Андэ. Огонь, свет, жизнь

– Всё улажено, – бодро отвечаю я. – Правда, маста Мэйникайс?

Она медленно склоняет голову. Тут ноги у меня всё-таки подламываются, и я глупейшим образом растягиваюсь на палубе.

***

– Мне это не нравится, – слышу я сквозь туман. – Господин Керн, на вашем месте я потребовала бы от деонцев разъяснений. Сначала вашу жену по надуманному поводу задерживают, затем она неожиданно появляется на пароме, а после теряет сознание. При этом наша сопровождающая делает вид, что всё так и должно быть!

Властный голос я узнаю – он принадлежит госпоже Шелн. Вирт бормочет нечто неразборчивое. Я лежу на жёсткой и узкой кровати – одна рука касается стены, вторая свободно свешивается. Открываю глаза и упираюсь взглядом в иллюминатор, за которым безоблачное небо. Голова больше не кружится, слабость прошла. Сажусь и осматриваюсь: кроме Шелн и Вирта в небольшой каюте находится госпожа Менс.

– Лика, как вы? – озабоченно спрашивает она.

– Со мной всё в порядке, – заверяю я.

– Госпожа Керн, вы ничего не хотите нам сказать? – допытывается Шелн. – Если деонцы каким-либо образом причинили вам вред, сразу же по прибытии нужно обратиться в посольство.

– Мне нездоровилось с утра, сейчас я прекрасно себя чувствую.

– Да, перед автобусом я дала Лике таблетку от головной боли, – с готовностью подтверждает госпожа Менс.

– Моя жена полночи читала и не выспалась, – своевременно вставляет Вирт.

Шелн буравит меня подозрительным взглядом стальных глаз, я стойко сохраняю невозмутимое выражение лица.

– Через полчаса мы прибудем в Деон, – наконец сдаётся она. – Вы в состоянии передвигаться сами?

– Не беспокойтесь, если что – мне поможет муж, – поворачиваюсь к Вирту. – Да, дорогой?

– Конечно, дорогая! – с преувеличенным пылом отвечает Вирт.

Шелн уходит, за ней Менс. С Вирта слетает нарочитая беззаботность.

– Лика, надеюсь, мне ты расскажешь правду? Что произошло?

Так хочется поверить, что он волнуется за меня. Но следующая фраза рассеивает иллюзии.

– Когда Мэйникайс тебя увидела, аж побелела. Она точно не ожидала, что ты вернёшься! Почему тебя не хотели пускать в Деон?

– Появились вопросы к результатам моих тестов, пока я отвечала, паром ушёл. В качестве извинения меня отправили деонским способом перемещения в пространстве, – вру вдохновенно и убедительно. – Разумеется, Мэйникайс этого не знала – она же отплыла с вами.

– Поэтому ты лишилась чувств? – скептически интересуется Вирт. – И где твоя куртка?

– Вспомни: мне и до этого было плохо. Сам утром спрашивал, что со мной. А куртку я сняла, потому что в помещении было жарко, и в спешке забыла.

Возразить Вирту нечего, а верит он или не верит – его дело. Я свои обещания держу, даже если они были даны неизвестно кому.

– Ладно, Вирт, идём на палубу, а то я не увижу пролив.

– Мы ещё обратно поплывём, наглядишься.

– Чья это каюта?

– Не знаю. Гостевая, наверное. Когда ты упала, Мэйникайс велела занести тебя сюда. Хотя она выглядела так, что вот-вот – и грохнется с тобой рядом.

Паром напоминает большой ограждённый плот с надстройкой на корме, где и находится каюта, как выясняется – одна-единственная. Наша группа собралась на носу и любуется морским пейзажем. Ариз уже скрылся из виду, в той стороне лишь тёмные сине-зелёные волны и пелена низких плотных облаков. Впереди вырисовываются прихотливые очертания золотисто-рыжих скал Деона, солнечный свет отражается от искрящейся горной породы.

– Правда красиво? – восхищённо выдыхаю я.

– Обыкновенный морской пейзаж, – пожимает плечами Вирт. – Меня в Деоне интересуют не виды, а их технологии. Стал бы я красоты ради пять лет зубрить язык, в котором одних «спасибо» шесть штук, и все разные.

– Зато нет слова «прощай».

– Как нет? – удивляется он. – А «нэат»?

– «Нэат» в разговорный язык перешло из высокого диалекта, дословно оно означает «до встречи», – поясняю я. – Деонцы ни с кем не прощаются навсегда, даже с умершими. По их вере души постоянно перерождаются и встречаются вновь. А есть души, которые связаны настолько крепко, что каждый раз рождаются вместе. Их называют андэ?.

– Мне казалось, андэ – это влюблённые.

– На общем деонском – да. Но правильнее переводить «связанные, предназначенные». Вечная любовь, которой не страшна даже смерть.

Теперь Вирт смотрит на меня с весёлым любопытством.

– Лика, все эти байки про истинную любовь – это же вымысел. Так бывает в визокартинах и развлекательных книжонках, только не в реальной жизни. Десятки моих друзей влюблялись, сходились, женились, разводились и опять влюблялись – и дальше по кругу. Можно гореть желанием неделю, месяц, год, потом новизна проходит, интерес угасает. Любовь, которая длится вечно, – это сказка.

– Ты говоришь так потому, что сам не любил, – вырывается у меня.

– Я реалист. На первом месте у меня работа и карьера, на втором – мои увлечения. О семье пока не задумываюсь. Понятно, что однажды мне придётся жениться по-настоящему, но при выборе жены я собираюсь руководствоваться здравым смыслом. Чтобы не получилось, как у моих родителей, – вспыхнули, сошлись, тут же сыграли свадьбу, завели ребёнка, а через год остыли и разбежались.

При упоминании семьи становится неловко. Мне почти ничего неизвестно о человеке, на которого я не могла налюбоваться два года, а разговариваю с ним и вовсе в первый раз. Не считать же за беседу брошенное на бегу «Привет, Лика!»

– Прости, я не знала, что твои родители в разводе.

– Они официально и не разводились, – Вирт корчит презрительную гримасу. – Мирно договорились, отдали меня бабушке и разъехались кто куда. Отец строит дома на западе Ариза и постоянно меняет подруг, мать с новой семьёй живёт на юге. Я общаюсь с ними по визуалу – дважды в год – на день рождения и зимние праздники. Зато, по заверениям бабушки, у них была та самая великая любовь.

– Это как раз не любовь, а страсть, влечение, – протестую я.

– А тебе известна разница? Ты умеешь отличать одно от другого?

Ещё вчера я не упустила бы момент признаться с жаром: «Да! Я люблю тебя, Вирт!» Сейчас отрицательно качаю головой.

– Поэтому пока для меня важна только работа, – подытоживает он.

– Тогда зачем ты так старался попасть в Деон?

«Даже решился на фиктивный брак», – добавляю мысленно.

– Потому что это единственная возможность наладить личные отношения с деонцами. Я собираюсь открыть собственную фирму, стать посредником в торговле между нашими странами, – воодушевляется Вирт. – Представляешь, какие это перспективы? Возьмём, к примеру, их батарейки. Крошечные – размером с горошину! А энергии от них столько, что техника работает годами! Как устроены – никто понять не может, обыкновенный обточенный базальт. Откуда берётся заряд?! Деонцы хитрые, поставлять готовы в любых количествах, но технологией поделиться не хотят, наших учёных к себе не пускают. Мы им предложили построить завод по выпуску этих батареек на территории Ариза – и что, ты думаешь, они ответили?

– Анда запретил?