Шах вам, королева!

– Не пятьдесят, а сорок пять! – сдавленно воскликнула будущая юбилярша.

– Точно, я перепутала! – хлопнула в ладоши девчонка. – Папа так и сказал, типа, сорок пять – баба сухофрукт опять!

– Папа такого не мог сказать! – крикнула бабушка, до сих пор безуспешно пытавшаяся пнуть внучку под столом.

– Ха, бабуля! Папа еще и не такое может. Просто ты не слышала, что он про тебя говорил, – утешила ее внученька, с аппетитом налегая на салат.

– Как интересно, – кивнула Юлька, недовольно взглянув на мужа, увлеченно читавшего под скатертью «Шахматное обозрение». Дима блаженно улыбался и изредка кивал, считая, что этого достаточно для поддержания беседы за столом. – Думаю, папа будет в восторге от твоих сказок про него. И непременно купит тебе новый телефон, или что ты там у него в очередной раз вымогаешь?

– Я не вымогаю, – надула губы племянница. – Если бы у вас были дети, вы бы знали, что покупать ребенку подарки приятно! Вы, наверное, от жадности детей не заводите? Или не умеете? А, дядя Дима?

Гости напряженно застыли, боясь лишний раз звякнуть вилкой. Вопрос и для Юльки был больным, потому что она-то не возражала, а Дима бубнил, что им пока рано. Как любая женщина, Юлька опасалась, что однажды станет поздно. Окружающие же, склонные к домыслам и нездоровым фантазиям, воодушевленно сплетничали на эту тему, сильно преувеличивая размеры бедствия.

– Да-да-да, – пробормотал Дима, отреагировав на свое имя. Он перелистнул страницу и, закинув в рот кусочек хлеба, снова углубился в чтение.

Юлька улыбнулась под сочувствующими взглядами гостей и ехидно прищурилась, сверля глазами напрягшуюся племянницу:

– Я смотрю, тебя серьезно озаботил вопрос повышения рождаемости, деточка! Кстати, как зовут того великовозрастного юношу, который сегодня заходил к нам в гости?

Судя по Альбининому личику, вопрос ей не понравился. Возмущенно фыркнув, она вылетела из-за стола с криком «дура!».

– А что за юноша? – заинтересовалась бабушка. Вопреки ожиданиям племянницы, шумно сопевшей за дверью, Юлька не стала их закладывать. Она лишь пожала плечами и равнодушно сообщила, что Аля болтала с каким-то мальчиком.

– Вам надо повнимательнее за ней смотреть, а то принесет сюрприз в подоле, – не удержалась от маленькой мести блондинка. – Не по годам развитая девочка. А местные парни очень бойкие!

– Да она ребенок еще! – возмутилась Елена, уловившая лишь окончание диалога.

Евгения Михайловна поджала губы, сигнализируя дочери глазами. Юлька от души развлекалась. Чинный ужин в благородном семействе.

– Зато какой продвинутый, – процедила блондинка.

– Да уж. Мы в их годы вели себя тише, – заметила Юля.

Но бдительная Альбина, душа которой требовала реванша, опять ввинтилась за стол и заявила:

– Неизвестно, чем ты занималась до Димы! Небось намыкалась по углам, а потом нарвалась на городского с пропиской и завалила его. А нашему шахматисту много ли надо?

В том, что девчонка пересказывает услышанное от родителей, Юлька не сомневалась. У этой малявки ума бы не хватило до такого самой додуматься. Интересно, однако, складывался вечер.

– Шахматы – это вещь, – подал голос Митя и зашуршал журналом.

– Альбина, иди к себе, – прошипела бабушка.

Маменька юной умницы в очередной раз сидела с трубкой у уха и пыталась дозвониться до Кости, рассеянно улыбаясь собравшимся.

– Он зарабатывает, а Юлька дома сидит, у него на шее, – торопливо поведала гостям Аля, пока Евгения Михайловна хищно пробиралась к ней. – Не работает, только деньги сосет. А врет, что стихи пишет. Книжек-то в магазинах нет.

Хамство маленькой негодяйки превысило все границы. Если бы это был Юлькин ребенок, девица вообще не сидела бы со взрослыми и не метелила языком что ни попадя. Но воспитывать чужую дочь она не собиралась. Конечно, это мог бы сделать Митя на правах родного дяди, но… Достаточно было посмотреть на его отсутствующий взгляд, чтобы понять: поддержки с этого фланга ждать не приходится. Интересно, что думали гости, глядя на здорового мужика, чем-то занятого под столом?

– Альбина, детка, иди погуляй, – нежно проворковала бабушка, толкнув внученьку в спину. – Воздухом подыши.

– Не хочу. Вот папа приедет, и пойду, – надула губы Аля.

Евгения Михайловна вздохнула. Не объявлять же во всеуслышание, что Костя так и не соизволит приехать!

– Вы пишете стихи? – восхитился толстяк, деликатно обойдя стычку между бабушкой и внучкой и предыдущую часть информации про заваливание наивного шахматиста и сидение у него на шее. Казалось, напряженная атмосфера за столом не мешала только ясноглазой Але, судорожно придумывавшей, что бы еще эдакое брякнуть.

– Да, – вежливо кивнула Юлька, опасливо взглянув на племянницу. Лишь бы девица не почувствовала, что нашла слабое место. Иначе все последующие встречи будут проходить с обязательным тыканьем палкой в больную мозоль. – Это моя работа. Ну, конечно, что-то я пишу для души, но по большей части зарабатываю заказами. Поэзия в наше время – это несерьезно. Хотя у каждого свое хобби.

Таким образом она надеялась избежать подробных бесед с непременной декламацией стихов, а заодно упомянуть тот факт, что она все же зарабатывала, а не болталась пиявкой на слабой Митиной шейке.

– Да, – воодушевилась Света, обрадованная, что беседа входит в мирное русло. – У меня тоже есть хобби. Макраме. Я такие дивные вещи делаю.

– А бабушка говорит, что себя хвалить невоспитанно, – оживилась Альбина.

– А я слышал, что воспитанные дети не вмешиваются во взрослые разговоры! – не выдержал толстяк.

– Так вы же не разговариваете, – прищурилась маленькая нахалка, – а только пьете. Вон, полбутылки уже нет, а кроме вас, никто не наливает!

– Кладите сахар, мы не считаем, что вы уже седьмой кусок берете, – натужно сострил дядька, едва не поперхнувшись очередной рюмкой.

– Пейте-пейте! – великодушно улыбнулась Альбина. – Папа всегда говорит, что некрасивых женщин не бывает, бывает мало водки!

– Ладно, я пойду, пожалуй, – произнесла Светлана.

– Уже? – изумилась Елена.

– Я вас провожу, Светочка, – засуетился толстяк. Он предпочитал провести остаток дня в обществе блондинки, утешая ее по мере возможностей, нежели за беседами с распоясавшимся подростком.

– Внуков делать пошли, – понимающе пробубнила Альбина из-за дверей.

– Что? – растерялась Лена.

– Ничего! Гостей проводи, – прошипела Евгения Михайловна, старательно улыбаясь уходящей паре.

– Нам, пожалуй, тоже пора, – заволновались пенсионеры, которых пока не задело юношеским всплеском откровенности. Но кто его знает – впереди целый вечер.

– Что-то все расходятся, – недоуменно проговорила Лена. Впрочем, в голосе ее не было ни расстройства, ни каких-либо иных эмоций. Ей в этот вечер вообще было не до гостей.

– С чего бы это? – пробормотала Юля, потыкав Диму в бок. – Любимый! Торжественный ужас в честь Первомая завершен.

– Почему ужас? – впервые за вечер заинтересовался муж.

– Если бы ты не отключал за столом слух, ты бы таких глупых вопросов не задавал. И вообще, будь ближе к реальности, а то ты меня пугаешь. Зачем ты сообщил племяннице, что мы не умеем делать детей?

– Я? – удивился супруг. – Когда?

– Неужели? – воскликнула Елена. В ее голосе прозвучало ехидство. Хоть чему-то порадоваться в праздничный вечер!