Правила первокурсницы

– Мистер Гикар сказал моему посыльному, что ты уже купила клинок, и он отправил его по указанному адресу.

– Я не покупала. Я же была у тебя, – сказала я, отпуская ладони подруги.

– Помню, но тогда подумала, что ты тоже дала распоряжение посыльному и даже порадовалась.

– Было бы чему, – со вздохом сказала я. – Лучше вспомни, что еще мы купили, помимо черной рапиры, за которую ни одна из нас не платила. Вспомнила? Инъектор с ядом, из-за которого чуть не погиб Крис. И чуть не отправилась к богиням куча народа на празднике в честь рождения Дев. А теперь представь, что один из владельцев той самой сгоревшей лавки теперь здесь! В Академикуме!

– И что теперь, Иви?

– Не знаю. Они продали мне инъектор… Для чего? Чтобы я привезла его на Остров? А когда не получилось, в Академикум приехал сам владелец оружейной?

– Сначала продали, а потом всеми силами пытались вернуть? Как-то это слишком запутано, Иви.

– Вот и магистр Виттерн так сказал. – Я улыбнулась подруге. – Но когда я спросила мистера Тилона о лавке в Льеже, он соврал. И этому должна быть причина.

– Постой, так ты поговорила с милордом Виттерном или нет? Ну, о том, что знаешь, – Гэли опустила голос до шепота, словно нас мог кто-то подслушать, – кто этот пришелец с Тиэры?

– После фехтования поговорю.

– Иви! – крикнула вдруг Гэли и бросилась к шкафу. – Фехтование! Мы сейчас опоздаем! – Она вытащила свою старую рапиру. – А милорд терпеть не может опоздания.

Да, магистр терпеть не мог опоздания и опоздавших, но когда мы с Гэли появились в фехтовальном зале, то вместо Йена Виттерна увидели Ансельма Игри.

– Бегом! – рявкнул учитель по воздушной механике и мы с подругой торопливо побросали на лавки куртки и встали друг напротив друга, изготовившись к бою.

– А милорд Виттерн… – начала подруга.

– А милорд Виттерн занят, – отрезал учитель и скомандовал: – Ангард!

Мы скрестили клинки. В зале звенела сталь. Сражаться с Гэли это все равно, что сражаться со старой Туймой. Она никогда не ударит со всей силы, никогда не применит подлый прием, никогда не захочет тебя разоружить. А желание сражаться – это важно.

Выпад, блок, укол, отступление… Дверь в зал хлопнула в тот момент, когда я разоружила подругу, а Коррин выбил рапиру у Оли. В зал вошла Алисия, посмотрела на магистра, а потом села на скамейку и образцово сложила руки на коленях.

– Не собираетесь упражняться, мисс Эсток? – спросил магистр Игри.

– У меня нет оружия. – Дочь первого советника снисходительно улыбнулась. Будь на его месте магистр Виттерн, ей бы не поздоровилось, а вот Ансельм Игри лишь пожал плечами и тут же вернулся к ученикам, чтобы отдать команду… Но дверь снова хлопнула, и в зал вбежал запыхавшийся Отес. Бросил дикий взгляд на магистра и облегченно выдохнул.

– Это все? Или еще кого-то нет? – спросил учитель, глядя, как парень достает рапиру.

– Герцогини нет, – звонко ответила Рут.

Мерьем и Алисия переглянулись.

– Тогда у меня для нее новость. – Учитель широким шагом подошел к двери и задвинул засов. – Ей придется ждать за дверью. Хватит с меня вашей беготни. – И скомандовал: – Переход.

– Это ей точно не понравится, – пробормотал Отес, становясь напротив меня. Гэли весело отсалютовала рапирой Мэрдоку. Грозящее поражение могло только ее рассмешить, а никак не расстроить, так как Хоторн не собирался делать ни себе, ни ей не одной поблажки. Несмотря на больную ногу, несмотря на ботинки с тяжелой подошвой, он фехтовал, что вызывало уважение. Хотя, неужели кто-то мог ожидать от графа иного?

– У тебя щека грязная, – сказала я Отесу, поднимая рапиру.

– А? – Он потер рукой кожу, не сколько очистив, сколько растерев черное, как от сажи, пятно еще сильнее. – Спасибо.

– Ангард, – раздался голос учителя, и в зале снова зазвенели клинки.

Я выиграла три учебных поединка из шести. Мэрдок – все. Гэли потерпела поражение в каждом. Дженнет так и не появилась. Но тогда мы еще не встревожились, даже не увидев ее за дверью зала по окончании занятия. Я очень легко могла представить, как герцогиня, обнаружив, что ее не очень-то ждут на фехтовании, презрительно кривится, а потом гордо удаляется, всем своим видом показывая, что не больно-то и хотелось.

Первый укол беспокойства я ощутила, когда леди Альвон так и не появилась на «Изменении веществ». Может быть, она не знала, что предмет перенесли в одну из просторных аудиторий Ордена, чтобы объединенная группа рыцарей и магов могла в свое удовольствие доставать магистра Орье, а может, у нее нашлись другие дела. Алисия то и дело оглядывалась на дверь и, кажется, чувствовала себя немного неуверенно, Мерьем хмурилась. Этьен что-то рассказывал Эмери, тот тихо смеялся.

– Тихо! – скомандовал учитель. – Давно я не работал с такими многочисленными группами. Но это полугодие придется потерпеть. И мне, и вам. – Он окинул большую аудиторию взглядом. – На прошлом занятии вы получили задание. Имеет ли смысл его проверять? Или дать еще время, заодно и остальная часть группы, которую я рад наконец-то видеть в полном составе, поможет?

Мы переглянулись и, конечно, почти все посмотрели на Отеса, но умник, что удивительно, промолчал.

– Мы знаем, что это за вещество, но его нет на Острове, – неожиданно для всех ответил Этьен.

Рыцари стали тихо переговариваться. Их было человек пятнадцать. Молодые парни заняли два последних ряда, и теперь оттуда слышались сливающиеся в низкий гул голоса.

«Совсем как у сетки», – вдруг подумалось мне.

– Тишину, пожалуйста, – потребовал магистр. – Мне вас не перекричать, а потому не заставляйте меня применять магию, она вам не понравится. – Он повернулся к Этьену. И спросил: – И каков ваш ответ, мистер Корт?

– Нулевой коэффициент изменяемости присвоен только одному веществу. – Парень посмотрел на потолок, словно собираясь силами, а потом быстро проговорил: – Тьме Разлома.

– Что? – в повисшей вдруг тишине переспросила Мэри.

– Вы совершенно правы, – с некоторой заминкой ответил Этьену Андре Орье.

И все заговорили разом. Рут охнула, Оли по-детски заявил, что так нечестно, а Вьер, снова натянувший рукава чуть ли не до середины ладоней, с готовностью закивал. Гэли, словно в ознобе, обхватила себя руками, рыцари «загудели». Молчал лишь Отес. И Мэрдок. Я почему-то была уверена, что граф смотрит на меня.

С каких пор я стала чувствовать взгляд Хоторна?

Магистр шевельнул рукой, и в классе установилась гулкая тишина. Коррин продолжал открывать рот, но до нас не доносилось ни звука. Я сразу узнала это изменение. «Отсутствие звука», которое надулось в аудитории, как мыльный пузырь, а потом так же лопнуло, больно ударив по ушам.

– Я сказал: тихо! – повторил Андре Орье, когда все схватились за головы, а у Эмери упал на пол один из его метательных ножей, которым рыцарь играл, как Мерьем играла карандашом. – Повторю, мистер Корт совершенно прав. Вещество, что является самим воплощением изменений – тьма Разлома. – И видя, что Жоэл уже готовится возразить, пояснил: – А как, вы думаете, закаляют железо?

– Ну, – буркнул Оли, – опускают его в Разлом.

– Очень обобщенно, но верно. Опускают, а дальше что? – Магистр с улыбкой оглядел учеников. – А там демоны, а может, лесные феи или ночные светлячки берут клинки и начинают вылизывать? Как? Что происходит, когда металл оказывается в трещине мира? – Никто не ответил. – Я вам расскажу. – С этими словами магистр выложил на стол свой клинок. – Тьма Разлома меняет оружие. Оставляя ему ту же форму, она меняет содержание. Впитывается в сталь, заполняет ее от эфеса до острия, как вода заполняет водосточный желоб. И когда остается совсем немного, когда кажется, добавь каплю, и вода перельется через край… – Магистр свел большой и указательный пальцы вместе. – Мастер-оружейник должен вытащить клинок. Нельзя опоздать ни на миг и нельзя не додержать ни секунды. Точный расчет и мастерство. Это мгновение только одно. Передержите, и тьма заполнит сталь до конца. Недодержите и оставите магу, что встретится с клинком в бою, изменить его, обратив против хозяина. Тьма Разлома – вещество, имеющее нулевой коэффициент изменяемости. Изменяется сама и изменяет все, чего коснется, даже без помощи мага.

– А зачем оставлять эту последнюю «каплю»? – спросил Оли. – Почему не долить до полного кувшина?

– Это вы мне скажите, – магистр поднял свое оружие, – зачем?

– Чтобы оружие могло «узнать» хозяина, – сказала я. – Они оставляют место для последнего изменения. Тот, кто первым возьмет в руки черный клинок, вольет последнюю каплю. А поскольку тьма Разлома имеет нулевой коэффициент, то совсем не важно, кто это будет, человек или маг. Если тьма изменяется без усилий, то сила приложения магии «ноль».

– Правильно, леди Астер, – удовлетворенно кивнул магистр.

– Значит, Этьен прав? – спросил Жоэл. – Вы дали нам невыполнимое задание? Ведь найти образец на Острове невозможно!

И тут из-за своего стола поднялся Отес.