Фиктивный женишок

Даша к кредитам и долгам относилась строго отрицательно. А уж кредит на такую глупость и вовсе считала невероятной блажью. Особенно ее пугала идея Березкиной нарастить себе бюст.

– Ладно, морду тебе пошлепают, вряд ли это тебя кардинально изуродует! Но делать себе пластмассовые сиськи…

– Силиконовые, – возражала Вера. – И вообще, тебе легко рассуждать, у тебя они есть! А у меня нет!

– Как нет? Есть у тебя! Первый номер – это тоже грудь!

– Это не грудь! Это прыщи! А прыщей у меня и так достаточно от постоянного воздержания. У меня их вообще столько, что грудь среди них теряется!

Но до пластики дело не дошло. Как выяснилось, почти после всех процедур лицо временно утрачивало «товарный вид», и несчастная Березкина несколько дней пряталась дома, теряя клиентов и навлекая на свою бедную голову гнев начальника. Последней каплей стала серия уколов какого-то витамина. Колоть его надо было в физиономию, что, как ни странно, бдительную Веру не испугало. Зато сильно испугало Дарью, когда подруга по дороге домой заехала к ней на чай.

– У тебя что, ветрянка? – воскликнула Даша, увидев пятнистую физиономию Березкиной. – Или скарлатина какая-нибудь?

– Не-а, – легкомысленно отмахнулась Вера, – это я к косметологу сходила, красоту навела.

– У твоего косметолога очень странные представления о красоте, – пробормотала Даша. – Я б даже сказала – извращенные.

– Зато вокруг меня в транспорте даже в час пик образовался вакуум. Я спокойно села, и никто ко мне не приматывался. Даже кондукторша развернулась, не дойдя! Сплошные плюсы.

– Ну, мужики-то, небось, тоже не подходили? Ты ж вроде для них стараешься, – напомнила ей основную цель мероприятия Даша.

– Это да. Но потом они ко мне слетятся как мухи!

– Надеюсь, как к варенью, а не как к чему-то другому. Березкина, ты сейчас очень страшна, я тебе даже врать не буду!

– Сама знаю. Скоро все пройдет.

Прошло вышеупомянутое «все» очень нескоро, не оставив никаких следов красоты.

– Морда стала глаже, – убежденно отстаивала свою позицию Верка. – Хотя на картинку не похоже. Надули, подлецы!

Вопрос с коррекцией груди отпал сам собой.

– Если такая ерунда, как уколы, повлекла за собой столько проблем, то страшно представить, что будет, если мне сделают грудь. Я тут читала, что имплант может вообще уехать под мышку в самый неожиданный момент. Уж лучше мои прыщи, они хоть стабильны и по организму не мигрируют. А то уползут на живот, красотища будет! Нет, риск – благородное дело, но не в моем случае. Пусть мой принц полюбит меня в естественном обличье.

Но на естественное обличье принцы клевали плохо, поэтому Вера продолжала прозябать в одиночестве. И единственной пользой от ее походов в салоны можно было считать их общий с Дашей негативный опыт. По крайней мере, в решающий момент Даша не отважилась на кардинальные перемены.

– Прическу освежила, и достаточно, – уговаривала она себя по дороге домой. – Ведь полюбил же он меня такой, какая я есть. Ни к чему сейчас что-то менять, это будет бросаться в глаза, а я не желаю выглядеть жалко.

Свет в окнах квартиры не горел – Марка дома не было. Это отчего-то воодушевило Дарью до крайности. Она даже перестала трястись, как овечий хвост, и пошла значительно бодрее.

Заготовить речь у нее так и не вышло, но зато был составлен примерный план выступления.

– Главное, не орать и не унижаться, – как мантру повторяла Дарья.

Переодеваться в домашнее она не стала. Как-то неправильно было бы начинать такой серьезный разговор в наряде домашней клуши. Тем более что тогда она испортила бы укладку.

Ждать пришлось очень долго. Даша успела на нервной почве выхлебать всю воду из чайника и разорвать пачку салфеток. Рвала она их медленно, методично, на узкие полоски. На столе образовалась внушительная гора этих полосок, когда раздался звонок в дверь.

При том, что Дарья весь вечер ждала именно этого звонка, она заполошно заметалась по кухне, гремя посудой, роняя все, до чего доставала, и в результате смела полоски в кастрюлю с супом, которую прикрыла крышкой и водрузила на плиту.

В голове было девственно пусто. Полный вакуум, ни одной мысли. Даже первичный план беседы сдуло, словно муху ураганом.

– Вот блин! – нервно хохотнула девушка и пошла открывать.

В желудке ощущалась тягостная пустота и время от времени раздавалось тоскливое урчание.

– Надо было поесть хоть чуть-чуть, – запоздало подумала Даша, щелкая замками.

– Привет. – Марк рассеянно кивнул и начал стаскивать пальто. – Ты чего при параде?

– Раздеться не успела, пришла недавно, – нахально соврала Даша. – Поговорить надо.

– Говори, – привычно предложил он.

– В кухню пошли.

– Пошли.

Таким ледяным тоном и рублеными фразами обычно начинаются скандалы. «Вербальное программирование негатива», как любила говорить Дашина мама.

А что его программировать, когда он и так есть – хоть хами, хоть соловьем заливайся.

– Откуда у тебя машина? – рявкнула Дарья, в последний момент решив не сдавать Березкину и следовать ее инструктажу – цедить факты по мере развития беседы. Решение было спонтанным, вопрос вообще выскочил экспромтом, поэтому диалог мог раскручиваться, как праща в руках начинающего богатыря – непредсказуемо и опасно.

Не орать тоже не получилось.

Он еще мог удивиться и начать отрицать.

Он мог не согласиться или придумать оправдание.

Но Марк не стал.

Не захотел.

– Купил, – спокойно ответил он, внимательно глядя на Дашу. Так она когда-то в детстве разглядывала головастиков в пруду – со сдержанным и немного брезгливым интересом.

– Но ведь у нас… у тебя не было денег! – выпалила Дарья. – И почему ты мне не сказал? И зачем тебе машина?

Нет, все же женщины не умеют сдерживать эмоции в таких ситуациях. Нет никаких сил говорить взвешенно, а хочется немедленно все выяснить, засыпав оппонента горохом вопросов. И выглядит это как какой-то жалкий допрос, когда пыжишься доказать что-то, а не можешь, когда до дрожи хочешь знать правду, а тебе ее не говорят.

– Машина у мужчины должна быть. Я себя без автомобиля чувствовал неполноценным, но тебе же на это было плевать.

Нет, он не злился, он это рассказывал так, словно объяснял ребенку, почему ночью темно или отчего у кита из головы бьет фонтан.

И почему-то получалось, что это Даша в чем-то виновата.

– Ты не говорил!