Беременна от нелюбимого

Всего минуту между нами царит полное спокойствие, сродни волнам океана. И меня качает вместе с ними. Качает. Качает…

А потом Даня превращается в разъяренного зверя. Резко разворачивает меня к себе. Впечатывает спиной в стену. Врезается своим телом в мое. И накрывает мои губы своими. Горячими. Жесткими. Совсем чужими.

Я замираю под его напором и широко раскрываю глаза. Ко мне вдруг возвращается рассудок: «Перестань стоять столбом! Оттолкни его! Это же Кравцов! Какое право он имеет тебя целовать?» – и через секунду уже покидает.

Внутри меня словно что-то щелкает. Я цепляюсь пальцами за ворот его рубашки и отвечаю на поцелуй. Внезапно он кажется мне таким желанным. Умеет же Даня, оказывается, целоваться. Кто бы подумал. Вот Матвей никогда не целовал меня так. Чтобы аж коленки подкашивались. И разряды тока по всему телу проходили. А от губ Дани голову сносит.

Я не успеваю насладиться до конца тем, что происходит, как мужчина разрывает наш поцелуй, отрывает меня от пола и несет в сторону кровати. Бросает на мягкий матрас. Дышит тяжело. Грудная клетка вздымается часто-часто. В глазах безумие, на лице жесткая решительность. Но он медлит. Сомневается. Не спешит действовать дальше. Я же чувствую, как вся пылаю. Ещё минута – и сгорю дотла.

– Ну же, иди ко мне, – хнычу я, абсолютно забывая, кто передо мной.

Мне осточертело одиночество, мне хочется, чтобы меня любили, желали, хочется знать, что я не пустая. Что я тоже заслуживаю счастья. И мой затуманенный разум ложно принимает Даниила за того, кто может мне все это дать.

– Ты уверена, Решетникова? У тебя ещё есть шанс послать меня. Я ведь не смогу потом остановиться, – качает головой, пожирая меня взглядом.

– Уверена. Очень-очень уверена, – пылко заверяю его и тянусь рукой к мужчине с приглашением.

Я наблюдаю за тем, как медленно он расстегивает пуговицу за пуговицей. Хочется поторопить его, но не могу вымолвить ни слова. Он, кажется, тоже нервничает. Я вижу по его глазам, по движениям. И когда наконец-то с одеждой покончено, он накрывает меня своим телом и мне снится странный сон.

В нем я привела домой Даню Кравцова. Он был хорош. Ему я страстно отвечала на поцелуи, делала в постели такое, от чего обычно краснею до кончиков волос. Всю ночь. Он шептал мне какие-то нежности на ушко. Был таким милым. Потом я плакала, рассказывала, как плохо со мной поступил Матвей, а Даня в это время гладил меня по волосам, успокаивая. А потом снова вытворял такое, за что нас точно сошлют в Ад.

А потом наступило утро.

Глава 4

– Боже-е-е, я умираю? – стону, пытаясь разлепить веки. Во рту пустыня Сахара, все мышцы ломит, а самое ужасное – в висках стучит так, что, кроме этого шума, я больше ничего не слышу.

Ощущение, словно вчера я выступала на ринге и меня хорошенько поколотил противник. А потом бросил на середину зала, как мешок с картошкой, и ушёл, прихватив с собой весь выигрыш.

Несколько мгновений я так и лежу на животе, не в силах даже пошевелиться. Дышу тяжело и прерывисто, все тело покрыто липким потом, хочется высунуться в окно, чтобы вдохнуть прохладный свежий воздух, но все, на что меня хватает, – удобней устроить голову на подушке.

Я силюсь вспомнить, что произошло, но все словно в тумане. Меня шатает несмотря на то, что я неподвижно лежу в постели. Ощущение, словно я уснула на яхте, которую волнами носит в разные стороны.

А может, я и в самом деле сейчас на яхте, поэтому мне так плохо?

Нет, однозначно нет, комната-то моя.

– Воды, – выдавливаю из себя, и получается странное кряхтение. Конечно же, никто не подаёт мне стакан живительной влаги, ведь живу я одна.

Я пытаюсь подняться, сажусь в постели, хватаюсь руками за голову. Как же плохо!

Делаю глубокий вдох, а потом резко вскакиваю с кровати и мчу в ванную комнату.

«Кажется, креветки, которые я съела вчера, были несвежими», – приходит на ум, когда я умываюсь, а потом резко замираю, ошарашенно смотря на свое отражение в зеркале.

Я до ужаса бледная. Волосы сбиты и торчат в разные стороны. Под глазами мешки. Но это совсем не то, что вызывает внутри меня такую бурную реакцию.

Мои глаза сейчас неотрывно смотрят на багровые пятна, которыми покрыты шея и грудь, и это, скажу вам, весьма неожиданная неприятная находка.

Я, словно не веря своим глазам, осторожно прикасаюсь пальцами к засосам. Дыхание сбивается, тело бросает в дрожь, по спине проходит неприятный озноб. Что это, к черту, такое?

Память услужливо подкидывает картинки вчерашней ночи. Встреча одноклассников, Сергей, танец с незнакомцем, Даня Кравцов…

– О нет! О нет-нет-нет. Господи, прошу, пусть это будет неправдой! – шепчу я и возвращаюсь в комнату. С каким-то остервенением пытаюсь найти следы пребывания в моей квартире Дани. Но он ничего не оставил. Ни зажигалки, ни грязной чашки, ни носка за диваном.

Это все мне примерещилось! Не было никакого Кравцова! И это не я целовала его. Лишь мой сарафан, небрежно брошенный на пол перед зеркалом, доказывает обратное. Но это ведь такая мелочь, правда? Я могла его сама туда бросить.

Я делаю глубокий вдох.

Да. Так и есть. Это был дурной сон, ведь, если бы я провела ночь с Даней, он бы непременно подождал моего пробуждения, чтобы начать насмехаться надо мной. А багровые пятна на шее… Подумаешь, просто аллергия.

Внезапно раздается звонок в дверь. Я подпрыгиваю на месте, настороженно поворачиваю голову в сторону прихожей. Смотрю на входную дверь так, словно в любую минуту в квартиру может заявиться монстр.

Что, если это Даня? Уже почти двенадцать дня, ему могло надоесть сидеть в моей квартире, и он спустился за едой.

Что делать?

Я набрасываю на себя халатик и тихонько крадусь к двери. При этом кто-то все так же настойчиво жмет на звонок. Прижимаюсь к глазку и выдыхаю от облегчения. Танька. В солнцезащитных очках, хотя на улице пасмурно, и с двумя большими стаканчиками с логотипом «Мери-Бери».

Я резко распахиваю перед ней дверь. Господи, как же я счастлива ее видеть! Как никогда! Даже не знаю, что делала бы, если бы это оказался Даниил. Это же надо было так попасть! Небось его сейчас распирает от самодовольства за то, что ему удалось затащить меня в постель. Даже обидно как-то, ведь это я использовала его, чтобы забыть бывшего, а не он меня!

– Что-то ты рано, – мой голос все еще хриплый, голосовые связки словно рассохлись.

– Решила, тебе не помешает двойной эспрессо, – бодро улыбается подруга, поднимая в воздух картонный стаканчик. – Видок у тебя, конечно, отстой.

– А себя-то в зеркало видела? – Принимаю из ее рук кофе и выразительно указываю на черные круги под глазами, которые она прячет под очками.

– Отвратная ночка, – кривится подруга.

– Не то слово. Даже не представляешь насколько, – вздыхаю я, пересекаю комнату и заваливаюсь на диван. Блаженно закрываю глаза и отпиваю горячий напиток. Силюсь вспомнить, как же так получилось, что я отвечала на ласки Дани так охотно, вместо того чтобы послать к чертям.

– Ты куда вчера делась, подруга? Сбежала, даже не попрощавшись, – спрашивает Таня, снимая с себя верхнюю одежду. Потом заглядывает в мой холодильник, не находит там ничего вкусного, лишь овощи и йогурты, закатывает глаза и закрывает дверцу.

– Просто ушла. – Отвожу взгляд в сторону и краснею, потому что вдруг вспоминаю, как бесстыдно стонала от ласк мужчины.

– Э-э-э, нет, что-то ты недоговариваешь. Я прекрасно знаю этот взгляд! Ми-ла-а, – протягивает она мое имя и поигрывает бровями, не отводя от меня глаз. – Боже, а это что?

Она резко приближается ко мне и прежде, чем я успеваю ее остановить, отодвигает чуть в сторону мои волосы, оголяя «метку» Дани. Ее глаза округляются от неверия. О черт, нет, она ведь видела, как я покинула зал сразу за Кравцовым. Мы исчезли вдвоем. Несложно сложить два и два, чтобы понять, чем все закончилось.

– Ты все-таки подцепила кого-то в клубе и решила забыть Матвея? – с довольной улыбкой спрашивает она, в глазах загорается огонек любопытства.

– Ага, – сдавленно выдавливаю из себя, киваю и подношу к губам кофе, пряча свой взгляд за стаканчиком.

– Божечки, это был тот красавчик, с которым ты танцевала? Ну, такой весь стильный, блондинистый, – допытывается Таня, и я сразу же расслабляюсь, понимая, что она так и не догадалась о нас с Кравцовым. Я бы в жизни ей правду не рассказала, даже несмотря на то, что она моя лучшая подруга. Да я о таком вообще никому рассказать не могу! Даже под дулом пистолета. Даже если от этого будет зависеть моя жизнь.

Господи, какой позор. Почему это произошло именно с ним?

А что, если Даня всем разболтает, как уложил в койку ледышку Решетникову? Хотя кому он расскажет? Сергею? Да мне плевать на него. Мы уже давно не в школе, и никому нет до нас дела.