Я обещаю влюбиться
И не гасить свет.
«в капкане дорог, гостиниц …»
в капкане дорог, гостиниц —
всего лишь однофамилец
с какой-то другой реальностью —
не выйти к себе никак;
и с кем-то опять простились,
и с кем-то договорились,
меняя за маской маску —
уходишь то в свет, то в мрак;
забыты платформы прошлого,
и в памяти всё изношено:
на каждом шагу – лишь линия,
лишь вымысел, пустота;
всему придаёшь значение,
и слушаешь плач и пение —
всё, чтоб не шагнуть за грани,
и чтоб не ушла черта,
придуманная случайно
(как будто бы изначально)
на случай последней тайны,
последнего в жизни дня.
«Дом покинут…»
Дом покинут,
Игры кончились,
Осыпается броня;
Сны растаяли
Под звёздами,
И срывает якоря;
Все цветы мертвы
От холода,
все дороги – наизусть,
окна, башни, стены города —
пересказанная грусть
и усталость манит
в пропасти
или
в круг безликих дней,
красной нитью
сшиты плоскости
и морозностью теней —
там, за гра?нями – всё тщетное,
и изношено дотла;
мир покинут
и нечестная
завершается игра.
«я созвучна со многими…»
я созвучна со многими,
а со мною – никто.
рассыпается небо
будто стекло;
время поймано
солнцем —
золотая петля:
что вернётся к
исходной —
маяком
на моря.
догорает
в закате
надоевший сюжет.
я созвучна со многими,
и созвучных мне – нет.
«Слышишь, а сердце – просто дешёвый шёлк…»
Слышишь, а сердце – просто дешёвый шёлк,
Если его навсегда забирает мрак.
Если б любил —
Давно бы меня нашёл,
Всё бы давно
(не выдумывай)
Было б не так.
Я вновь застряла
В глянцевой темноте
С теми, кто тоже
Ступил на картонный лёд.
Что там ещё
Заготовлено
В той судьбе?
Ты там один в списках,
кто не придёт.
Или скажи,
Что опять изменился мир,
Или вселенную глючит от нас двоих.
Я остаюсь в тенях чужих квартир.
Какой ещё у тебя там случился сдвиг,
Что так мешает сделать навстречу шаг,
Не исчезать,