Пляжная охота

– Жека, это шутка. Ты переутомилась, юмор плохо усваиваешь.

– Надо шутить так, чтобы твои шутки доходили, – обиделась она.

– Ну, милая моя, на каждого жирафа не угодишь. Ладно, не кисни! Я сейчас приеду, помогу тебе собраться. А то боюсь, ты полдома с собой возьмешь для страховки. И надо ехать за купальниками. Запомни: самое главное на пляже – купальник. Особенно для незамужней девушки.

– Мне туда положить нечего, – вздохнула Женя и посмотрела на то место, про которое шла речь. Фигура у нее была мальчишеской – стройной, гибкой и с минимальными выпуклостями. С возрастом все чаще стала приходить мысль, что это скорее не плюс, а минус. Мужчины предпочитают аппетитных дам.

– На всякий товар свой купец. И размер не главное. Главное – цвет. Мужика, как быка, нужно сразить сразу, привлечь его внимание, чтобы он, раздувая ноздри и пыхтя, бежал к тебе и ничего вокруг не видел, – назидательно произнесла Муравская. Ей легко поучать. Когда у тебя есть грудь, можно не волноваться и давать умные советы, похожие на утешение.

– Быкам нужны коровы. А я не корова, а коза какая-то, – опечалилась Женя, осознав, что пляж для нее не самое выигрышное место. Но – она же не выигрывать туда едет, а отдыхать. Или все же выигрывать?

– Лебедева! Отставить пессимизм! Я вылетаю на метле. Открывай двери.

Положив трубку, Евгения со вздохом покосилась на вещи. Сейчас приедет Ася, станет смеяться, критиковать и выкидывать самое необходимое. Нужно подготовиться к нападению. Может, чайник все же отложить?

Но подготовиться Женя не успела, потому что раздался звонок в дверь.

– Правда, что ли, на метле прилетела, – пробормотала она, щелкая замками.

– Надо спрашивать: «Кто там?» – проговорил Эдик, по-хозяйски вдвигаясь в квартиру с букетом наперевес.

– Ты чего пришел? – оторопела Женя.

К визиту бывшего жениха она не была готова ни морально, ни физически. Женя только что временно перестала убиваться о загубленных годах ожидания и стояла непричесанная, ненакрашенная и в старой футболке. Кто расставался с мужчиной, тот знает, какая это драма – случайно столкнуться с бывшим не при полном параде. А Евгения была не то что не при полном параде, она была как наполеоновская армия в период отступления – хуже некуда.

– Ты не рада? – Жбанский искренне удивился. Таким тоном этот вопрос задают мужья, вернувшиеся не вовремя из командировки и начинающие прозревать.

– А должна обрадоваться? – усмехнулась Женя. А что ей оставалось? Не изображать же нежную фею, стоя в разобранном виде. – И чего ты один? Даже странно. Я думала, для тебя норма – ходить в мою квартиру с девицами.

Надо было молчать. В таких случаях всегда лучше молчать, поскольку обиженное подсознание выворачивается наизнанку, словно старый карман, вываливая весь неприглядный, скопившийся там за долгое время, мусор. Позже понимаешь, что каждое второе, а то и каждое первое слово было произнесено зря. Евгения все это осознавала, но остановить себя не могла. Прямо как прорванная водопроводная труба, из которой хлещет и хлещет. А аварийная служба в лице Муравской запаздывала.

– Женечка, ты в тот раз все неправильно поняла…

– А-а-а, я ж забыла! Ты у нас человек творческий! Сочинил версию и сейчас будешь меня обвешивать лапшой? Уши подставлять?

– Евгеша, не надо так!

– Не называй меня Евгешей! И убирайся вон из моего дома!

– Еще недавно ты называла его «нашим»…

– Я ошибалась! Кыш отсюда!

– Я не могу «кыш»! – оскорбился Эдик. – Ты забыла, что мне жить негде? Это не по-христиански.

– Чего-о-о? – взревела Женя, окончательно войдя в штопор. – Ты считаешь, меня это должно волновать?

– Ты раньше не была такой, – набычился Эдя и спрятал цветы за спину. Вероятно, передумал дарить. Он топтался в узкой прихожей, а букет маячил сзади, словно павлиний хвост. Судя по оттопыренной губе, кавалер обижался.

– Да, жить было проще – рога за косяки не задевали, – согласилась Евгения, злобно раздув ноздри. Она, конечно, была девушкой позитивной и неконфликтной, но не до такой степени, чтобы постелиться кому-то под ноги половой тряпкой.

– Ты все неправильно поняла!

– А что, было еще страшнее? Ты тут спал не с бабой, а с мужиком? И это его помада на моей посуде?

– Пошло! Перестань, тебе не идет!

– Эдя, мне рога не идут больше, чем все остальное. Они вообще мало кому идут. Лосей в расчет не берем. Давай сократим время твоего официального визита. Если ты пришел мириться, то напрасно. Аудиенция окончена.

– Я пришел объясниться.

– Такое ощущение, будто далее последует вызов на дуэль. Какие, однако, у нас манеры, – процедила Евгения, представляя, как молотит Эдика букетом по хребту. За все – за обманутые надежды, унижения, любимое голубое полотенце, которое пришлось выкинуть.

– Ты не должна так со мной разговаривать! Я действительно был неправ, когда дал ключи другу. Но я не знал, что он меня подведет! Раньше Витька такого никогда не делал!

– Раньше? – ахнула Женя. – То есть он у нас на абонементе был?

– Ну и что? Это же не я находился тут с женщиной! Почему ты не радуешься?

– Действительно, – пробормотала Женя. – Почему я не радуюсь? Какая-то я нынче странная. Не иначе – съела что-нибудь.

– Ты обвинила меня в измене, – напомнил Эдик тоном, который подразумевал необходимость извинений, приседаний и, вероятно, сатисфакции.

– Особенно мне нравится, что друг Мишка трансформировался в Витьку. Или они тут на пару зажигали?

– А что Мишка? – не понял Эдик.

– В прошлый раз ты говорил, что дал ключи какому-то Мишке.

– Я ошибся! – бодро выпалил Жбанский, опасливо отступив к двери. Видимо, догадывался, что последствия подобной ошибки могут быть серьезными.

– Это я ошиблась, когда связалась с тобой, гад косоглазый! – взвизгнула Женя. Сейчас ей было плевать, какие именно воспоминания останутся о ней у бывшего ухажера. А в том, что он абсолютно, стопроцентно бывший, она не сомневалась.

– Почему косоглазый? – удивился Эдик, тревожно взглянув в зеркало. Своей внешностью он дорожил, холил ее и лелеял. И странный выпад Евгении напугал его больше, чем перспектива остаться без жилья.

– Потому что врешь много, а у врунов глаза всегда косят, – прошипела Женя и метнула в зазевавшегося визитера первым, что попалось под руку. Только когда это «первое попавшееся» уже было в полете, она осознала, что все это время размахивала чайником, который перед приходом Аси решила оставить дома, а не тащить на море.

– Блин! – завопил Жбанский и присел, раскорячившись, как краб. Чайник, просвистев над его беззащитной макушкой, с громким хрустом впечатался в дверь и осыпался, частично застряв в упаковке букета.

– Гад, еще и чайник мне испортил! – крикнула Женя.

– Я?

– Ты!

Конструктивный диалог прервал настойчивый звонок в дверь.

– Входите! – раздраженно воскликнул Эдуард, вытряхивая из букета ошметки пластмассы.