Принц б/у

– А что это?

– Кошмар, лучше тебе не знать, – безапелляционно отрубила Татьяна, а Маргоша опасливо оглянулась.

– Придешь домой – руки помой с мылом и дыши тут только с закрытым ртом, – добила ее Соколова, после чего Маргоша, тихо пыхтя сквозь зубы, молниеносно попрощалась и вспугнутым сайгаком понеслась домой.

Чтобы Николай и от нее не уехал в дальнюю командировку за Полярный круг или на экватор, Татьяна при следующей встрече, едва он заснул, выудила у него из кармана пропуск и старательно переписала название НИИ, в котором он работал. К сожалению, паспорта у него при себе не оказалось.

Погруженная в печальные мысли, наглыми термитами пожравшие все радостные краски наступившего лета, Маргоша чуть не пропустила мамин день рождения. Светлане Федоровне исполнялось сорок три года, то есть никакого громкого юбилейного торжества не планировалось, тем не менее родители начали готовиться к празднику загодя. Примерно за месяц до события, когда роман с Колей только начинался, о чем, естественно, никто не знал, мама многозначительно пошевелила бровями и страшным шепотом сообщила папе, разламывавшему с паяльником в руках очередной старый приемник:

– Ты в курсе, что дочери уже восемнадцать?

– Угу. – Папа хищно ткнул паяльником в вонючую кучку мелких огрызков неизвестного назначения и сдвинул очки на кончик носа.

– И какие у тебя мысли по этому поводу?

– Разные.

– А именно?

– Угу.

– Сейчас я весь этот хлам вынесу на помойку, где ему самое место! – тихо рявкнула Светлана Федоровна. – Отвлекись от своего идиотского хобби и вернись к людям. Дочери замуж пора.

– Она что, уже кого-то приводила знакомиться? – Виктор Степанович озадаченно сморщил лоб: ему стало ужасно неудобно от мысли, что он умудрился пропустить столь важное мероприятие. Никаких воспоминаний по этому поводу в его лысой голове не возникло.

– Поздравляю, – скептически процедила мама. – У тебя мозг скоро окончательно разгладится и заблестит, как твоя плешь! Если постоянно пить или паять, то можно и собственные похороны проворонить! Где были мои глаза, когда я вышла за тебя замуж? Кстати, об этом и речь!

– Мы разводимся? – выдал свою обычную шутку Виктор Степанович, наплевательски относившийся к вечным придиркам жены.

– Я потом посмеюсь, – злобно толкнула его Светлана Федоровна и решительно вырвала из рук паяльник. – Чтобы Рита не повторила мою ошибку, мужа ей должна найти я!

– Я ее отец, – напомнил жене слегка прибалдевший от незнакомой темы супруг. – Так что твою ошибку она гарантированно не повторит.

– Сейчас как дам паяльником, остряк трухлявый!

– Он горячий. А мы с тобой ровесники, между прочим.

– По уму я тебя уже давно обогнала, а вот по степени замшелости ты давно впереди планеты всей! – оскорбилась Светлана Федоровна.

– То есть я в плесени, а ты в маразме? – хихикнул Виктор Степанович.

– Сейчас дошутишься! – угрожающе надвинулась на него жена.

– Все, все, рыбка моя, – сдался хилый супруг, находившийся с женой в разных весовых категориях, как кузнечик с бройлером.

– Так ты согласен?

– На все, – подобострастно закивал Виктор Степанович, не рискнув уточнять, с чем именно он должен согласиться.

Через минуту ситуация прояснилась окончательно: деятельная Светлана Федоровна, побоявшись, что дочь в качестве зятя может привести нечто непотребное, не стала тянуть до последнего, то есть до наступления у неразумного дитяти влюбленности, а задумала подсунуть Риточке уже подготовленного к браку и тщательно проверенного юношу. После длительных поисков выяснилось, что муж одной из ее знакомых семимильными шагами пронесся по карьерной лестнице и в настоящий момент является жирной и аппетитной шишкой на пушистой исполкомовской елке. У четы подрастал отпрыск одного с Риточкой возраста, поэтому предприимчивая Светлана Федоровна немедленно восстановила старые связи и пригласила подругу вместе с мужем и сыном на свой день рождения. Будущая свекровь тоже подготовилась к сватовству страшными рассказами про ушлых лимитчиц и прочих малопорядочных барышень, прибирающих к рукам чужих сыновей с целью оторвать у семьи кусок жилплощади и испортить хорошему мальчику жизнь. Найдя общий язык, мамы решили обставить знакомство как случайную встречу.

– Я не понял, тебе мое согласие надо? – изумился Виктор Степанович. – Они же еще не познакомились, а я их уже благословлять должен?

– Да кому нужно твое благословение, пень старый? – в сердцах крикнула Светлана Федоровна. – Размечтался! Мне надо, чтобы ты не нажрался, как обычно, и не испортил детям знакомство. А то начнешь опять буянить, все отвлекутся на тебя, идиота, и ничего не получится!

– Можно подумать… – с обидой начал супруг, но продолжить мысль не успел.

– Можно, можно подумать! – гаркнула Светлана Федоровна и потрясла у него перед носом гладким круглым кулаком. – Про тебя не только подумать можно, по твоей наглой морде и по сизому носу всю твою бутылочную биографию прочитать можно! Только попробуй дочь опозорить!

– Да не шуми ты, не буду я пить. Понял все.

– Ну гляди, если не понял! – Розовый кулак опять демонстративно проехался вблизи его поникшего профиля.

Виктор Степанович дождался, пока жена выйдет из кухни, приник к холодильнику, вытянул из пыльных глубин захолодильникового пространства плоскую фляжку, с наслаждением сделал пару глотков и, крякнув, тихо прошептал сам себе:

– Не дай бог никому такую тещу!

Подумав, он отхлебнул за здоровье будущего зятя, который не подозревал, какое страшное будущее его ждет, и торопливо спрятал фляжку. По коридору тяжело прошагала супруга. Шумно втянув носом воздух, она с сомнением посмотрела на деловитого мужа, копающегося в разобранном приемнике.

– Что это за запах?

– Не чувствую. – Он тоже старательно пошмыгал и даже усердно покрутил головой. – Может, канифоль?

Светлана Федоровна еще раз принюхалась и удалилась, недовольно бормоча что-то себе под нос.

Боря Осинский пил с друзьями пиво и не догадывался о грядущих в его жизни переменах. Папина должность позволяла ему беззастенчиво балбесничать и в школе, и в институте, куда его зачислили автоматом, не потребовав со стороны юного абитуриента хотя бы минимального подтверждения полученных в школе знаний. Высокий, тщедушный, с редкими жалкими усиками и густой копной вьющихся смоляных волос, Боря шагал по жизни гордым журавлем, задрав голову и перешагивая через окружающих тощими длинными ногами. Все проблемы, возникавшие на его пути, решали папа с мамой, причем делалось это в предельно сжатые сроки, поскольку с детства у Борюсика находили всяческие болячки, из-за которых ему было противопоказано то нервничать, то перенапрягаться физически, то вдруг выяснялось, что ему необходимо ослабить нагрузку в школе. Он был единственным и чересчур любимым сыном, что давало ему возможность помыкать ослепшими от избытка чувств родителями. Поскольку Боря был всегда одет лучше всех и обеспечен аппетитными суммами на карманные расходы, то недостатка в друзьях и девушках он тоже не испытывал, искренне считая, что окружающие любят его за то, что он есть. А он благосклонно осчастливливал желающих своим вниманием.

Ничего этого Маргоша не знала, не подозревала и о должности и состоятельности его папы, поэтому появление в коридоре их квартиры импозантного юноши не произвело на нее впечатления. Она еще не вышла из роли принцессы в башне, ожидающей возвращения возлюбленного, и мужчины ее не волновали.

Боря, недоумевавший, зачем родители вытащили его на этот непонятный сабантуй, и тяготившийся предстоящим сомнительным развлечением, при виде Риты оживился и подумал, что все не так плохо, как казалось утром. К его огромному удивлению, девушка не строила глазки, не кокетничала, и, похоже, вообще не интересовалась им как кавалером. Это было обидно и разбудило в Боре охотничий азарт. Обычно девушки из его окружения реагировали на комплименты живее и буквально вешались на шею, отталкивая друг друга, а эта хрупкая брюнетка лишь вежливо улыбалась и отодвигалась от него. Боря не привык к отказам, все известные ему комплименты были дежурными и пресными, как диета язвенника, поскольку девушки не требовали красивых слов, предпочитая действие. Но в условиях празднования дня рождения, приближенных к боевым, ни о каком действии не могло быть и речи, а словарный запас выручал плохо.

Вскоре Светлана Федоровна поняла, что неподготовленная к сватовству Маргоша старательно избегает кавалера. Она шарахалась от нависавшего над ней Борюсика, как муха от свернутой в трубочку газеты, – отчаянно и целеустремленно. При этом сам кавалер был заинтересован в сближении.

– Рита, обрати внимание на Борю, – прошипела мама, выбрав подходящий момент и поймав метнувшуюся из гостиной дочь за подол.

– Уже обратила. Они скоро уйдут?

– Ты знаешь, кто его отец?

– Вроде вон тот седой мужик в сером костюме.

– Именно. А ты знаешь, что он работает в горисполкоме?

– Нет. А нам какая разница? Ой, мама, – внезапно дошло до Маргоши, – это его для меня привели? Кошмар!

– Почему кошмар? – обиделась мама. – Блестящая партия для тебя! Квартиру ему пробьют, дача, машина и сплошные перспективы! Мы на старости лет с отцом голодать не будем.

– Он противный, я не…