Ему безразлично, кто его убил

Конечно, им известно о гибели зятя, но подробности его гибели они не знали. Родители старались не травмировать дочь расспросами. Отойдет от шока – расскажет сама. Они активно занимались внуками.

– Мамочка не умрет? – как-то спросил Аркаша, когда бабушка сказала, чтобы те не беспокоили ее.

– Что ты, родной, конечно, нет, – ответила Галя, едва сдерживая слезы.

Малыши тихо играли в предложенные игры, не капризничали, даже разговаривали тихонько, подражая взрослым.

Видя плачущую дочь, Геннадий Николаевич понял: наступил кризис. Молча стоял и смотрел на родных своих женщин. Их ребенок начинал выздоравливать.

– Родные мои, – сказала Света, оторвавшись от матери, – простите за мое состояние. Я словно окаменела после гибели Димы, меня сковал ужас от страха за детей. Я была вне себя, даже приехав сюда, не осознавала, что опасности больше нет, что мы у вас.

На этот раз к радости родителей Светочка присела с ними к столу. Немного поела первого, чуть-чуть картошки с жареной навагой и зеленым огурцом. Галя подала чай, и дочка не отказалась. Обхватив кружку руками, словно стараясь согреться, посмотрела в окно и произнесла:

– Господи, неужели я дома, неужели тот ад позади, мои дети в безопасности, и можно спать без ОМОНовцев в квартире!?

Она всхлипнула многократно, словно ребенок, успокаивающийся после нанесенной ему обиды. Родители смотрели на дочь, сдерживая ужас, опасаясь выдать себя возгласом, чтобы не причинить ей лишние страдания. «Что же пришлось ей пережить? Что произошло там? При каких обстоятельствах погиб Дима»? – думали родители, страшась спрашивать подробности.

Они всячески старались поскорее изгладить, или хотя бы, приглушить кошмар, случившийся с их дочерью в той страшной войне. Придет время, и если посчитает нужным, сама все расскажет. Да собственно это им и не нужно, главное, что их дочь и внуки дома, рядом с ними.

С этого времени самочувствие Светы стало заметно улучшаться. Галя тоже помаленьку начала успокаиваться. «Бог даст Светочка поправится и, все у нас будет хорошо. Главное мы вместе. А пока не будем строить далеких планов. Жизнь продолжается, а мы будем надеяться на лучшее», – рассуждала Галина Васильевна, подбадривая себя.

После «воскрешения» Светы минула целая неделя. Молодая женщина теперь свободно выполняла по дому несложную работу: пылесосила, поливала цветы, стирала вручную детские вещи, помогала матери готовить еду. Родители все еще находились в отпуске. Неожиданно звонком Галю вызвали на работу, попросили дня на два подменить отсутствующего врача.

Вначале она хотела отказаться. Ее продолжало мучить психическое состояние дочери. Однако Света заверила родительницу, что чувствует себя хорошо и, самостоятельно справится с домашними делами. Тем более папа пока в отпуске. Он поможет ей с детьми. Галю это успокоило и, она вышла на работу.

После дежурства Галина Васильевна заторопилась домой. Всю дорогу ее не покидало беспокойство за дочь. Это был первый случай, когда она оставила Свету на самостоятельном хозяйстве. То, что Геннадий дома это в какой-то мере притушало ее тревогу. Супруг встретил ее в прихожей. Помог раздеться.

– Ну, как тут наша хозяюшка? – спросила Галя, прислушиваясь к домашним звукам.

Однако, ничего не услышав, с тревогой посмотрела на мужа. Тот усмехнулся, приобнял жену за плечи, и сказал:

– Все хорошо. Наша работница переделала кучу дел и, теперь вместе с детьми отдыхает в детской комнате.

Галя с облегчением вздохнула. Только сейчас заметила царивший в квартире порядок. На кухне так же все блестело и сияло.

– Когда это она все успела переделать?! – искренне удивилась она.

Пообедав, не утерпела отправилась в дальнюю комнату, там, на диване рядом с Егоркой, обняв сына, спала Светочка. Аркаша спал в детской кроватке, укрытый легким одеяльцем. Галина Васильевна с облегчением вздохнула и тихонько прикрыла за собой дверь.

Вернулась на кухню, где муж домывал посуду. Последнее время он часто этим занимается, хотя раньше подобного никогда не делал. Незатейливым занятием Геннадий Николаевич отвлекал себя от мрачных мыслей, опасаясь за состояние жены, старался не оставлять ее наедине с тревожными мыслями. Протерев стол, Галя со вздохом опустилась на стул.

– Посиди, Гена, мы уже забыли, когда разговаривали с тобой здесь, за нашим столом. У нас праздник. К нам вернулась наша дочка, – губы у нее задергались, и она беззвучно заплакала.

Слезы двумя дорожками скатывались по ее щекам. Смахнув их ладонью, она с улыбкой посмотрела на мужа.

– Не плачь, все уже позади, – сказал Геннадий.

Он обрадовался предложению жены посидеть вместе, просто поговорить. Больше всего любил Геннадий Николаевич эти кухонные посиделки. Никогда не упускал случая ими воспользоваться. Вот, как и сейчас. Прожив в браке почти тридцать лет, никогда не пожалел, что женился на Гале. Умная, покладистая, с большим чувством юмора, не унывающая ни при каких обстоятельствах, она всегда находила выходы из любых ситуаций.

Отличный специалист в работе, замечательная жена, а главное – его преданный и верный друг, готовая в любую минуту прийти на выручку. Полученное известие из Чечни о гибели мужа дочери, сковало ее сознание. Теперь уже не она поддерживала мужа, а ей самой требовалась опека. Галя замкнулась в себе, появились странности в ее поведении, жестах. Эти неожиданные остановки на полпути, словно к чему-то прислушиваясь, тревожно оглядывалась по сторонам. Ее обуяла жестокая бессонница.

Геннадий не спрашивал жену о самочувствии, он знал причину ее тяжкого состояния. От того не менее ее самой мучился невозможностью облегчить ей страдания, чем-то помочь, снять напряжение.

Галя кинулась к дочери в далекую Чечню, не задумываясь, какой опасности подвергала себя, отправляясь в бандитский край. Теперь их дочь и внуки здесь, с ними, дома. Светочка более-менее вышла из тяжелейшего депрессивного состояния. Теперь и родителям можно передохнуть.

Приглашение жены посидеть в кухне за столом и поговорить, для Геннадия означало возвращение к их прежней, нормальной жизни. Оторвавшись от раковины, где домывал последнюю тарелку, он подошел к ней, наклонился и поцеловал ее в висок. Раньше подобного никогда не делал.