Обрывки минувших дней

Остальные комнаты были обставлены почти так же за исключением некоторых деталей, но одно из помещений было больше остальных, в нем помимо религиозной атрибутики располагался настольный теннис, что сразу привлекло внимание детей.

«Нифига се сектанты развлекаются!» – сразу пронеслось у меня в голове.

Позже мы с братом часто в него играли, пока шел процесс ремонта, иногда даже отец присоединялся. Он, конечно же, большую часть партий проигрывал, но мы знали, что он специально так делает, поэтому каждая его победа была для нас подарком – значит, не поддается.

Ремонт шел около месяца. В последние полторы недели к нам присоединилась и мама. Она активно шпаклевала стены, красила, забивала гвозди не хуже отца и нас. Они с папой постоянно подшучивали над нами, детьми. Мать, каждый раз проходя мимо меня и брата, не упускала возможности потрепать нас по голове или поцеловать.

В последние пару дней случился до ужаса смешной казус. Родители заканчивали красить общий коридор. Мама принялась за работу, начав снизу у входной двери. Вышло так, что банку краски она поставила на рядом стоявшую стремянку выше своей головы. Одно неосторожное движение левой рукой, и эта банка с кремово-желтой краской очутилась у нее на голове. Мама быстро откинула банку и вдруг начала смеяться во весь голос, отец тоже. Мы с братом играли в настольный теннис, и, услышав звонкий смех родителей, побежали смотреть, что случилось. При виде мамы с желтыми волосами, мы принялись хохотать, надрывая животы. В тот же день она круто поменяла прическу, красиво обрезав часть волос, откуда не удалось смыть краску. Этот случай мы вспоминаем до сих пор с искренним смехом.

Спустя несколько дней ссора между братом и отцом разгорелась вновь. Все было так же, как и в прошлые разы. Я уже знал все их реплики наизусть, будто прихожу на второсортный спектакль сотый раз подряд, хоть театр я и не жалую. Эти столкновения происходили спонтанно, резко и жутко громко, но проходили так же быстро, как начинались: либо отец выходил из дома, либо брат от злости вылетал за дверь со скоростью пули.

Так или иначе, на новом проекте отцу помогал именно брат, а не я. У меня появились другие дела: начало подготовки к последнему году учебы, приготовление отчета по летней производственной практике, которая проходила в июне, и долгожданная постоянная, как мне казалось, работа, которая наконец-то нашла меня (да-да, именно она меня нашла, а не наоборот).

Получил я ее чисто случайно. Мне поступил звонок от Гуся, одного из моих близких студенческих друзей. Я бы не сказал, что мы были так уж и близки, но теплые отношения всегда поддерживали. Гусь был худощавым парнем с небольшой светлой бородкой, сероватыми добрыми глазами и легким на подъем характером. Но его характерной чертой были вовсе не глаза или характер, а постоянный бледно-зеленый рюкзак за плечом. За все четыре года он никогда его не менял, либо всегда покупал точно такой же, никто этого не знал. В университете не было никого, кто носил бы точно такой же рюкзак, как у Гуся, поэтому все его знакомые без тени сомнения всегда могли различить его со спины.

Как бы то ни было, он сообщил, что у них уволился… грузчик. Недолго думая, я согласился, но в день работы Гусь сообщил, что это временная подработка на несколько дней.

«Что я теряю?» – подумал я. – «Правильно, ничего не теряю».

Не тут-то было! Проработав несколько дней, я потянул спину и чуть не сломал себе руку, а заплатили совсем ничего. Меня нельзя было назвать слабаком, но работа была сверх того, что мог я. Да и парни, которые со мной работали, включая Гуся, в конце каждого дня были на пределе, еле таща ноги обратно домой. В общем, побывал на аттракционе «Почувствуй себя рабом». Должен признаться, сомнительное удовольствие. После этого разочарования я твердо для себя решил, что пора прекращать с подработками и необходимо найти постоянную работу, которая будет и держать меня на плаву, тем самым облегчив жизнь родителям.

Каждый день я лазил по сайтам объявлений, а вечером неизменно бродил по городу. Не помню уже, сколько вакансий я «прочесал», но вскоре нашел место бармена в заведении с названием «Великий Гэтсби». Оно находилось недалеко от студенческого городка, буквально три квартала от главного университетского корпуса, поэтому отбоя от посетителей здесь не наблюдалось, особенно по выходным. Я и сам здесь бывал несколько раз. Это заведение так и кричало о своей «атмосферности» оформленным в стиле и духе английских пабов интерьером: длинная барная стойка, которая никогда не пустела, дизайнерски оформленные столы, диваны и стулья, выполненные из темного плотного дерева, приятное ламповое освещение, а стены были украшены рисунком кирпичной кладки, что придавало свое настроение этому месту. Но в названии фигурировал почему-то американец. Хотя кому какая разница?

Признаться, открыть подобное заведение в нашем захудалом городишке и вбухать бешеные деньги на такое оформление – очень рисковое дело. Но, учитывая, как быстро бар обрел популярность, хозяин точно не прогадал.

Честно сказать, я понятия не имел, чем занимается бармен. Нет, конечно, я знал, что он обслуживает посетителей бара, но на этом мои познания заканчивались. Благо, нашелся в «Гэтсби» человек, который обучил меня всем тонкостям этой профессии, и через какие-то несколько недель усиленных тренировок из неуклюжего и волнующегося стажера меня превратили в худо-бедно профессионального бармена.

Вскоре после начала работы в баре я начал замечать, что девушки снова начали обращать на меня внимание после того случая на дне рождения Нины. Если приглядеться к посетителям, то некоторые парни тоже, что меня слегка пугало, но, что уж врать, льстило тоже. Правда, об эпичной драке на празднике никто и не думал забывать.

Кто-то скажет: «Брехня, напридумывал!», а я улыбнусь и скажу, что так и было, ведь хороших барменов все любят, потому что, как ни говори, мы и выслушаем, и нальем еще стопку-другую.

Платили мне, кстати, неплохо, а с чаевыми иногда выходила вполне приличная сумма, больше, чем на любой из моих подработок, так что для студента этого было более чем достаточно для счастья.

Так началась очередная глава в моей жизни.

III

Капельки пота стекали по лбу прямо в глаза. Я то и дело вытирался полотенцем, но это не помогало. В тот день бар был забит до отказа, и, как назло, сломался один из трех кондиционеров. Служба по ремонту забрала его, сообщив, что поломка серьезная. Оставшиеся два не успевали охлаждать воздух, поэтому и персонал, и посетители выглядели так, будто только что пробежали марафон. Даже наступление сумерек не принесло с собой долгожданной прохлады. Но, несмотря на это, от посетителей не было отбоя. Одни уходили, другие приходили. И все как один заказывали холодные напитки.

Каждую смену я встречал новые лица. Успел познакомиться с несколькими парнями. Оказалось, с двумя из них у нас даже были общие занятия. Они часто появлялись в «Великом Гэтсби» по вечерам. Всегда приходили разодетые и причесанные в надежде подцепить девушек. Парни неплохие, но методы «съема» у них были, мягко говоря, один кошмарней другого, и все неуместные и оскорбительные. Поэтому чаще всего они получали оплеухи. Правда, это их никогда не останавливало. А для меня наблюдение за ними стало чем-то вроде развлекательной программы.

Как-то я заметил, что один из них, паренек девятнадцати лет, среднего роста, слегка полный, но было видно, что спорт для него не пустой звук, поглядывает в сторону девушки, сидящей в одиночестве и явно рассчитывающей на чье-нибудь внимание. В ней я узнал свою однокурсницу. Знакомы мы с ней были на уровне «привет – пока»; знал, что тихоня, училась на «отлично» и была повернута на аниме. Помню, на первом курсе она предстала перед нами с зелеными волосами, пирсингом в носу и чрезмерно ярким макияжем. Это стоило видеть! Ближе к четвертому году обучения она преобразилась в привычную глазу обычную девушку, но всегда в одновременно провокационных и несколько наивных коротких платьицах.

Парень, недолго думая, подошел к ее столику знакомиться. Следующие полчаса он то и дело бегал ко мне в бар за новыми коктейлями. Слово за слово, бокал за бокалом, и девушка заулыбалась, предчувствуя приятное продолжение вечера. Тем временем его друзья успели расплатиться и уйти, что меня удивило, ведь они обычно не уходят так рано. Через минут десять после их ухода в перерыве между треками, играющими через установленные по всему бару колонками, прозвучало то, чего никто не ожидал услышать так громко, насколько это прозвучало:

– Может, уйдем отсюда? В общаге нас парни уже ждут.

Взмах руки. Удар. Звук разлетелся по всему заведению. Такой звонкой пощечины я до тех пор не слышал, да и после тоже. Внезапно все затихли и уставились на эту парочку. Тихо заиграла ритмичная песня «Я буду ехать вдаль» в исполнении Мелинды Гриффит. Девушка резко поднялась, схватила кружку пива с соседнего стола и вылила содержимое извращенцу на голову, пока тот растирал лицо от боли. Вся покрасневшая и в слезах она выбежала из «Гэтсби». Парень же устало встал и направился к туалету.

– Че глаза вылупили?! – кинул он всем взглядам, особенно женским, которые буравили его.

Через некоторое время он вышел оттуда сухой и, как ни в чем не бывало, подошел к бару попрощаться. Расплатившись за себя и девушку и дежурно улыбнувшись мне, он медленной походкой вышел за дверь. Видимо, направился к ожидающим в общежитии друзьям, которых ждало очередное разочарование.

Поздним вечером я вернулся домой, уставший от долгого и тяжелого дня. Единственное, чего хотелось в тот момент – это упасть где-нибудь и уснуть. Зайдя в свою комнату, я подошел к столу положить рюкзак и раздеться. Не успел я стянуть футболку, как мой взгляд упал на стол: рядом с ноутбуком лежали наручные блестящие с серебряной окантовкой часы, стекло которых было вдребезги. Меня переполнила злость. Схватив часы и пылая от ярости, я вылетел из своей комнаты как пуля и направился в соседнюю.

– Какого хера?! – обратился я к брату, толкнув его в плечо. – Какого хера ты без спроса взял эти часы? Да еще и сломал их!

– Какая разница? Это всего лишь часы, – только и послышалось от него напускным уставшим голосом, но я знал, что ему не все равно.

– Пошел ты! Эти часы – единственное, что осталось от Августа. Чтоб к моей комнате больше и близко не подходил! Понял меня?

Он отвернулся и угукнул в своей обычной манере. Мне этого хватило. Я ушел к себе и еще некоторое время пытался прийти в себя.

Эти часы были чуть ли не самой важной вещью в моей жизни с тех пор, как мой двоюродный брат Август умер от рака в феврале того года. Моему родному брату не было плевать ни на нашего кузена, ни на эти часы, и я это прекрасно знал. Меня бесило, что он делал вид, будто ему все равно, есть Август или нет. Это неправильно.

Мы с Августом не были так уж близки, но это не мешало мне любить его и дорожить им. Он был старше меня почти на семь лет. У него было свое окружение, у меня свое. Но я с детства пытался быть на него похожим. Он был для меня абсолютным примером во всем. В детстве мне казалось, будто он меня не замечает, и злился внутри. А эта злость в свою очередь заставляла меня делать странные вещи, лишь бы кузен меня заметил. Однажды, когда мне было лет девять, во время обеда я кинул в него рыбной котлетой и вылил сок на футболку. Он мне, конечно, потом устроил взбучку, но оно того стоило.

С возрастом я понял, что он всегда присматривал за мной, видел, что пытаюсь быть похожим на него. Я никогда не показывал, насколько сильно он мне дорог. И вот его больше нет. Я никогда больше не услышу его громкий голос, не обниму его. Моего старшего брата не стало. Единственное, что мне осталось – это несколько фотографий и его часы, которые я хранил, и все еще храню, как зеницу ока.

Через месяц после похорон мой дядя с женой, родители Августа, переехали на другой конец страны в надежде унять боль. Его жена Елена позже тоже уехала, но на север. Перед своим отъездом, она позвонила мне, чтобы увидеться. Мы с ней встретились в кафе «Старый Лондон» недалеко от центральной площади. Мы обнялись, и она заплакала, от чего и мои глаза наполнились слезами, хоть я и держался, как мог. Тем вечером она отдала мне часы Августа со словами, что он бы хотел, чтобы я их носил.

Успокоившись и ощутив, насколько устало мое тело в течение дня, я лег на кровать в надежде уснуть. Но в ту ночь этому не было суждено случиться: приходилось то и дело бегать за холодной водой, чтобы не умереть от жары. Все окна у себя в комнате и дверь я открыл настежь, чтобы устроить маломальский сквозняк. Но и тут мне не повезло. Я взглянул в окно: ни один листик с деревьев не колыхался. Было такое ощущение, что время остановилось, и кто-то выкачивал весь воздух.

Окунуться в сон в ближайшие пару часов не представлялось возможным. Поэтому я решил бросить тщетные попытки нырнуть в сладостную дрему и принялся за свой «шедевр». За несколько часов получилось создать карту моего вымышленного мира, на которой уместилось два материка и четыре больших острова. Постепенно появились высокие горы с вечно покрытыми снежной пеленой верхушками, равнины с пышными зелеными лесами, реки и озера, океаны. Прошло еще пару часов, и появились страны, города, деревушки. Жизнь начала кипеть в моем вымышленном мире.

Ближе к утру меня начало снова клонить в сон. Чувствовалось, что духота спала, и можно спокойно лечь отдохнуть.

Грохот захлопнувшейся двери заставил меня вскочить. Сонными глазами я взглянул в сторону окна. Все небо было затянуто тучами, дождь стучал по подоконнику, и ветер гулял по комнате. Я понял, что лежал на боку в теплой кровати с полусогнутыми от холода ногами, точь в точь как эмбрион в утробе матери.

Судя по тому, что никого сквозняк не волновал, дома был только я. Мать с отцом отправились на день рождения одного знакомого, который в свое время выручил отца. Об этом мероприятии я узнал накануне, когда вернулся домой. А брат, видимо, где-то зависал со своими друзьями.

Быстро придя в себя, я закрыл окна и направился в ванную умыться. Сразу стало понятно, что что-то не так: кружащаяся голова и невыносимое чувство слабости не давали покоя. Как позже оказалось, я весь горел. Хотел сквозняк – я его получил.

Следующие несколько дней я пролежал под пристальным наблюдением матери, которая то и дело ворчала, что я безответственный и не слежу за своим здоровьем. В принципе, она была права. Я не уделял этому должного внимания. Даже к стоматологу меня всегда приходилось тащить против моего желания. Но, благо, редко что-то случалось, поэтому я и не сильно волновался.

Моя болезнь длилась около недели. Высокая температура, сильная головная боль и тошнота-тошнота-тошнота. У меня всегда была одна маленькая особенность: как только повышалась температура, я начинал петь. Пел все, начиная от Бритни Спирс и заканчивая «System of a down» (при том, что петь я не умею в принципе). С того момента, как из моей комнаты слышался вой, похожий на песню, все родные понимали, что нужно идти за жаропонижающим. На той неделе я спел лучшие хиты Адель и группы «Maroon 5» (если бы они слышали мое исполнение их песен, я бы точно получил повестку в суд). Отец с братом то и дело заходили в комнату попросить меня заткнуться, а мать все время бегала вокруг да около с чаем, градусником, горячим супом, лишь бы ее «маленький редиска», как она меня всегда называла, встал на ноги.

День ото дня мне становилось лучше, тошнота и головная боль сошли на нет, и, стоило простуде отступить, я тут же ринулся в бар. За ту скучнейшую неделю я успел соскучиться по своей уже родной барной стойке, взглядам девушек и даже по тем парням с их своеобразными методами знакомства.

Первое, что я увидел, зайдя внутрь, – это как какой-то парень за МОЕЙ барной стойкой орудует бутылками, подмигивает девушкам, и все время подливает то одной, то другой. При этом во всю мощь гремела какая-то безвкусная музыка, от которой невозможно было собраться с мыслями, тот вид странной и раздражающей музыки, которую включают во второсортных клубах для пьяных любителей «подрыгаться» на танцполе. Я оторопел. На вид парень за стойкой был одного со мной возраста, может на пару лет старше, рыжий, высокий и немного худощавый. Я тут же подумал, что занимается танцами, не знаю даже почему, но как потом оказалось, я был неправ.

– Кто это? – почти крича, спросил я Артура, своего сменщика, вышедшего из помещения для персонала с несколькими лаймами в руках.

– Твой новый напарник, – так же громко сказал он. – Вик, мне надо будет уйти, заменишь меня?

Я кивнул, и он пошел обслуживать своих последних клиентов.

Я очень удивился новости, что мой напарник уволился. Мы с ним не были близкими друзьями, но странно, что он не предупредил меня о своем решении.