Настольная книга сердцеедки

Аврора заметила, что тетя удивительно красива: тонкое бледное лицо, карие глаза с поволокой, аккуратные припухлые губы. Просто совершенство – на нее хотелось смотреть до бесконечности.

– Ты поняла, что происходит с домом? – У Милы, кажется, начиналась истерика. – Сначала дом, потом я, затем Нина… И что? Я умру старой и безобразной только потому, что грязный похотливый развратник меня больше не любит?!

Даша огляделась, схватила со стола стакан с водой и выплеснула ее тете в лицо.

– А! О! – задохнулась Мила. – Дура! Это же водка…

– Да ты пьяная! – расхохоталась Даша.

– А ты – тупица! – фыркнула Мила. – Спохватилась… Сразу что, не ясно было? Я же на ногах не держусь!

Даша вздохнула, обняла тетю, погладила ее по голове и увела из комнаты. Минут двадцать Аврора ошивалась в холле, от нечего делать пытаясь рассмотреть портреты, но вскоре решила: раз за ней никто не ухаживает, нечего миндальничать – и прошла по дому, ища свободную комнату. Двери справа от входа были заперты. Слева Аврора обнаружила большую комнату, разделенную на две части открытым камином: со стороны озера она была столовой, со двора – гостиной. Камин был просто гигантский – таких девушка даже представить себе не могла, а по обе стороны от него стояли одинаковые красные кожаные диваны. В остальном убранство было довольно мрачным: темно-коричневая, почти черная мебель – массивная, готическая, гнетущая, резные кресла, длиннейший обеденный стол, а в гостиной – кресла с высоченными спинками, лампы на тяжелых бронзовых основаниях и тяжелые столики с таким, мягко говоря, затейливым орнаментом, что невозможно было разобрать – то ли мастер изобразил древние мифы, то ли какую-то вполне современную порнушку.

Вторая дверь комнаты выходила в коридор. Многие двери были закрыты, и в конце концов Аврора очутилась на кухне, которая ее несказанно удивила. Кое-как оштукатуренные стены, столы из грубого, плохо отесанного дерева и множество глиняных кувшинов: некоторые почти в человеческий рост, другие не больше десяти сантиметров в высоту, третьи на литр, но их было так много, и все они, были, похоже, сделаны вручную, что Аврора не могла взять в толк, откуда их вообще взяли и зачем они нужны. Посреди кухни располагалась плита – здоровенная печь со множеством чугунных конфорок, от которой сейчас шел такой жар, что у девушки сразу запылало лицо.

«Каменный век», – подумала она и тут услышала визг. Аврора страшно испугалась, обернулась и заметила женщину в платке и каких-то нелепых тряпках. Это она взвизгнула, увидев вошедшую девушку. Женщина была деревенская, это сразу бросалось в глаза: темная грубая кожа, никакой косметики, обветрившиеся руки, спрятанные под косынкой волосы, домотканые вещи…

– Простите… – извинилась Аврора.

Женщина опасливо отошла на шаг назад и что-то пробормотала на непонятном языке.

– Я случайно зашла, извините, пожалуйста… – принялась было оправдываться Аврора, но тут громко хлопнула дверь.

– Кофе хочешь? – спросила появившаяся в кухне Нина.

Аврора кивнула. Не обращая внимания на тетку, Нина взяла джезву, насыпала из обычной упаковки кофе «Лаваццо», налила воды из ведра и поставила на плиту.

– Дикая, – кивнула она на тетку, которая по стеночке вернулась к одному из разделочных столов и продолжила то дело, от которого ее отвлекли, – стала катать тесто. – Мила приволокла ее с гор. Пожила среди берберов и помешалась на здоровой еде. Все натуральное: даже посуда. Все сделано заботливыми грязными руками диких троглодитов. По-моему, это его и доконало.

– Мужа? – уточнила Аврора.

Нина кивнула.

– Каши какие-то, сборная солянка не пойми из чего, муку она сама мелет, кофе жарит… как колбасу. – Нина закатила глаза. – Ее кофе вообще пить нельзя. Дура!

– Да ладно тебе… – Аврора пожалела крестьянку.

– Ага! – фыркнула Нина. – Жрем баланду, да еще эта мымра ни фига не понимает и, главное, понимать не хочет. Это невыносимо! Я сюда тайно суши привозила, и мы с Кириллом их по ночам уплетали.

– А зачем ей это надо? – поинтересовалась Аврора.

Нина пожала плечами.

Тут на кухню ввалилась Даша.

– О боже… – Она повалилась на стул. – Еле уложила! Она меня пыталась покусать!

– Да уж, – кивнула Нина, – она может.

– Валяй, рассказывай, что тут у вас происходит, – обратилась Даша к Нине.

Нина покосилась на тетку:

– Не здесь…

Она сняла кофе с плиты, достала фарфоровые чашки, сахарницу, налила молока из пакета в небольшой молочник, вывалила в вазочку шоколадные конфеты, воровато оглянувшись на кухарку, отрезала пахлавы и поставила все это на серебряный поднос.

– Контрабанда! Заводские изделия у нас под строгим запретом. Но лично я отбила право есть конфеты. Под угрозой увольнения, – пояснила она и вышла из кухни.

Девушки отправились за ней и вошли в одну из комнат, что были заперты. Нина открыла ее своим ключом. Она была не очень большая, но уютная – и, главное, все в ней было новенькое, яркое, симпатичное.

– До тебя не дошло еще? – поинтересовалась Даша.

– Пока вроде тьфу-тьфу… – ответила Нина. – Садитесь! – велела она.

Девушки устроились на белом диване в зеленую полоску, а Нина достала из шкафа бутылку рома.

– Украла из дядиных запасов, – призналась она Даше.

Когда все попробовали ром, выпили кофе с дивными, вкуснейшими конфетами, Нина вынула тонкую коричневую сигарету, приоткрыла окно, плюхнулась в низкое вельветовое кресло и уставилась на Дашу.

– Началось все с того, что полгода назад он поехал в Питер, – сказала она. – Там у него появился какой-то очень крупный заказчик. А Мила по Магрибу путешествовала – вернулась совершенно сдвинутая… В общем, уехал он в Питер и познакомился там с Алисой…

– Ты ее видела? – перебила Даша.

– Видела, – кивнула Нина. – Мы с Кириллом во второй раз вместе ездили. Такая… утю-тю, сяськи-масяськи… Блондиночка, волосики гладкие, макияж золотистый, костюм в розочках… Ну, не знаю… Фальшивка – от макушки до пяток. Она в ресторан пришла с каким-то типом в розовом галстуке, и я думала, она из вредности с Кириллом цацкается – хочет своего мужика позлить… Если б я знала! Понимаешь, она на вид вся такая воздушная, эфирная, но об нее можно ножи точить – это ж сразу видно! Не понимаю, как Кирилл… В общем, Мила, когда вернулась, притащила с собой эту деревенщину, посуду – одним словом, просто помешалась на Магрибе. Говорит, там такая магия древняя, такая девственная энергия… – Нина замолчала и посмотрела на Аврору. Спросила у Даши: – Она наша?

Даша кивнула и добавила:

– Просто еще не знает об этом.

– Да? – Нина поглядела на Аврору с подозрением.

– Дальше! – рявкнула Даша.

– Вот, и начались какие-то обряды, духовно чистые продукты, спим мы теперь только на льняных простынях – все это чучело ткет, даже станок привезла с собой… Кирилл, конечно, скандалил, а потом уехал в Питер. И вот нет его неделю, вторую, а на шестнадцатый день приходит письмо: «Дорогая, я полюбил другую».

– Неужели он не думал, к чему это приведет? – ахнула Даша.

– Думал. Написал: «Мне насрать».

– Чудесно! – Даша покачала головой. – И тетя ничего сделать не может?

– Не-а… Ты же знаешь. По договору он свободен.

– Сколько ей осталось?

– Полгода… – Нина нахмурилась. – Мне – год от силы…