиваться, – он сказал не возвращаться без денег.
Адалин задумчиво почесала подбородок, а затем уточнила:
– Значит у тебя на руках есть драгоценности. Это фамильные реликвии?
– Фамильные тоже есть, но обналичить я собиралась не родовые, а те что достались в наследство от мамы и свои личные, – покачала головой Летти.
– Пожалуй, я смогу помочь. Несколько лет назад я… имела дело с королевским ювелиром, мне также пришлось продать все свои драгоценности, чтобы получить хоть какую-то сумму личных денег в распоряжение. Часть из них я вложила на счет в банке под хорошие проценты, часть потратила на покупку загородного дома, который уже несколько лет сдаю. Не могу сказать, что в разы умножила. Но за эти годы денег стало вдвое больше. Терр Эквил работает при дворце, и сейчас он больше не главный мастер, впрочем, тем проще будет с ним договориться. – Сказала Адалин, а затем снова замолчала.
– Спасибо, леди…
– Летти, послушай.. – перебила Адалин, – я сама договорюсь с мастером и прослежу, чтобы деньги были переданы терру Борану, тебе больше не следует ходить к нему и постарайся без особой необходимости в ближайшее время не искать встречи со мной. Чтобы сообщить тебе новости, я найду тебя сама. Сколько ты рассчитываешь выручить за этот перстень? – спросила она.
– Не меньше шести ста лир, – ответила Летти, – Конечно, ваша светлость, я буду ждать вестей от вас. Как я могу отблагодарить вас?
Адалин внимательно осмотрела перстень, поднесла бриллианты к свету, зубами надавила на золотой ободок и выдала свой вердикт:
– Я постараюсь выбить из терра Эквила семьсот. И я уже говорила, что ничего с тебя не возьму. А теперь мне пора, милая Летти. Жди новостей и да…лучше бы тебе вышить эти дурацкие лилии.
Когда Адалин вышла из комнаты, Летти в изнеможении рухнула на кровать. Но перед тем, как прикрыть глаза, увидела возле стула сияющую коробку. Глаза тут же распахнулись. Недолгая настороженность сменилась любопытством. Неловко поднявшись с кровати, она подошла к стулу и разглядывала её. Коробка была внушительной. При желании, в неё бы поместился табурет. Сама коробка была обшита красным бархатом и обёрнута толстой золотой лентой.
Осторожно открыв коробку Летти удивлённо присвистнула: внутри на плотной подстилке из алых роз лежало тяжёлое бриллиантовое колье, рядом с ним коробка карнуэльского дорогущего шоколада и записка:
«Жду с нетерпением нашей новой встречи, моя обворожительная Летти. Не задерживайся.»
Нервный смех постепенно перешёл в истерический хохот. Летти хохотала так, что периодически можно было услышать звонкое хрюканье.
Прервал эту страшную картину стук в дверь. На пороге снова стоял королевский камердинер.
– Добрый вечер, леди Брейдер, – поздоровался тот, а затем жалобным шёпотом добавил, – Пожалуйста, поторопимся, его величество уже несколько раз посылал за вами. Я не смог вас найти.
Летти в ответ кивнула словно механическая кукла, а затем с неизбежным смирением зашагала за мужчиной.
На этот раз стражник, что впервые подтолкнул её в королевские покои, заслонил ей проход и несколько мгновений внимательно и сердито осматривал её, а после всё же пропустил. В королевские покои сегодня Летти заходила смело – как к себе домой, и потому неожиданные объятия подошедшего сзади мужчины – ввели её в полный ступор:
– Ну где ты ходишь? – ласково спросил король, гладя её по руке, – Я весь вечер посылал за тобой.
В ответ Летти громко сглотнула подкативший к горлу комок.
Монарх прижал её к себе крепче, прислонившись к её голове он трепетно замер и прошептал:
