Человек в образе Льва… По имени Лион! Книга 2

– Быстрее, ребята, родные мои! Дорога свободна, никто сейчас не будет обращать на вас внимания, эти киты прямо посланы с небес, чтобы спасти ваши жизни! Торопитесь, родные, сюда, быстрее!

Давид поддерживал рыбаков, плывя вместе с ними, утешая, что все будет хорошо, что Бог спасет их, и действительно, все рыбаки во главе с Давидом доплыли до корабля без единой царапины. Лион с двумя рыбаками бросил веревку воду, и они начали с помощью лебедки вытягивать из воды до смерти напуганных рыбаков. Давид помог всем и поднялся на палубу последним, рискуя своей жизнью. Одна из белых акул чуть не схватила его! Выпрыгнувшая из глубины внезапно, рыбина буквально на сантиметры промахнулась. Благополучно поднявшись на палубу, спасенные обнялись с друзьями. Теперь они поняли, что не стоило разделятся на части, а нужно было оставаться одной командой до конца! А вокруг корабля творилось что-то ужасное! Синие киты уже не выдерживали, они устали бороться с акулами и еще вдобавок с морскими леопардами, которые почувствовали слабость китов, и стали нападать на них со всех сторон с диким желанием побороть их и полакомится свежим мясом. Тем временем рыбаки попросили Давида, чтобы тот завел мотор и они могли побыстрее удалился от этого места. Давид согласился, но вдруг Лион остановил их.

– Вы что, друзья! Посмотрите на синих китов, которые вас спасли от смерти. Как тяжело им сейчас приходится!

– Лион, но как мы можем помочь?

– Надо подумать! Но так бросать их тоже нельзя.

Лион взял большой нож рыбаков, затем спустился вниз, где находились каюты, выпустил льва, поднялся вместе с ним обратно на палубу, взял в руки дополнительно еще длинные вилы и, к большому удивлению для всех, прыгнул с корабля и приземлился прямо на спину одного из синих китов! Вслед за ним последовал и сам лев, тоже оказавшись на спине кита. Кит почувствовал, что Лион с львом пришли помочь, и придерживал их на поверхности. Лион сразу атаковал белых акул, пронзая вилами одну за другой, а лев напал на морского леопарда, который зубами вонзился в плавник кита. Он размахнулся своей огромной лапой и ударив по голове леопарда, оторвал его от кита, затем набросился на акулу, проткнув ей шею клыками и перепрыгнул на второго кита. Лион, оседлав синего кита, протыкал острыми вилами акулу за акулой, разгоняя их по сторонам.

Давид с рыбаками смотрели на такое зрелище, застыв на месте, и не знали, как помочь. Киты плавно держались на поверхности океана, чтобы не сбросить с себя Лиона со львом. Лев обратно перепрыгнул туда, где Лион протыкал акул, встал около хвоста самого кита и во всю мощь зарычал, показывая, что он тут король! В это время второй синий кит глубоко погрузился, а затем рывком высоко выпрыгнул с воды, кружась воздухе, и своим огромным весом упал на стаю акул и морских леопардов, которые готовились атаковать. После нападения кита, который еще и размахивал хвостом и плавниками, многие из них были просто раздавлены или оглушены. Десятки акул поплыли кверху брюхом, а леопарды просто начали тонуть. Перевернутые вверх брюхом акулы впадают в тоническую неподвижность – некое подобие транса – и находятся в таком состоянии около 15 минут. Такое их поведение связано с дезориентацией в пространстве и непривычным положением спинного плавника. К этой же технике нередко прибегают и самцы акул – кусают самку за жабры, постепенно вынуждая перевернуться на спину, поэтому кожа у самок чаще всего заметно толще и грубее. Акулы не чувствуют боли – у них просто отсутствуют болевые импульсы! В тропической жаре и полярном холоде акулы могут не есть несколько месяцев и временно отключать зрение, экономя тем самым кислород, когда это необходимо. Так что даже огромным синим китам приходится нелегко бороться с ними, и если бы Лион вовремя не вмешался, то вместе с леопардами акулы в этой ожесточенной борьбе могли бы побороть обоих синих китов и в конечном итоге разорвали их на части. Но фортуна отвернулась от хищников, и теперь киты только одним движением хвоста топили полуживых акул и морских леопардов. Они, раненые и истекавшие кровью, как могли, старались быстрее уплыть с поля боя, чтобы не стать добычей других акул, которые большими стаями кружились невдалеке. Лион продолжал бить и колоть вилами все еще нападающих из глубины неугомонных хищников. С первого взгляда вокруг становилось спокойнее, волны утихли, и даже поверхность океана стала зеркально гладкой. Вдруг над водой появились два огромных плавника и, прорезая, как масло ножом, зеркальную гладь океана, слегка сгибающими плавниками приблизились к китам. Одна из акул рывком выпрыгнула из воды в направлении Лиона, который, не ожидая такого нападения, застыл на долю секунды. На него открытой пастью летела белая акула с глубокими ранами и вся в шрамах. Стоящий рядом лев не растерялся и в прыжке отбил нападение, схватив рыбину за шею своими острыми клыками, но после вдвоем с акулой полетел в воду. Вторая акула напала на другого кита и схватила его за плавник. Кит попытался вывернуться и отбить атаку, но не успел, белая акула оказалась быстрее и опытнее. Наверняка на счету у этой парочки уже была не одна жизнь, которую они забирали у китов! Эти акулы точно являлись охотниками именно на китов, самых огромных жителей нашей планеты. Лион чуть замешкался, увидев льва, затерявшегося в водах океана с белой акулой. Давид не находил себе места от волнения и в конце концов тоже взял в руки вилы, прыгнул по направлению к той акуле, что уже почти оторвала плавник синему киту, и вонзил со всей силы трезубец в акулу! Она сразу раскрыла пасть, и, освободившись, кит с разворота, как плеткой, ударил своим хвостом ее по голове. Давид, оказавшись рядом с огромным китом, испытывал страх, но, смотря на Лиона, и на то, как он легко и устойчиво стоял на спине кита, тоже набрался смелости коснуться тела кита. Тот медленно начал кружиться, показывая свою дружелюбность Давиду. Лион в это время переживал за льва и, встав на четвереньки, что-то прокричал киту. Вдруг кит поднял хвост, а затем резко погрузился. Лион только успел глубоко вдохнуть, набрав побольше воздуха, и крепко вцепился за плавник кита. Погрузившись в сказочную красоту океана, где вокруг светили разноцветными яркими цветами мелкие медузы, Лион увидел льва, который медленно шел ко дну. Кит быстрым движением приблизился, подцепил носом тонущего короля саванн и, положив его к себе на голову, стремительно прорвал плотную соленую толщу океана, поднявшись к поверхности. Он подбросил льва на пару метров, затем поймал его обратно. Лион дотянулся до полуживого короля саванн со слезами на глазах, думая, что он живет последние секунды. У льва из открытой пасти потекла вода, после чего он дернулся всем телом и начал приходить в себя, открыв глаза. Лев со страхом оглянулся по сторонам, пытаясь найти акулу, но убедился, что рядом только Лион. Царь зверей успокоился и, вздохнув, положил голову на спину кита. Лион крикнул рыбакам, чтобы они сбросили веревки и быстрее подняли их наверх, пока киты не собрались погрузиться в глубь океана. Рыбаки дружно сбросили им канаты. Давид тоже пришел на помощь, они вместе с Лионом обвязали льва, чтобы поднять его наверх, а затем и сами поднялись на борт по этим же веревкам. Чудом выжившие Лион с Давидом быстро начали заботиться о короле саванн, который лежал на палубе корабля неподвижно. Один из рыбаков знал, как нужно оказывать помощь, поэтому попросил всех отойти, чтобы ему не мешали. Все отошли назад и обступили их большим кругом. Лион не отходил, он держал огромную голову льва на своих коленях, продолжая массировать ему грудь. Лев выплеснул всю попавшую в легкие воду и, окончательно придя в себя, вскочил, а увидев столько людей вокруг себя, открыл пасть и зарычал! Но так хрипло и настолько смешно, что рыбаки дружно рассмеялись и захлопали в ладоши от радости, что король саванн ожил. Лион поблагодарил Бога за спасение, а затем обнял рыбака, который приложил столько усилий приводя льва в чувство. Рыбаки тоже радовались и благодарили Лиона с Давидом за их храбрость и преданность, говоря, что если бы не они, то никто из уплывших на лодке не вернулся бы живым, а стал добычей хищных рыб! Лион поклонился рыбакам и со своей стороны поблагодарил за ту огромную помощь, что они оказали во время битвы с морскими хищниками. После Лион аккуратно повел льва в нижнюю каюту, где для него были постелены матрасы и стояла еда. Лев, войдя в каюту, сразу упал на матрасы восстанавливать силы. Лион не стал ему мешать, он и сам едва держался на ногах. Поднявшись на палубу, он с Давидом завел двигатель, и корабль двинулся дальше, так же медленно и без управления. Синие киты с двух сторон сопровождали судно, размахивая хвостами и издавая звуки, которые создавали гармонию в Тихом океане! Скоро стемнело, а киты все плыли рядом с кораблем. Но после полуночи, когда огромная полная луна опустилась, почти коснувшись зеркальной глади океана, она словно подала китам знак погружаться в глубь океана на заслуженный отдых.

Наступило утро. Корабль все это время шел на малой скорости, так как управление рулем было затруднено. Рыбаки не теряли надежду, ловили рыбу и тем самым обеспечивали всех едой. Шли дни, и Лион насчитал, что наступила пятница. Он попросил у рыбаков свечи и вино, чтобы встретить Шабат, святой день недели. Четверо из рыбаков оказались еврейских корней и с удовольствием приняли участие в подготовке. Рыбаки приготовили разные блюда из рыбы, которые соответствовали Кашруту. Вкусные запахи распространились по всему кораблю. Лион начал объяснять всем, что такое суббота и как она влияет на человека, почему так важно еврейскому народу соблюдать субботний день. Бог сотворил небеса и землю за шесть дней и на седьмой день отдыхал. Вот и мы должны следовать по заповедям Всевышнего для нашего же блага. Знаете, говорил Лион, такими запахами пищи и едой, можно наслаждаться по-настоящему только в субботу! После зажигания свечей он прочел молитву и песню для Ангелов, а после благословил вино, совершил ритуал обмывания рук и благословил хлеб. Все вокруг на одном дыхании сидели и слушали, как сладким голосом благословлял Лион заход святого вечера и принятие Королевы Субботы! Стол был красиво накрыт и наполнен разными вкусными блюдами из свежей рыбы. Все с удовольствием поели и выпили немного вина, а приятное застолье Давид украсил интересными рассказами. Один из рыбаков спросил: «Я слышал, что евреи за соблюдение субботы жертвовали собой, отдавали жизнь, даже не раздумывая! Правда ли это?»

Лион ответил, что евреи за это не просто отдавали свою жизнь. Были такие, что с радостью это делали ради заповедей Всевышнего! Затем он рассказал про тех людей и праведников, кто в свое время смело жертвовал собой, ради Всевышнего, начиная с тех времен, когда еще греки почти 2157 лет назад установили смертную казнь за соблюдение заповедей еврейского народа. Евреи все-таки, несмотря на мощную армию греков, все до единого жертвовали собой и умудрялись соблюдать святой Шабат, заповедь обрезания, Микве – обмывания тела и остальные заповеди Всевышнего! Увидев такое, Творец не оставил свой избранный народ в опасности и дал им силы победить чудесным образом во главе с праведником по имени Маккабий. Дал одолеть огромную армию, вооруженную до зубов, имевшую конницу и даже огромных слонов! В продолжение Лион рассказал историю про знаменитого графа Потоцкого, который жил XVIII веке, родившись в 1719 году.

– Среди людей, которые перешли в иудаизм, было немало ярких личностей. В те времена для многих такой шаг означал подписание себе смертного приговора. Граф Валентин Потоцкий, польский дворянин, ставший евреем, – молодой человек, который разочаровался в католичестве, – являет собой пример праведного прозелита. Гер-Цедек! Это праведный прозелит, и назвали его Авраам бен Авраам! Граф Потоцкий с самого детства был очень способный и любознательный в своей семье. Из-за великолепных качеств, развитого ума его отправили в Париж совершенствоваться в науках. Туда же виленскими польскими меценатами с той же целью был послан молодой человек по имени Борис Заремба из небогатых жмудских панов. Однажды, зайдя в ресторан, они увидели пожилого человека с очень добрыми глазами, сидящего над книгой. Друзья заинтересовались содержанием книги и, узнав, что речь в ней идет о еврейской вере, захотели с ней ознакомиться. Пожилой человек оказался евреем, владельцем ресторана по имени Менахем Лейб. Он согласился давать им тайные уроки, которые произвели впечатление на друзей. Молодые поляки решили проверить истинность католической веры и, если она окажется ложной, принять иудейство, в чем они торжественно поклялись друг другу. Потоцкий поступил в духовную академию в Риме, где пользовался личным расположением папы римского и слушал его наставления. Разочаровавшись в истинности католического христианства, он тайно уехал в Амстердам, где принял иудаизм. Заремба тем временем, окончив курс наук в Париже, женился. Он совершенно забыл своего товарища Потоцкого и данную ему клятву. Вспомнил он об этом лишь тогда, когда в Литве распространился слух о внезапном исчезновении Потоцкого из Рима. С большим трудом с помощью всяческих хитростей Зарембе удалось наконец с семьей добраться до Амстердама. Там он принял еврейство и отправился в Эрец-Исраэль. Потоцкий же из Амстердама сперва переехал в Германию, оттуда в Россию, а затем в Литву, где поселился среди евреев Виленской губернии. Однажды Потоцкого заметили в городе и донесли местным панам, что в местечке находится поляк, перешедший в еврейство. Раввин Авраам бен Авраам тотчас был арестован, закован в кандалы и отправлен в Вильну на суд. Узнав в нем пропавшего без вести графа Потоцкого, местная аристократия, духовенство и суд умоляли его вернуться христианство, но ничто не поколебало его. Он спокойно сел в тюрьму, ожидая приговора. Там его посещали друзья, и в один прекрасный день к нему пришел известный раввин по имени Меир баал а-Нес (Чудотворец). Он сказал Потоцкому, что может вывести его из тюрьмы незаметно, ведь Меир был известным кабалистом и творил чудеса, оттуда и его имя – Чудотворец! (Баал а-Нес), но граф Потоцкий поблагодарил и отказался от такого предложения. Он объяснил это тем, что для него огромная честь и счастье отдать жизнь ради Всевышнего! Меир баал а-Нес улыбнулся и сказал, что ему повезло в жизни видеть такую личность, как Потоцкий, и что он удостоился стоять рядом с таким праведником. Граф поклонился Рабби Меиру в знак благодарности.

Инквизиторы делали все возможное, чтобы Авраам бен-Авраам отрекся от еврейской веры. На следующий день они повезли его на великолепной карете с гербом графа в замок Потоцких, надеясь, что слезы матери и знакомая обстановка повлияют на несгибаемого прозелита. Авраама в новом костюме, вывели из камеры и усадили между двумя сопровождающими в форме, словно жениха, которого везут на свадьбу. Карета проехала по улицам Вильны и дальше через поля, леса и луга. Люди, встречавшейся им на пути, останавливались и снимали шляпы, воздавая почести символу графского дома. Наконец, среди липовых аллей, широких прудов и холмистых лужаек показался замок Потоцких. В центральном зале собралась церковная знать и светская аристократия. Зал пестрел мундирами, орденскими лентами, белыми мантиями и черными плащами. Все священники-судьи тоже присутствовали там. Возглавлял собрание незнакомец с орлиным носом в огненной мантии. На высоком диване сидела графиня, глаза ее покраснели от слез. Когда Авраам вошел, к нему приблизился старый Амброзиус и по-отечески прошептал на ухо: «Валентин, сын мой, приклони колени перед матерью своей, моли о прощении и все окончится просто прекрасно». Голос старика дрожал. Авраама провели из одной комнаты в другую, затем они прошли через Зал Чести в старую сокровищницу, а оттуда в оружейную, библиотеку и трофейную комнату. Они остановились у оранжереи, где росли прекрасные цветы и щебетали птицы, словно восхваляющие этот день. Священник в красной мантии повернулся в сторону Авраама. Он специально приехал из Варшавы, чтобы вынести окончательное решение по его делу. Он говорил тихо, но, несмотря на это, его слышали все присутствующие. «Граф Валентин Потоцкий, мы привезли Вас сюда, на земли Вашего отца, чтобы показать, от чего Вы отказываетесь. Мы надеемся, что Вы образумитесь, пока не поздно. Все это издревле принадлежало Потоцким. Вы единственный наследник и хозяин этих великолепных угодий. Вы, Валентин, сын графа Станислава Потоцкого, тяжело согрешили против церкви и своих предков. Вы отвергли венец священства и дворянский титул Вашей семьи. Тем не менее, церковь желает быть снисходительной к Вам, помня о Ваших славных предках, неизменно поддерживавших наши алтари и защищавших наши монастыри и церкви. Не будьте своенравным, признайте открыто: „Я согрешил“. Очистите свою раскаивающуюся душу от суеты. Проявите любовь к церкви, и все устроится наилучшим образом». Авраам не шевелился. Губы его были по-прежнему крепко сжаты. Кардинал спокойно и сурово продолжал: «В противном случае Вас ожидают камера, пытки, позор и смерть. Выбирайте, если Вы скажете лишь одно слово: „Виноват“, то сможете сейчас же остаться здесь, во владениях своих предков». В первый и последний раз Авраам разомкнул уста.

– Я еврей Авраам. Все это не имеет ко мне отношения.

Кардинал покачал головой: «Все кончено, теперь Вами займется суд». В другом фургоне, на сей раз объездными дорогами, Авраама доставили обратно в камеру. В замке Потоцких погасли огни. На диване в полном одиночестве плакала без слез графиня. На следующий день кардинал призвал к себе Потоцкого – Авраама бен-Авраама – и заявил, что это его последний шанс раскаяться. На это бывший граф Потоцкий ответил:

– Уважаемый кардинал, хочу спросить, не смутит ли вас улыбка, с которой я пойду на казнь? Если да, то я постараюсь идти со слегка огорченным видом!

Кардинал взбесился, не ожидая такого ответа! В основном его умоляют о пощаде, а тут такое… Он, весь покрасневший от гнева, позвал стражников, чтобы увели Авраама как можно быстрее обратно в камеру. На следующее утро был вынесен приговор – казнить графа Потоцкого. На центральной улице собрались тысячи людей. Был приготовлен эшафот для казни, путь Аврааму и его палачам, преградил призрак, очертаниями напоминавший мадонну. Никто не заметил, как она прошла между рядами, будто слетела с небес на ангельских крыльях. «Остановитесь! Во имя отца и сына, остановитесь!» Люди узнали голос графини Потоцкой. Какая-то скрытая сила сковала палачей. Огонь, горящий в ее сердце, прорывался наружу, она подошла к третьему ярусу и упала на колени у ног кардинала, заклиная: «Отцом и Сыном молю, Ваше Преосвященство, остановитесь! Это не тот человек! Этот человек невиновен. Не запятнайте свою и мою душу кровью невиновного человека! Это не мой сын»! Краснолицый кардинал подал знак, и несколько священников учтиво и осторожно подняли женщину и провели к оставленному для нее месту. Как только дама в черном опустилась на стул, ее глаза закрылись. Кардинал подал решающий сигнал. Авраам, казалось, был ошеломлен. Звон колоколов, яркие цвета флагов, отблески белой, черной и красной одежды священнослужителей, пронзительные крики толпы, пляшущие языки пламени, трагическое появление графини – все это парализовало его чувства. Он пристально вглядывался в иной мир, куда-то поверх толпы. Солнце уже прошло половину пути к зениту. Над горизонтом проплывали мягкие серые клочья облаков. Тонкая струйка дыма спирально взвилась к небу. Это было значительно ближе. Авраам чувствовал этот запах. Он не видел людей вокруг. Внутри него сиял все прояснивший, чудесный жизненный свет. Он дрожал не от испуга, а от возбуждения, вызванного удивительным ощущением того, что наконец слова обретали форму, а понятия – реальность. Каждая минута теперь казалась десятилетием… Сад, замок с белыми колоннами, мама рассказывает сказки… «Мама, как прекрасно быть свидетелем Истины». «Нет, мой сын, ты станешь защитником Веры…». Чья-то рука осторожно потрясла его. Один из палачей прошептал ему на ухо: «Простите меня, простите всех нас. Мы действуем только по приказу. Мы не хотим проливать невинную кровь». Испуганные глаза еврейской девочки, вот здесь на лужайке… Пламя… Свет в глазах невинной еврейской девочки зажег мое сердце, чтобы сказать: «Иди… как в свое время Бог указал Аврааму». Менахем Лейб! Тот самый человек с добрейшими глазами, который указал путь истинный в жизни, обучая Авраама (графа Потоцкого) тайнам Святой Торы! Уроки, которые открыли врата истины, все секреты земного шара, того, как устроена вселенная. Вдруг сладкий и тихий голос Менахема прозвенел «Мужайся Авраам, я проложил тебе путь, подготовил места для тебя. Ты видишь человека с золотой короной, вон там? Это царь Мунбаз. А тот, с эфером в руке? Это Гер Цедек Ункелос… Идем. Я провожу тебя. Мы просто следуем за светом…» Авраам, несмотря на то, что его держали, смог высвободить одну руку и помахать ею в направлении верхнего яруса, как будто хотел сказать что-то. Священники заметили его жест. «Вероятно, он хочет исповедоваться? Спросите кардинала». «Стой!» – приказал человек в красной мантии, взмахивая кардинальским скипетром и призывая к молчанию. Толпа затихла, и все повернулись к кардиналу в опасении, что обещанное представление может не состояться. Прошло менее пяти минут после вмешательства графини. «Узник хочет говорить, исповедоваться». Все взоры обратились вниз, туда, где стоял Авраам. Казалось, белые языки пламени уже лизали его благородное лицо. Он глядел прямо в толпу, и его голос был подобен воде, падающей вниз на скалы и разбивающей тишину и шипение пламени. Прежде чем толпа поняла, что происходит, он прошептал: «Шма Исраэль… Ашем Элокейну, Ашем…». Палачи схватили Авраама и, раскачав, сбросили с помоста в пылающую яму.

«Э-ха-д», – задрожало в воздухе эхо и слилось с потрескиванием горящего хвороста. Вновь раздавшийся оглушительный и яростный звон колоколов глубоко потряс собравшихся людей. Все склонили головы и запели: «Душу мою благослови, Господи». Израильский Гаон тихо подошел к биме, взял в руки Тору и произнес: «Изкор Элоким – да вспомнит Бог душу святого и чистого Гер Цедека, Авраама, отдавшего свою жизнь, чтобы освятить Имя Всевышнего!». Праведный прозелит отдал душу ради освящения Имени Творца. За минуту до того, как его сожгли заживо, он прочел молитву «Шма Исраэль». После казни Гер Цедека некая молодая женщина, смеявшаяся при виде страданий мученика, на следующий день онемела. А жители Сафьяник, доставившие дрова для костра, все до единого сгорели в огне. Спустя время на старом кладбище на могиле Гер Цедека выросло чудесное дерево. Его крепкие ветви образовали шатер над могилой. Никто не знает, когда появилось это дерево, кто посадил его и было ли оно вообще посажено человеком. Более ста лет назад отцы, деды и прадеды с благоговейным трепетом стояли перед ним. Крепкий ствол, весь покрытий трещинами и рубцами, уходил корнями глубоко в землю. Годы оставили на нем следы. Ближе к земле дерево широко, словно гигантские ладони, раскинуло свои ветви, откуда они поднимались ввысь, подобно стволам отдельных деревьев. Ветви поменьше соединялись в верхней части дерева, образуя целую рощу. Люди забирались на нижние ветви дерева и сидели там, будто в шатре. Летом ветви и листья образовывали шалаш. Корни глубоко проникали в землю, касаясь останков всех праведников, похороненных на кладбище, а в зарослях со всей округи собирались птицы, которые пели каждое утро на рассвете, услаждая всю округу. Время от времени, когда проносятся ураганы, бури и грозы, кажется, что среди шепота листьев слышен скорбный плач и слова предостережения. И если, Боже упаси, отломится ветка, то это верный признак, что какая-то трагедия вот-вот обрушится на еврейство!

Ночью, когда началась Первая мировая война, над виленским кладбищем бушевала гроза. Ветер завывал в ветвях чудесного дерева, и казалось, будто стоны доносятся из святой могилы под ним. А потом отломилась большая ветвь и упала на землю со страшным треском. Утром того дня птицы не пели в ветвях удивительного дерева на кладбище Вильны…»

На корабле настала полная тишина, сидящие за столом были удивлены поведением праведника, который отказался от замка со своим богатством. Другие же гонятся за деньгами, пытаясь разбогатеть любой ценой, забывая о святости души! Лион взял немного свежих морепродуктов и понес в каюту, где король саванн уже терял терпение от запахов. Покормив Льва, Лион вернулся обратно к столу и продолжил.