Проклятие Турмограда

– Итак, – сказал он. – Поговорим о твоей жизни тут.

– Ну раз о смерти нельзя, то давай о жизни, – развела я руками.

Он пропустил мое замечание мимо ушей и тихо прищурился. Настроение его не предвещало ничего доброго. Мне казалось, что я дышу предгрозовым воздухом в ожидании страшной бури. Как бы то ни было, он явно себя сдерживал.

– Итак, пункт первый. Связав себя клятвой, ты потеряла возможность выйти отсюда. Теперь ты пленница этого места до самого своего конца. Я разрешаю тебе перемещаться по дому, саду и части леса, но ты физически не можешь выходить за пределы территории моих владений поэтому даже пытаться не должна. Это понятно?

Я хотела было съехидничать снова, но сдержалась.

– А где заканчивается твоя территория? В смысле, как я узнаю, что дальше идти нельзя?

– Ты просто не сможешь, – пожал он плечами. – В любом случае, мои владения обширны, вряд ли тебе удастся их обойти. Увидев границы, ты поймешь, что это они.

– Ладно, – вздохнула я. – То есть, моя функция заключается в том, чтобы жить тут как домашняя зверушка? Этого достаточно, чтобы ты отгонял Тьму, которая пытается поглотить наш город, и не трогал мою сестру? Или от меня потребуются особые действия, чтобы ты не передумал этого делать?

Я старалась быть как можно более серьезной. В конце концов, не хотелось случайно накосячить, как с именем, которое я нечаянно произнесла.

– Для исполнения древнего соглашения было достаточно клятвы, она сделает все остальное сама. От тебя в этом плане больше вообще ничего не нужно.

Ну и славно. Теперь осталось выяснить, что можно и что нужно делать, чтобы наш ненаглядный был в хорошем расположении духа и не бросил мою тушку в пресловутый подвал с соломой.

– А… нам нужно еще будет… ну… эээ… консумировать союз?

Он громко рассмеялся и допил свой кофе. Взгляд его пристальных глаз устремился прямо в мои, и мы с минуту сидели и сверлили друг друга.

– Будь осторожней, а то я подумаю, что тебе этого хочется, – наконец подмигнул он.

Хм… мысль о близости с ним не казалась мне такой уж плохой. В конце концов, мне нравилось его целовать и те ласки прошлой ночью, которые я успела получить, были многообещающими…

– Я просто хочу знать, что меня ждет! Вдруг ты собираешься сковать меня цепями и заниматься всякими непристойностями полночи?

– Так вот что тебя возбуждает! – притворно обрадовался он. – А я-то все понять не мог, как подобраться! – Потом его взгляд стал серьезным, и он добавил: – Предупреждаю последний раз, дорогая, аккуратней, а то и эти слова могут оказаться правдой!

Меня словно ледяной водой окатили. Я, кажется, приросла к стулу и не могла пошевелить, а он буравил меня своими злыми глазами и откровенно смеялся. На душе словно кошки нагадили. Я чувствовала себя хуже некуда. В голове вертелась одна мысль – лучше бы он завершил начатое со мной пьяной, не тряслась бы я так теперь… И в довершение ко всему, во мне поселилось чувство, поганое для каждой девушки, ведь нет ничего хуже, чем чувствовать себя нежеланной.

– Обед окончен, можешь идти, – сухо сказали мне.

Я встала, стряхнула с себя невидимые крошки и поплелась прочь из комнаты. Вера, возникшая передо мной, любезно показала путь наружу, и я отправилась гулять, попросив служанок оставить меня одну.

Ноги забрели в сад, где мы сажали накануне цветы. Я присела у хризантемы на землю и задумалась. Зачем ему оставлять в честь каждой девушки цветок? Или такой чести удостоены только лучшие? Но если ему так хорошо было с ними, зачем же было их убивать? Какую непростительную вещь совершали они, что однажды подвергались пытке и погибали? Ведь каждое тело, возвращенное в наш город, говорило о том, что смерть была не мгновенной, уж в этом наши судмедэксперты были согласны.

– Видел сегодня Хозяина? – за кустами слышался разговор слуг. Вероятно, они не видели, что я сижу среди цветов и думаю о своем.

– Ага, злой как сто чертей. Попался ему на глаза, думал прибьет за плохо прополотую грядку! Ногой пнул! Чур меня!

– Вот и я том, – соглашался первый голос. – Новая Хозяйка-то поди того… не понравилась ему в постели. Обычно он в первые дни такой добрый всегда, а тут прям как с цепи сорвался.

Я притаилась и задержала дыхание. Разговор точно не предназначался для моих ушей, но был слишком мне интересен.

– Да кто его знает. Он привез-то ее не шибко довольный. Видать, выбирать было не из кого.

– Говорят, она сама вызвалась. Вместо сестры.

Оба притихли, послышался шум лопаты, вонзающейся в землю, потом звуки падающего грунта, и вдруг разговор возобновился.

– Коли хотел бы, привел бы ту, что выбрал изначально. Значит убедила его Хозяйка, что подходит ему больше!

– Или может она ведьма?

– Тогда жди беды!

– Да не….

Я тихонько привстала и поспешила сменить локацию. Позвав Веру, я попросила показать мне окрестности и дом. Как оказалось, территория и правда слишком большая. Обойти ее пешком за день невозможно! Зато в доме было все предельно просто. Единственной комнатой, куда мне сказали, соваться не стоит, была опочивальня моего суженого. Все остальное было свободным для посещения. Даже кухня и прачечная, хотя меня заверили, что это помещения для слуг. Зато оказалось, что у злодея моего есть чудесная комнатка с кучей интересных книг, компьютер с играми и телевизор с огромной коллекцией фильмов. Словом, в непогоду будет где скоротать время.

– Пора ужинать, – наконец сообщила мне Надя, когда мы вернулись в мою спальню. На столике у окна сами собой возникли вкусняшки, и я не без аппетита принялась за еду.

Остаток вечера я читала книгу, взятую у великого и ужасного в библиотеке, а спать провалилась почему-то такая уставшая, словно весь день разгружала вагоны, а не занималась фиг знает чем. Видимо, эмоциональные перегрузки давали о себе знать.

Следующие дни он меня не трогал. Да я вообще его не видела. Жила себе, как будто одна в его поместье, гуляла по саду, читала книги, смотрела фильмы и кайфовала. За мной ухаживали слуги, приносили поесть, делали мне прически и макияж, обновляли цветы в вазочке на моем персональном столике для еды в комнате – в общем, скрашивали мое существование как могли.

Все изменилось недели через три. Тем утром я едва впихнула в себя вкуснейший завтрак, который мне подали мои верные служанки. Сердце внезапно сжалось от осознания того, что снова бесцельно проведу день, и я пыталась понять, как разнообразить свое существование и привнести в него пользу. Может заняться чем-то? Наверняка мне разрешат рисовать и все для этого предоставят. Ага, как же! Я не умею и никогда не умела. Даже человека рисую по принципу «палка-палка-огуречик». Ну и что? Сейчас половина экспонатов таких и называется это громко и красиво современным искусством.

Я оделась, вышла на террасу и устремилась к саду. Мне там вполне нравилось, ибо то было единственным местом, где я могла бы спокойно подумать и меня не перебьют. Дул холодный ветер, и я пожалела, что не накинула кофту. Можно было бы, конечно, позвать слуг и попросить их принести мне что-то теплое, но я не осмеливалась. Мой мозг переключился с режима отпуска на режим осмысления происходящего. Мое благополучие внезапно показалось мне таким хрупки и недолговечным, а будущее кошмарным. Сердце щемило, каждый шаг отдавался болью, от мысли, что надо идти появлялась отдышка. Какое же странное чувство этот страх! Ну вот зачем он был мне сейчас?

Нужно было найти себе занятие. Начать что-то шить? Что и для кого? Опять-таки, я не была никогда портнихой, и иголку в руках держала постольку-поскольку лишь когда отрывалась пуговица или расходился шов на любимой кофте. Онлайн-курсы? Можно было бы, конечно, но интернет тут под запретом. Интересно, а можно ли попросить Чудовище скачать видео-уроки для меня?

Я снова забрела в сад «бывших жен» и стала разглядывать растения, посаженные в память о девушках. Неужели, человек, которому все равно, стал бы такое устраивать? От этого в голове появлялось еще больше вопросов…

С самого детства меня учили ненавидеть Тварь и Чудовище, которое живет в окрестностях нашего городка и защищает его от Тьмы. Он был единственной нашей надежной защитой, и он действительно почти справлялся с этим. Но цену, которую платил город… Всю жизнь я думала, что, попав сюда, можешь прощаться с солнцем и радостями, что в этом доме могут только измучить и истязать, а что в итоге?

Двинувшись дальше по дозволенным мне просторам, я подошла к кромке леса и стала бродить среди деревьев, исследуя местность. Я не знала четко, где закончатся границы, куда ходить нельзя, но была уверена, что, если вдруг подступлю к ним, стражи будут тут как тут. Заблудиться я тоже не боялась. В любой момент можно было позвать Веру или Надю, которые смогут вывести меня из чащи.

Потеряв счет времени, я собирала в лесу ягоды, наслаждалась видом зелени и хрустом валежника под ногами. Мне нравилось, как упругий мох пружинил при каждом шаге, как пели птицы и кричали кукушки, у которых я благоразумно решила не спрашивать, сколько мне жить осталось. Я радовалась тому, что видела, но знала – стоит только переступить порог, как меня вновь накроет тревога, щемящее чувство в груди, от которого никак не избавиться.

Хорошо углубившись в лес, я набрела на небольшое озерцо и поняла, что именно его вижу из своего окна. Какой чудной была картина! Водная гладь переливалась на солнце и отражала кристально чистое небо. Оно манило: «Искупайся во мне». А еще, где-то далеко, на той стороне виднелись крыши домов, скрываемые деревьями…

«Город!», – догадалась я.

Рванув к воде поближе в остром желании сунуть пальчик и потрогать температуру, я не заметила торчавший из земли корень, и упала на землю. Вскрикнув, я стала подниматься, но поняла, что руку пронзила страшная боль – ладонь напоролась на острый камешек и была рассечена до крови.

– Вот черт! – выругалась я.

– Кто меня звал? – послышался голос моего супруга не без издевки.

Он сидел, привалившись спиной к той самой сосне, которая остановила меня.

– Пришел посмотреть, как я кровью истекаю? – зашипела я.

Мои служанки тут же материализовались. И я уж было думала, что поведут меня в дом, ибо я нарушила священное одиночество своего Хозяина и вообще попалась ему на глаза, но, как ни странно, он приказал им принести бинты и антисептик, которым можно промыть рану. Еще пара мгновений, и Чудище, прогнав слуг обратно в дом, смывало с моей кровавой ладони грязь, затем он умело ее обработал и перебинтовал.

Я посмотрела на повязку так, словно мне приделали железную руку робота.

– И давно ты тут сидел? – наконец спросила я.

– Минут двадцать, – пожал он плечами и уселся обратно, словно меня не существует.

Я тяжело вздохнула и спросила:

– Мне уйти?

– Как хочешь, – безразлично ответил он и закинул руки за голову. – Главное, не донимай меня разговорами.

Волшебник явно кайфовал от красивейшего вида, открывавшегося с этого берега. Впрочем, я тоже собиралась заниматься этим, прежде чем наткнулась ногой на корягу, так зачем отказываться? Сняв свою кофточку, я постелила ее на землю и пристроила свои нижние не «девяносто» сверху.

Мои руки обняли колени, и я положила на них подбородок. Голову снова запутали мысли о сидевшем рядом. Я должна была его ненавидеть, так заложено в программе любой жительницы нашего города, но… права ли толпа?

Этот волшебник с именем Белояр, которое мне не разрешалось произносить вслух, привел меня в свой дом (почти дворец), где дал крышу над головой, постелил постель, кормит и исполняет мои потребности при помощи служанок.

Конечно, он не прикладывал к этом никаких усилий, но все же, не бросил меня в темный каменный мокрый подвал с крысами, где холодно и страшно. Он дал мне возможность существовать дальше в тепле уюте, гулять самой по себе, как кошке… О том, что тут якобы творится, городские сделали вывод лишь по результатам осмотра тел погибших. Может, они ошиблись?

Несомненно, до доброго защитника ему было далеко, но порой, когда лед в его глазах отступал, я видела человека, личность, мужчину, который тоже думает, чувствует и хочет быть счастливым.

Что заставляет его быть таким холодным?

Что будит в нем добряка? Как поговорить с ним и не окончить очередную беседу ссорой? Как найти общий язык с тем, с кем теперь приходится жить под одной крышей?

Очнись, Дарина, ты со своими родственниками-то так и не смогла договориться. И то отвоевала комнату, в которой вы жили с Ларой благодаря тому, что им заплатили за двух несовершеннолетних девочек, что они приютили. А потом ты пригрозила им юристом!

Тяжело вздохнув, я поежилась от холода и почувствовала, как на спину легло что-то теплое и тяжелое. Подняла взгляд. Это он положил мне на плечи плед. А в руках термос, который мужчина мне протягивал.

– Не пора ли шестеренки смазать? – ехидно спросил он. – Скрипят, как старые дверные петли!

Я прыснула. Открыла посудину и ахнула. Внутри горячий шоколад. Мой любимый напиток. И вот вам, пожалуйста, снова такие мелкие, но столь приятные проявления заботы.

– Спасибо, – улыбнулась я, делая первый глоток.

Он сел рядом, в руках такой же термос. Глаза его смотрели вдаль, поза расслаблена. В таком виде он не был тем холодным страшилищем, которое наводило на меня ужас. В тот момент он казался мне, в первую, очередь человеком. Да, пожалуй, тут он становился настоящим.

– Ты часто сюда приходишь? – рискнула спросить я.

Как ни странно, мой вопрос его не разозлил.

– Да, бывает, – признался он. – Тут легче думать.

Такая красота вокруг способствовала лишь мыслям о прекрасном. Весь мусор в голове отступал и исчезал, и можно было наконец-то хорошенько все обдумать.

– Согласна.

– И о чем ты так задумалась, что под ноги смотреть перестала?

Никакого зла или ехидства. Сплошное любопытство. Мне нравился человек, который раскрывался в тот момент. Он не был тем, кого я видела в особняке, и уж, тем более, тем, кого я знала по рассказам в городе.

– О том, что вопреки тому, что из-за тебя я никогда не выйду отсюда и не вернусь домой, не увижу тех, кто мне дорог, и вообще, долго не проживу, я не хочу больше тебя ненавидеть… И мне нужно этому научиться.

Повисло долгое, тяжелое молчание. Похоже, теперь смазывать нужно было не мои мозги. Белояр гипнотизировал жидкость в собственном термосе, и долго не отвечал.

– Объясни, – наконец услышала я его первое тихое слово.

Собравшись с духом, я поведала ему то, о чем сегодня размышляла. Как все больше видела в нем хорошего, как получила от него ту заботу, которую долгое время не чувствовала…

– Видимо, у тебя была дерьмовая жизнь, – вдруг сказал он.

– Видимо…

Я пожала плечами и придвинулась ближе. Теперь моя спина прислонялась к стволу дерева рядом с ним, а голову манило сильное плечо, на которое так хотелось облокотиться. Мы продолжали молчать и предаваться тишине и красоте лесного озера. И хочу сказать, что эта близость Чудовища, наше молчание казались мне какими-то правильными. Никогда в жизни мне еще не было так уютно сидеть просто с кем-то и размышлять в тишине.

Наверное я отключилась. Потому что открыла глаза, когда солнце уже клонилось к горизонту, заливая красным светом окраину города, видневшуюся отсюда. Моя голова лежала на мужчине. Его руки обвивали и поддерживали мое расслабленное тело так, чтобы я не свалилась.

– Доброе утро, – послышался над ухом тихий голос.

– И сколько я проспала? – жаль он не видел моих круглых удивленных глаз. – Как можно было так вырубиться? Мы же утром тут повстречались, а сейчас уже… – Я потрясла головой пытаясь поверить в случившееся. – Что я буду делать ночью?

Звучало, как призыв. Я хихикнула и попыталась присесть. Шея, руки, ноги – все затекло. Пришлось массировать их и приводить в порядок прежде, чем встать.

– Свежий воздух да и… Со временем тебе будет требоваться больше сна.

– Что? – не понимающе уставилась я. – Почему?

– Потому что ты тут, – спокойно сказало мне мое Чудовище и, слегка отодвинувшись, пожало плечами.

Да уж, постоянно говорит загадками. Как меня достала эта неопределенность и неизвестность. Почему нельзя просто сесть и поговорить по душам? Я, между прочим, ему только сегодня вывернулась наизнанку. И что? Снова не хочет мне ничего объяснять.

Накинув на плечи одеяло, я вместо скандала выдала:

– Есть хочу!

Думала махнет рукой хотя бы в какую сторону идти, но он кинул мне свой рюкзак. Внутри лежал контейнер с двумя бутербродами. Взяв себе один, я предложила своему собеседнику другой и жадно вгрызлась в булку с индюшкой.

– Поверить не могу, что столько пробыла в отрубе. Но еще больше не верю в то, что ты позволил на себе лежать. Тебе не хотелось эээ…. меня скинуть, по нужде отойти или вообще домой, а?

Ну что ж, мои речи его насмешили. Ура! Великий и Ужасный улыбнулся и покачал головой. Достал из рюкзака две бутылки воды (их там не было, когда я залезала!) и протянул мне одну.

– Я люблю сюда приходить, – наконец сообщил он. – Часто зависаю на несколько часов, а иногда и на целый день.

– То есть… я вроде как вторглась в твое личное место? – уточнила я. – Прости, пожалуйста.

Я прекрасно понимала, как неприятно может быть человеку, который захотел побыть один, а вместо этого вынужден был оказывать помощь пострадавшей недожене, а потом еще и придерживать ее на руках. С другой стороны, ведь он мог попросить меня увести и перебинтовать руку в доме. Слуги бы справились с такой задачей. Плюс ко всему, я спрашивала утром, хочет ли он, чтобы я ушла…

– К счастью, ты мало болтаешь, когда спишь, – сказал мне мой мужчина и криво улыбнулся.

Вот и думай как хочешь. То ли угроза, то ли намек на то, что мое общество приятно. Наверное, мне никогда не удастся его понять.

Я снова повернула голову к озеру и стала любоваться, как солнце опускается за стенами города. Скучала ли я по нему? Не думаю! Мне были важны лишь отдельные люди, другие же.. да пропади они пропадом, пусть хоть Тьма их накроет!

– Она ведь приходит оттуда? – вдруг выпалила я. – Та Тьма, что пытается поглотить город, она идет вон с той стороны, да?

Мой палец показывал чуть по диагонали вперед, левее стен города.

– Думал, вы вообще перестали в нее верить, – пожал он плечами. – Да, источник там. Откуда ты знаешь?

– Видишь вон там пятно выжженой черной земли? На самой окраине города?

Мое сердце заколотилось в бешеном ритме.

Он кивнул.

– Там когда-то был дом… Мой дом.

Я заплакала, вспоминая тот ужасный день. Сердце разрывалось от ужаса, когда я думала, как бы могла сложиться моя жизнь, не сделай тогда злая магия свое страшное дело.

– Расскажи, – потребовало мое Чудовище, и я, всхлипнув, повиновалась.

– Нас было пятеро. Я, мама, папа, сестра, которую ты чуть сюда не забрал, и маленький братик. Мы жили в том домике, и я часто бегала к озеру, плавали в нем.

Я вздохнула. Природа сильно изменилась, и я по началу даже и не узнала это место, пока не разглядела то черное пятно у багровой от закатного солнца стены крепости.

– Мне было семнадцать, сестре – двенадцать. Мы поехали в ресторан праздновать окончание школы, а брата оставили с няней. Ему было всего полтора года, и мы решили, что ему будет это не интересно. Мы веселились, наелись досыта, а когда подошли к машине, то увидели, как черное облако кружит в той стороне, куда собирались ехать. Помчались со всех ног, но когда приехали было слишком поздно, Тьма поглотила дом, всех и всё, что там было. Так за один день мы лишились всего и потеряли братика. А потом… через несколько недель не стало и родителей. Мы с сестрой остались вдвоем, и для нас настали сложные времена.

Я умолкла и подняла глаза на своего собеседника. Он сидел тихо и водил пальцем по горлышку своей бутылки.

– Пять лет назад… Я тогда не успел, точно… Вспомнил этот день.

– Я тебя не виню, – вздохнула я. – Хотя, конечно, обидно быть причастной к защите города от того, от чего погиб член семьи… Но пока там моя сестра, мне есть ради чего служить тебе. А остальные, да пусть бы их всех уже накрыло!

Я прикусила губу и вытерла слезы. Меня стала раздирать злость на городских. Почему, думая, что зло живет где-то рядом и забирает девушек, я не замечала самого отвратительного у себя под носом?

– И знаешь, они там такое устраивают, что я бы к черту всех уже сама бы отвезла под это черное облако! Хорошо хоть сестра моя уже участвовала в Смотринах и больше не будет подвергаться этим унизительным проверкам!

– Вы сами придумали эти правила, – сухо ответил мне мой собеседник.

И тут меня совсем накрыло.

– Великий и Ужасный даже не знает, какие почести ему там оказывают? Тебя никогда не удивляло, что тебе большинство девственниц попадается?

– Я прихожу туда за девушками, и мне плевать, трахались они уже или нет. Но если у них проблемы с головой…

– С головой проблемы у Губернатора! – выпалила я и покраснела. – Ты хоть знаешь наши правила?

– Частично. Мне плевать.

Объяснила вкратце про законы, существовавшие в нашем городе, и проблемы, с которыми сталкивались девчонки, да и я сама, из-за необходимости делать вид, что храню верность фиг знает кому. Белояра они почему-то сильно насмешили.

– А мир изменился, как оказалось…

– Ты о чем? – теперь я задала вопрос.

Он помотал головой, мол, не бери в голову, и сказал, что подумает, не сказать ли Губернатору пару слов на эту тему. Оказалось, Чудовище-то не совсем плохое.

– То есть… ты не будешь злиться или еще что делать, если окажется, что я уже… когда-то… – мне с трудом давались слова. – Если я уже имела связь…

Волшебник установился на меня в недоумении. Ага, не ожидал, думал, что паиньку поймал?

– За это не будет санкций? – я прикусила губу и уставилась на свои руки.

Признаться честно, вспоминать было трудно. Уж лучше бы я была девственницей.

– Час от часу не легче, – пробормотал он.

– Это было давно, и я хочу забыть, – прошептала я, чувствуя слезы на глазах. – Почти забыла, если честно.

– Тогда забудь, – спокойно сказал волшебник и отвернулся.

Не знаю, чего я ожидала. Может быть, ждала, что попросит рассказать, хотя говорить об этом совершенно не хотелось. Может, я хотела хоть каплю понимания и сочувствия, но ее не последовало.

– То есть, ты даже не спросишь, как, когда и с кем?

– Я же сказал, – сухо ответил Белояр. – Мне наплевать.

Последние слова, если честно прозвучали как-то странно. Немного неубедительно.

– И ты меня не накажешь за это? – с облегчением задала я последний вопрос.

– Я накажу тебя, если ты не заткнешься! – предупредил волшебник.

Ладно. Я сделала несколько глубоких вдохов и попыталась подумать о чем-то другом.

– А весь этот цирк со свадьбой…

– Цирк? – он повел бровью.

– Я имею в виду тот факт, что этот брак все равно нигде не регистрируется, а значит не действителен. При этом ты все обыгрываешь, как свадьбу, это чтобы…

– Мне важны клятвы, – тихо сказал он. – Да и слугам повеселиться раз в несколько лет.

Я замолчала и стала ковыряться палкой в земле перед собой. Столько всего узнала о нем… При этом так мало. И с каждой новой новостью, этот человек казался мне капельку менее плохим, чем я думала. Да он явно не хуже этого прогнившего насквозь и трясущегося Губернатора.

– Кстати… а почему тебя заксобрание так боится?

– Пришлось разочек их припугнуть, – улыбнулся волшебник и одним движением сгреб сухие ветки в кучку, а следующим пустил в них магическую искру. Разгорелся огонь, мы стали греться в его пламени и продолжили разговор.

– Так ему и надо. Надоел своими законами. Уверена, мы единственное место на земле, где разрешена смертная казнь. Жаль, что только нельзя съездить куда-то и проверить. Этот хрен так боится, что кто-то не придет к тебе на выбор, что…

Я чуть не задохнулась от возмущения. Перевела дыхание, помолчала и призналась:

– Возможно, тут мне гораздо лучше. Знать бы только, что у Ларки все хорошо, расслабилась бы окончательно.

Я говорила чистую правду. У меня было время все обдумать. По городу я не скучала совершенно точно. Кроме единственного родного человека и пары друзей, меня туда ничего не тянуло. Здесь же я обрела комфорт, красивейшие места и, как оказалось, вполне сносного собеседника.

Тревога в груди, сопровождавшая меня все утро, стала растворяться, и я, наконец-то вдохнула полной грудью. Так легко мне действительно не было давно.

Солнце село, ночь вступала в свои права, усеивая небосклон миллиардами мелких точек. Таким красивым и четким я еще никогда не видела звездное небо. Постелив себе одеяло на землю, я легка на спину и стала разглядывать представшие взору причудливые ночные узоры.

Чудовище поступило также, и мы снова уютно молчали, глядя высоко в ночное небо.

– Как думаешь, это правда души умерших смотрят на нас? – спросила я, нарушив затянувшуюся тишину.