Прокурор Баринова

– Лучше, но гудит как улей. Ты не хочешь поваляться в гамаке? Мне что-то не хочется идти на речку.

– С удовольствием обойдусь без речки. Знаешь, ведь я тонула на Днестре. Река очень быстрая, а я была маленькая и на круге. Меня понесло на дамбы.

– А где же родители были? И чего это их в Молдавию понесло? – изумилась Раиса.

– Не знаю. А спас меня наш Урс. Он огромный был. Наперерез поплыл и вытащил. Даже его течение сносило, представляешь?

– Собака-водолаз?

– Нет, овчарка, черная, ни волоска белого или серого не было.

– Я тоже реку не люблю, да и плавать недавно научилась…

– А я люблю плавать в море. Моря я совсем не боюсь, хотя тоже тонула, но в 17 лет, – засмеялась Катя. – Мы с подругами отдыхали в Сочи. Однажды был шторм. Они плавать не умели, и стояли на берегу, а я поплыла. Меня накрыло волной, перевернуло. Я боролась с волнами, но бесполезно. Я поняла, что утону. И вдруг меня буквально выбросило на берег.

– Ты сумасшедшая, Катюша! Зачем ты полезла в шторм в море?!

– Я и раньше плавала, когда были большие волны, но те оказались очень большими. Я не рассчитала. У меня только резиновую шапочку утащило море, – засмеялась Катя.

– Небольшая плата за авантюризм…

– А ты знаешь, что твой муж спас меня? Я ведь тоже в реке тонула…

– Ой, Раечка, расскажи.

– Это было в мае, перед выпускными экзаменами. Поехали на природу. Все боялись в речку войти, вода холодная была. А мне что, меня отец с детства в прорубь опускал, а плавать я тогда не умела, только недавно в бассейне научилась. Ну вот зашла я в воду, подпрыгиваю, а там, наверное, яма была. Я кричу «Тону!». Знаешь, до этого все мальчишки мне руку и сердце предлагали, а тут, хоть утони, и с места не сдвинулись. Только твой муж, не раздеваясь, прыгнул в реку. Ну, тут-то все засуетились. А мне что, я же в купальнике была. Вытерлась, во все сухое переоделась. А Ян здорово заболел тогда, я переживала, из-за меня ведь.

– Какой ужас. Я этого не знала.

– А где же Стас был?

– А Стаса я послала за термосом с чаем, забыла его в автобусе. Я его потом весь Яну отдала, да все равно не помогло это. Ладно, давай пока поваляемся, а потом в Дом Творчества Актера сходим, кофе попьем. Пирожные полопаем, не возражаешь?

– С удовольствием. Кофе у них всегда неплохой, вот только накурено сильно.

– Не боись, – произнесла Рая любимое словцо, – к открытию народу там немного будет…

– Они, кажется, в два часа открывают?

– Да, что-то вроде того…

Катерина порылась на полках, и, не найдя ничего интересного, сняла с полки черный том, судебно-медицинской патологии, открыла его на середине и воскликнула: «О, Господи!»

С фотографии в натуральную величину глядело на нее лицо мужчины с посиневшим лицом и высунутым, дразнящим языком.

Смеясь, Рая встала из-за письменного стола, и, забрав книгу, сказала:

– Повешенный сначала дергался, но потом привык… Детям такие книги смотреть нельзя. Иди, полежи в гамаке…

Катя вышла в сад и, запрокинув голову, посмотрела на облака. Они медленно тянулись по небу. Верхушки сосен покачивались, где-то стучал дятел…

– Нагулялась? – спросила Рая, – Вот, поешь. Собрала, пока ты гуляла, – она махнула рукой в сторону малинника.

На столе стояли пиалы с малиной и черникой.

– Если хочешь, полей молоком. Тут одна знакомая корова, занесла, – пошутила Рая. – Знаешь, отец, бывало, насыплет мне полную тарелку малины и говорит, – ешь дочурка, красивой будешь. А с матерью скучно было. В Москве я домой никого из ребят пригласить не могла, вечно какие-то тетки толклись. Прихожу из школы, а они судачат. Ну, сделаю я уроки, и убегаю к ребятам. Всегда помогала кому-нибудь по учебе. Отец теток тоже не любил, и к его приходу в доме их не было. А я к приходу Баринова домой возвращалась. Он мне о политике рассказывал… А я ему стихи свои читала. Он Есенина любил. Так я под него старалась…

– Так ты и стихи пишешь, Раечка? – обрадовалась Катя.

– Писала. Знаешь, ведь это батя мой дачу построил. Никогда ничего не строил, а взялся да и построил, – вздохнула Раиса, – если б не мать, он бы лет сто прожил.

– Ян рассказал, что он в аварии погиб?

– Да, мать в Прибалтике разболелась, съела что-то не то, выехали позднее, а Баринов спешил. Он на работу опоздать не мог. Устал. У рефрижератора впереди поворотник не работал. Батя не заметил…

Раиса замолчала. Катя обняла ее за плечи.

– Стас, как мог, старался мне помочь, но и сам был в ужасном состоянии. Он любил Баринова. Мы вместе жили. Они на охоту вместе ездили. Дружили…

Раиса посмотрела на Катю и добавила:

– А ты, я смотрю, сердобольная, раскисла туту меня. Пошли кофейком побалуемся, чего-нибудь еще возьмем. Проголодалась, небось?

– Что ты! Ты ж меня ягодами угостила…

– Все равно пошли, – сказала Рая, – нужно к открытию успеть, а то народ налетит, все сметет…

Слова эти отчего-то насмешили Катю, да так, что идя по дороге, она не переставала смеяться.

– Ты давай, не балуй, подруга, все-таки с прокурором идешь, – пробасила Раиса.

– Постараюсь, – пообещала Катя.

Глава 3. Любуюсь я на Вас, Раиса Петровна…

Они поднялись в гору и вошли в «Уголек». Подойдя к столику у окна, Рая приказала:

– Сиди, они сами ко мне подойдут.

Подошла буфетчица и, подобострастно улыбаясь, спросила:

– В гости к нам пожаловали, Раиса Петровна? Угадали, сегодня нам свежайшую севрюгу подвезли…

– На ловца и зверь бежит, – хохотнула Раиса.

– Вы такая веселая сегодня, любуюсь я на вас, – стелилась буфетчица.

– Любуйся, ты любуйся, да из-за стойки неси все что имеешь…