Прощать любимым. Роман, основанный на реальных событиях

– Мария, я сказал, что люблю тебя, и не могу, не думать о тебе, но если я противен тебе, скажи сразу!

Мария молчала и любопытным взглядом смотрела ему в глаза. Ей хотелось увидеть в них искренность или хотя бы то, что могло заинтересовать её, она смотрела на него, а видела своего Ванечку, – лучше, чем ты, любимый, нет на всем свете! – думала она.

– Мария, ты слышишь меня?

– Да, слышу.

– Выходи за меня, Мария! Квартира у меня есть, правда еще не обставлена, но не беда, обставим, все у нас будет!

Она многозначительно посмотрела на него, а он ждал ответ.

– Я подумаю, товарищ полевод, а сейчас, мне пора! – она резко повернулась и пошла к своему трактору. Через мгновение остановилась и громко крикнула: – Спасибо за карточки!

Глава 18. Вор – неудачник

У нее не было секретов от подруг, так же, как и у них от нее, и то, что сказал ей полевод, она поделилась с ними.

– Ну, что, девушки, как вы считаете, соглашаться мне выйти за полевода, или нет? Он сделал мне предложение, – обычным тоном сказала она.

– Как это сделал предложение? – вырвалось у Шурки «Мосол», он живет с моей сестрой!

– Живет, еще не значит, женился, она сама к нему на шею вешается!

– А ты, Мархутка, все обо всех знаешь! – возмутилась Шурка.

– Да все в деревне знают, как она бражку ставит и самогон гонит! А мужику, что надо? Полеводу с ней, как у Христа за пазухой! Отъелся за чужой счет, ажно лоснится! Странно, нигде не работает, а продуктов у нее как на складе! А мы с вами сутками пашем и куска хлеба не имеем!

– Ха, зачем ей работать? – отозвалась Настя, – она не дура, знает, кого угощать самогоном!

Шурка «мосол» прищурила глаза и холодно окинула ее взглядом.

– Насть, ты говори да не заговаривайся, за такое и нас вместе с тобой посадят! – сказала Мария.

– Чего мне бояться? Мой брат Иван сам к ней ходит, и дома все о ней рассказывает, кто, как, и зачем к ней приходят. Она никем не брезгует!

– Да ты, что, Настя! Неужели и «горбун» с ней? – удивилась Нюрка.

– А, он и сам не скрывает, что спит с нею и говорит, что Полька им очень довольна!

– Вот вам и «горбун»! – расхохоталась Мархутка, – ты, Настя, не обижайся, что мы его так называем!

– Не обижаюсь я, мне самой, он противен, как Полька с ним?

– Интересно посмотреть на него голого! Говорят, он на своем торсе, удерживает хомут, – вполголоса проговорила Мархутка.

С минуту длилась пауза, каждая из девушек представила горбуна в своем свете, а затем разлился громкий девичий хохот.

– Чего не знаю, Мархутка, того не знаю! – сказала Настя, – я не видела его голым даже в детстве.

Успокоившись от смеха, Нюрка посочувствовала Насте.

– Тебе, Настя, с братом не повезло, мало того, что урод, еще и продажная шкура, потому его в деревне ненавидят! А мой брат… красивый, высокий и скромный, где он теперь, жив ли? Последнее письмо получили от него в сорок третьем году. Описывал, как немцы наших раненых солдат расстреливали, короче добивали! А брат мой догадался, положил сверху себя мертвого солдата, только это его спасло.

– Где же мой Ваня? – думала Мария, – что с ним, помнит ли еще меня?

– Ты что загрустила, Мария? – Нюрка обняла ее, – не грусти!

– Не грущу я, просто вспомнила своего Ваню. Помнишь, я показывала тебе его фотографию?

– Как же не помнить? Как сейчас вижу, красавец!

– Ты, Нюр, рассказала о своем брате, что весточку прислал, дал о себе знать, а я видно, никогда не узнаю! – на ее глаза накатили слезы.

– Кто знает, пути Господние неисповедимы, не грусти! – она посмотрела в ее влажные глаза, – ну это, Мария, лишнее, слезами горю не поможешь! Ты лучше скажи, что делать будем, ждать, когда подвезут пшеницу, или домой отпустишь?

– Сегодня уже нет, может, к утру подвезут.

– Так что, можно домой сбегать? – Нюра умоляюще смотрела на подругу уставшими глазами.

– Нюрочка, я тоже очень хочу увидеть дочку, да и отец болен, маме с ними тяжело, а я ничем помочь не могу!

– Мария, не хочешь ли ты сказать, что мы будем всю ночь ждать зерно?

– Нюр, а трактора на кого оставим? Без сторожа нельзя! Трактористы с других отделений разберут их по частям или вовсе, перегонят на свои поля, докажи тогда, что это наш трактор! Давайте решим, кто останется, – она обвела взглядом мазутные лица девушек.

Девушки отвернулись от неё, смотрели в сторону деревни.

– Понятно, все хотим домой, – спокойно сказала она, – и мне тоже хочется на дочку взглянуть, но без присмотра оставить трактора нельзя!

Девушки промолчали, переглядываясь друг на друга.

– Вижу, ни у кого нет желания остаться!.. Ну, что же, тогда остаюсь я! Нюр, ты, пожалуйста, зайди ко мне домой, узнай, как отец, дочку нашу поцелуй, и отнеси ей гостинчик! – она достала из кармана пиджака не большой узелок, – здесь не много жареной пшеницы, угости её.

– Хорошо, подруга, зайду, все узнаю и родителям расскажу о тебе и гостинец дочке отдам!

Шурка «мосол» подошла к Марии, и как-то странно посмотрела на нее.

– Шур, ты хочешь остаться вместо меня или со мной?

– Нет, я просто хотела спросить, ты правда не пойдешь домой?

– Правда, но я не останусь до утра, как стемнеет, уйду домой.

– И правильно! Оставаться одной в поле нельзя, могут и волки напасть!

– Все может, быть! Но я же сказала, не останусь до утра!

Шурка улыбнулась, и ее большие черные глаза заметно заблестели. Она стянула со своей головы платок и странно завертела косматой черноволосой головой, будто что-то искала.