Ключ судьбы

Часть первая.

«Олигарх»

Знаете, что испытывает человек, которого подвели к колодцу собственных желаний?

Страх.

Подумать только, ещё вчера я жил по шаблону, двигаясь по наитию, думая рефлекторно и поступая согласно всеобщим правилам.

А сейчас передо мной лежала власть. Власть над собственными желаниями. И нет выше власти, кроме той, что божественна, власть над миром, над идеями, над самим собой.

Я пришел домой и не спал всю ночь. Всё смотрел на флешку, что лежала перед компьютером.

Что я сейчас должен был сделать? Чтобы сделали вы?

Сжечь её? Отдать спецслужбам? Сломать? Выбросить в окно или…воспользоваться своим единственным шансом.

Очевидно, что Ульяне нужен кто-то другой. Другой я. В другом мире. И возможно, в другой вселенной. Она сама признала, что не может любить в рамках этой системы.

И вот передо мной ключ от мира, а в воспалённом разуме ещё теплятся слова, сказанные при нашей первой встрече: Вы – посредственность, Пётр. Вы не способны на поступок. В вас нет никакой личности…

Будь что будет! – плюнул я и включил флешку.

На мониторе появилось окно, в котором загрузился чат.

– Привет! – поздоровались со мной на экране компьютера.

Всего то? Я-то думал, сейчас резко стемнеет, развернутся небеса и оттуда ударит молния всевластия прямо в мою комнату, но…Привет? Серьезно? Это что, просто компьютерный бот?

– Привет! – ответил я.

Собеседник набирает сообщение, появилась команда в правом верхнем углу с соответствующим курсором.

– Как дела? – спросили у меня.

Пфф! Хмыкнул я и пошёл спать. Стоило ради этой фигни, не спать всю ночь. Нахрен, всё это дерьмо. Просто бред!

Я расстелил себе теплую, мягкую постельку и погрузился в мир грёз, проспав больше шести часов, так сильно я устал. А когда проснулся, было уже темно. Желудок мой томно вздыхал, переваривая последние закрома организма. Я пошёл на кухню и сварил себе, не поверите, пельменей! Смачно сдобрив их майонезом, я ощутил блаженное тепло в своем животе и пошел смотреть сериальчик на своем компьютере. Усевшись поудобнее на продавленную подушку от своей филейной части, я вдруг увидел мерцающий курсор с новым вопросом от бота:

– Выспался?

Вам приходилось когда-нибудь смотреть на экран без движения более пяти минут?

Мне пришлось. И с каждой минутой меня сгрызал холод. Холод преисподней. Он шёл от самых пяточек к голове, надменно погружая меня в ванну ступора изо льда и отчаяния, словно я попался на фатальный приём от Саб-Зиро из древней игры «Мортал Комбат». Никакое тепло пельменей, даже с майонезом никогда не поборет страха неизведанного, особенно когда подобное застаёт врасплох.

Дрожащим пальцем, я набрал ответ:

– Да.

И увидел, как в ту же секунду, собеседник стал набирать новое сообщение:

– Что делать будем?

Резким движением я вырвал интернет-кабель со своего компьютера. Следом закрыл шторы и включил свет. Нет-нет! Не верю!

Это было по-настоящему жутко.

– Кто ты? – задал я вопрос, аккуратно простучав по клавиатуре.

– Не знаю, дай мне имя?

– Ульяна.

– Тогда я она.

– Я хочу увидеть тебя, Ульяна.

– Не спеши.

– Почему?

– Потому что ты все ещё Пётр.

– А кем мне быть?

– Кем хочешь. Удиви меня!

Странно всё это. Мне было страшно, но очень интересно, что будет дальше. Ну, допустим, программа прочитала название моего компьютера и узнала моё имя. Ну, допустим, если собеседник долго отсутствовал, программа спросит его, согласно алгоритму, выспался ли он. Пускай это все будет совпадение, а вопросы сплошной рандом.

– Давай я буду олигархом с кучей денег, – решил пошутить я, пытаясь прийти в себя.

– Давай.

– Теперь я увижу тебя?

– Непременно!

– Когда?

– Завтра!

– Во сколько?

– В полдень.

– Где?

– В том самом кафе, помнишь?

Меня пробил холодный пот…

– Помню, – написал я, чувствуя себя потрясенным.

– До завтра! – написала мне Ульяна и отключилась.

Я был похож на свой старый телефон, который вечно требует обновления прошивки, но исходя из своих аппаратных характеристик, никогда бы эту прошивку не установил. Мне требовалась перезагрузка. Я уже не мог отдаваться власти ночных фантазий, играя в слепого сапера, раз за разом переживая первую встречу с Ульяной, в попытках подбора правильных слов в роковом диалоге. Это все было скучно и нелепо, да и не выходило из этого ничего, поскольку Пётр оставался Петром. Я устал от самого себя и собственной жизни. И я чувствовал, что погружаюсь в мир исполнения собственных желаний и от этого становилось страшно, но жгуче интересно одновременно.

Что-то происходило с моей жизнью. Что-то происходило с моей судьбой. Что-то уже произошло с моей душой.

Утром я проснулся от звонка телефона. Потянувшись рукой к тумбочке, я прочитал смс:

«Спасибо за открытие лицевого счета в нашем банке. Текущий баланс ваших средств составляет: 1 млрд. долл. Для выдачи средств обратитесь в ближайшее отделение. Благодарим за оказанное доверие»

Следом мне пришло другое смс:

«Привет, все в силе? В 12 в кафе?»

Это был телефон Ульяны, который уже давно не работал. И сообщение было от неё. В глаза мне светило яркое солнце. За окном пели птицы и были слышны детские голоса на площадке. Я подошёл к окну и отдернул шторы. Там было лето. Снова лето. А ещё вчера была зима…

Тот самый день. То самое время. Тот самый момент.

И мне предстояло заново его пережить. Я вновь сидел в кафе. Вновь услышал угрожающий стук каблуков и увидел её. Она ещё совсем не знает меня, а я как бы не знаю её. Как приятно видеть приветливую улыбку на её лице. Мы поздоровались, я помог ей присесть за столик и, подозвав официанта – заказал дорогое вино.

– Мы что-то празднуем? – удивленно спросила Ульяна.

– Именно, – ответил я.

– И что за повод?

– Пусть это будет мой новый день рождения.

– И почему вы решили провести его со мной?

– Потому что моя интуиция мне подсказывает, что вы такая же пропащая, как и я. И пришли вы на эту встречу, только потому, что так велят ваши биологические часы, которые неистово тикают, поддавливая ваше одиночество, и толкают вас на подобные бессмысленные встречи.

– Да, пожалуй, вы правы, эта встреча уже бессмысленна…

Она потянулась за сумочкой.

– Вот! И я согласен с этим! Вы прекрасны во всех своих проявлениях, но больше всего вы прекрасны своей независимостью. И вы ни за что с ней не расстанетесь, даже если я сейчас подарю вам весь мир.

Она снисходительно посмотрела на меня.

– А вы можете подарить мне весь мир?

Подошел официант, принес вино и фруктовую корзину.

– Для начала, я бы хотел выпись с вами хорошего вина, с вашего позволения.

– Я люблю вино, но не рановато ли?

– Ну, нам же ещё мир завоевывать. Надо все успеть.

– Простите, я забыла, как вас зовут.

– Пётр.

– Пётр, скажите, пожалуйста, вы сумасшедший или просто такой чудик?

– Сумасшедший.

– Ага, понятно.

Я поднял бокал.

– За независимость, Ульяна.

– Мм, неплохо.

Мы выпили.

– Это самая странная встреча из всех, что были на моей памяти, – сказала она, – Так что там насчет мира?

– Хотите в кругосветное путешествие?

– Это безумие.

– Вы не готовы?

– С первым встречным? Да ни за что.

– Космический полет?

– Я и так верю, что Земля круглая.

– Тогда покорим вместе Эверест.

– Здоровья не хватит.

– У меня или у вас?

– У нас.

– Тогда я исполню вашу мечту.

Ульяна напряглась.

– Это какую же? – спросила она.

– Ровно на один день, я подарю вам принца на белом коне, который будет купать вас в иллюзии, что любовь существует и вся красота, все пестрые краски мира, все эмоции будут только для вас одной.

– А хрустальная туфелька у вас есть?

– Для вас, найду.

– И только один день?

– Да.

– Почему только один?

– Потому что вы никогда меня не полюбите, Ульяна. Но я буду счастлив, если хотя бы один день, вы проведете со мной и тоже будете счастливы.

– Вы очень противоречивы и каков ваш план?

– Для начала, нам нужен дом.

– Где? – рассмеялась она.

– Например, на берегу океана.

– До океана не близко.

– Частный самолет все решит.

– И что мы будем там делать? – улыбалась она.

– Купаться в розовых облаках.

Некоторое время она внимательно смотрела на меня, а потом произнесла:

– А знаете, вы очень забавный безумец.

Я понял, что это победа.

– Идём покорять мир?

– Давайте для начала просто выйдем из этого кафе, вы тут столько всего наговорили, что на нас уже люди косо смотрят.

Я расплатился, и мы вышли. Честно, я слабо себе представлял, что значит «покорить мир». У меня был только один ресурс – это деньги. Много денег. В мире все можно купить, но не искренние чувства. Я прекрасно понимал, что Ульяну этим не соблазнишь. Но ещё я знал, что Ульяна может и умеет жить. Это редкое качество для современного человека – умение жить. Мы можем работать, учится, воспитывать детей, веселится, но не умеем жить. Этому не учат в школах и университетах. Для этого нужно уметь любить мир без всяких условий и предрассудков. Для этого нужно уметь переносить свою душу в чертоги детства, когда ты ещё совсем юный любишь планету за каждый зеленый листик и каждую пеструю букашку на траве. С возрастом мы похожи на старое яблоко – такие же черствые и сморщенные снаружи, но мягкие внутри. Повезет, если ваш плод не будет гнилым с кучей червей, тогда из вас сделают сухофрукт и сварят компот.

Мы вышли из кафе, и пошли по улице.

– Ну что ж, Пётр, расскажите мне, какие средства для покорения миры вы знаете, – с энтузиазмом спросила Ульяна.

– Деньги.

– Они, конечно, понадобятся, но я загнула только один пальчик.

– Путешествия.

– Ещё.

– Музыка, театр, книги и творчество.

– Уже не плохо.

– Любовь…

Мы остановились, и Ульяна посмотрела мне в глаза.

– Вот теперь, в точку.

Я был готов жарко впиться губами в её прекрасное лицо или как там ещё пишут в сентиментальных романах наших мам и бабушек, но это был совсем не тот момент, она сказала:

– Но, как мы уже прояснили, любви у нас совсем нет. Значит, нам нужно где-то её взять.

– Где, – прошептал я.

Мы сблизились.

– А где вы первый раз влюбились?

– В университете.

– Значит, вам не повезло. Но мне повезло. Я покажу вам-то место, где рождается самая искренняя и непосредственная любовь.

Это был детский приют при монастыре. Сначала, я даже расстроился. У входных ворот нас встретило торнадо из орущих детей, которые подхватив нашит тела и подкупив своим обаянием наши души унесли нас в древние каменные своды монастырского подворья. У меня болели скулы от не сходящей улыбки, и радовалась душа от неиссякаемого тепла детской непосредственности и океана неподдельной любви.

Вы готовы любить незнакомого человека, просто потому, что он божье создание, ну и привез вам вкусную конфетку?

Мы играли в игры, пели песни, бегали за местным котом и даже лазили по деревьям. А потом я увидел стенд, на котором светилось юное лицо Ульяны в общей группе детей пару десятков лет назад.

Я посмотрел на неё. Значит, она росла здесь – это был её дом. Среди детей, она расцвела и была прекрасна. И вот на этом моменте, я понял, что здесь покоряется не только мир. Здесь покоряются наши души. Нельзя устоять в таком количестве свободы и любви. Я был готов сбросить с себя все эти миллиарды, тянувшие меня на социальное дно, только чтобы вновь стать ребенком и расти среди всеобщего тепла и обожания местной атмосферы.

В какой-то момент мы посмотрели друг на друга, и я увидел прощальный взгляд. Его ни с чем не перепутать. Мы спали на полу, под треск горящих дров из камина, а со всех сторон нас облепили дети.

А утром я проснулся один. В своей холостяцкой комнате. В кармане, я нашёл записку:

«Это был хороший день, но купить мои чувства могут только дети. И деньги для этого не нужны. Спасибо вам, за вновь обретенные воспоминания и прощайте, всего вам доброго, Ульяна».

Часть вторая.

«Монах»

Пропало всё.

И жизнь, и судьба, и люди. Я устал быть никем. Подумать только у меня в компьютере торчит устройство всевластия, а я все равно никто и все равно один в своей берлоге.

Я понимаю, надо творить ход конем – меняться самому, а не обстоятельства жизни. Приплюсуй к Петру хоть деньги, хоть красный кабриолет на крыльце особняка посреди швейцарских лугов, на котором пасутся арабские скакуны – он все равно останется Петром.

Петра нужно менять. В Петре нужно менять. Иной Пётр – иная жизнь.

Я включил компьютер.

– Привет!

– Привет, Ульяна. Нужно поговорить.

– Я вас внимательно читаю.

– Ты ведь не Ульяна, да?

– А кто же я? Ты сам дал мне имя.

– Имя, ещё не человек.

– Ты что-то не в настроении, Пётр.

– Ладно, слушай. Мне нужна твоя помощь. Я хочу уйти куда-нибудь подальше от себя и своей жизни. Мне нужна конкретная перезагрузка. Можешь придумать, что-нибудь?

– Я все могу. А что можешь ты без меня?

– Но как-то я жил без тебя все эти годы.

– Тогда чего привязался?

А вот сейчас мой незримый собеседник был действительно похож своим непокорным нравом на Ульяну.

– Мне не хватает тебя.

– А мне не хватает что-то в тебе.

– Тогда сделай меня свободным.

– Свобода только по ту сторону этой жизни. Ты действительно этого хочешь?

– Я хочу в монастырь.

– Радикально. Не знала, что ты верующий.

– Стал недавно. С последней встречи.

– Так кто ты, Пётр?

Ладно, хорош трепаться. Тот, что общается по ту сторону экрана – явно не она. Да и не понятно, желает ли мне добра, это нечто. Это ещё следует проверить. Мне кажется, здесь можно обойтись простой кодовой командой, без лишних слов и моя жизнь ворвется в новое русло.

– Я – монах.

Ответ был неожиданным:

– Принято!

На этот раз я проснулся не у себя дома. Было очень темно, где-то капала вода и что-то давило в спину, наощупь – это оказался камень. Снаружи послышались какие-то звуки. Недолго думая, я пополз на звук, стараясь, не ударится ни обо что головой. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я понял, что нахожусь в пещере. Впереди меня появился свет, и кто-то крикнул:

– Пётр! Пётр! Ты жив?

– Да! – крикнул я в ответ.

– Выходи братка!

– Иду! – с радостью крикнул я, не собираясь более, находится в компании летучих мышей и слизней.

На самом деле, я бы просто не выдержал подобного отшельничества. Снаружи меня ждали два монаха. Они обняли меня и протянули какой-то узелок и сверток. После чего сказали:

– Кончился твой постриг Пётр. Настоятель отрекомендовал тебе, вернутся к мирской жизни. Хватит уже, искупил ты все с полна, десять лет в заточении просидел.

– Хорошо, – ответил я, пытаясь делать вид, что совершенно ничему не удивлен.

– В вещмешке сухари, мёд и вода тебе в дорогу. В свертке тебе передали деньги на билет в город. Поезжай с Богом. Мира тебе брат.

– И вам мира братия! – ответил я.

Меня вновь горячо обняли два незнакомца и вывели на дорогу.

– Ах, как же силен духом Пётр, такое выдержал и совсем не сник! Во славу Божию! – сказал один из них.

Я хотел краем глаза посмотреть на монастырь, из которого вышел или хотя бы оглядеть пещеру своего заточения, но мои друзья-монахи встали у ворот и смотрели мне в след, тем самым провожая. Я помахал им рукой, и они ответили тем же. Один даже кажется, заплакал.

Что ж Пётр, кажется, ты совершенно по-другому представлял себе духовную жизнь. Ни постится, ни молится, не пришлось, один миг и считай святой. Нет, тот, кто планирует все эти события вокруг моего рока, явно хитрец, ни даёт даже шанса на реальные изменения. Или эти изменения все же прошли, а я просто этого не понял?

Я сел в автобус и неожиданно для себя уснул, а через час был в городе. Выходя из автобуса, я вдруг услышал:

– Откуда у нас монахи-то взялись, ближайший монастырь уже лет десять как развален и сожжен.

Удивительное рядом, – подумал я.

Я шёл домой и смотрел по сторонам. Люди провожали меня взглядами, а дети с интересом разглядывали. Какие-то бабушки подходили и целовали мне руки. Потом вдруг подошёл какой-то мужик и смотря под ноги второпях с волнением забубнил:

– Батюшка, помолись за меня. Раб божий Василий. Совсем в своей жизни просвета не вижу. Замучался в край. С работы уволили, дома жена и четверо детей, перебиваюсь, как могу в нищете и тревоге. Помолись за меня, окаянного, а?

– Помолюсь, – ответил я пересохшим ртом.

Мужик принялся целовать мне руки и бить поклоны лбом в землю. Я поклонился ему в ответ и спешно ретировался. Надо снимать все это обличие побыстрее и срочно брить бороду, а то совсем погано на душе становится.

Неожиданно пошёл дождь. Подходя к своему дому, я остановился возле памятного кафе. Да, тут всё начиналось и тут всё закончится. Мне кажется, это кафе меня ещё переживет. И тут в окне мне показалось знакомое лицо.

Ульяна!

Она сидела и с тревогой смотрела на меня. Просто в упор. Не сводя глаз.

Я растерялся, но она сидела совершенно одна и жестом звала к себе.

Вот ещё новости…

Что ж, в этот раз я не услышу звук её каблуков, только шелест своей мокрой рясы и любопытные взгляды сторонних наблюдателей местного кафетерия.

Я подошёл к нашему столику:

– Вы меня звали? – спросил я.

– Конечно, что же вы мокнете, такой сильный дождь. Секунду, я закажу вам горячего чаю.

Нам принесли чай.

Немного подумав, я выложил на стол мёд и сухарики, что отдали мне монахи.

Ульяна улыбнулась.

– Как давно я не ела этих сухариков, они божественны.

– Вы, наверное, ждете здесь кого-то, – спросил я. – А я тут так не вовремя.

– Не беспокойтесь, отец… – тут она посмотрела на меня в ожидании, пока я назову свое имя.

– Зовите меня просто Пётр.

– Ну как же я…

– Просто Пётр.

– Хорошо, – согласилась она неохотно, – Это удивительно, Пётр, поскольку именно Пётр, другой Пётр не явился сегодня ко мне на свидание… Только тот Пётр работает где-то в офисе и судя по всему совсем ненадёжный человек. В любом случае, я очень рада, что моим Пётром сегодня оказались именно вы. Мне с вами есть о чём поговорить.

Ульяна просто сияла.

А я чувствовал себя не в своей тарелке. Сейчас ещё начнем молитвы нараспев петь, а я, кроме «отче наш», ничего не помню. Да и с тем, могу слова попутать.

– Вам знаком вкус церковных сухарей? – начал я входить в образ.

– Для меня это можно сказать вкус детства.

– Вы воспитывались в детском приюте.

– Вы очень прозорливы, батюшка.

– Пётр.

– Да, извините, Пётр.

Надо сваливать. Не потяну я это роль. Не моё это. Да и стремно как-то… Я вообще не понимаю, что я тут делаю. Быть монахом, значит жить в монастыре. А судьба вновь тянет меня в кафе на встречу с Ульяной.

– Я рад, что смог принести вам Ульяна частицу детских воспоминаний. – начал прощаться я, – У всех у нас есть время в сослагательном наклонении, где остались наши самые счастливые дни. И как правило – это всегда детство. Что ж, а мне, пожалуй, пора, спасибо вам за чай и…

Ульяна схватила меня за руку, широко раскрыв глаза.

– Вы…Вы…Я ведь не называла своего имени…

И тут я понял, что прогорел.

– Вы старец… Ну конечно, старец! И на вас ведь… Это монашеская ряса схимника, затворника… Сколько лет вы были в заточении? Вы святой…

Этого ещё не хватало. Теперь ещё и Ульяна начнет мне руки целовать. Здесь есть кнопка перезагрузки? Можно как-нибудь отменить этот день?

Ульяна не сводила с меня глаз.

– Десять лет, – ответил я.

Ульяна тяжело выдохнула и перекрестилась.

– Господи, – прошептала она и заплакала.

– Не плачьте, не надо, – сказал я неловко.

– Вы ведь, вы ведь не просто так назвались Петром. Вас сам Господь ко мне послал. Вы меня насквозь видите. Вы всё видите. Скажите мне, ответьте мне, наставьте меня на путь истинный…

Я бессмысленно хлопал глазами.

– Как же я рада, как же я счастлива, что обо мне ещё помнят там, наверху, – не успокаивалась Ульяна. – Вы моё знамение, моя последняя надежда… Ответьте мне на мой вопрос, вы ведь наверняка знаете, о чём я сейчас спрошу.

Она с превеликим ожиданием смотрела на меня, а я хотел застрелиться.

– Вы встретите своего суженого, – начал импровизировать я.

Ульяна замерла, и у меня возникло ощущение, что я слышал стук её сердца.

Я продолжил наставление:

– Это произойдет неожиданно, и вы поймете, что это он только тогда, когда сама жизнь укажет вам значимым событием. Крепчайте духом и не унывайте.

Кажется, она вновь плачет. И, кажется, у меня получилось. Что ж, это было не сложно. Теперь пора сматываться. Эпичненько так выйти, а хотя…надо что-то сказать ей напоследок:

– Ульяна, – обратился я к ней, встав в пол оборота на выходе.

Она подняла глаза, пребывая в некой прострации.

– С вином надо бы завязать, – сказал я и испарился, словно пар из канализации после порывистого ветра.

Так. Что теперь? Пойти выиграть битву экстрасенсов или выдернуть из компьютера божественный артефакт?

Я бросил взгляд на витрину кафе.

Ульяна задумчиво смотрела на сухарик, оставшийся на столе. Кажется, она обстоятельно задумалась над собственной жизнью. Размышляет. Ну, а что я? Я просто мерзавец.

Духовная жизнь, без духовной практики мертва и никчемна.

Я снова потерял её и на этот раз, винить было некого.

– Пошли домой, старец… – сказал я себе под нос, потихонечку ковыляя к своему дому, размышляя, как пройти мимо подъездных бабок обойдясь без новых наставлений…

Часть третья.

«Актер»

Мне не удалось купить судьбу.

Мне не удалось превзойти свою судьбу.

Но есть кое-что, что всегда работает. Это-то, что называется «общественное мнение». Культура формирует личность. Среда формирует человека. Если у меня не получается измениться самому, значит я изменю судьбу.

Если я любим и обожаем толпой, кому есть дело до личного мнения какой-то Ульяны? Пусть она сама меняет свои взгляды на жизнь. А с меня хватит. Мне нужна слава, почёт и уважение.

Я включил компьютер, вставил божественный инструмент в гнездо венца творения технократического прогресса и без лишнего трёпа набрал:

– Я – знаменитый актер.

– Принято! – лаконично ответили мне.

Это был самый простой, и доступный способ на утро проснутся знаменитым, не применяя особых мозговых усилий и не владея особыми навыками жизнепотребления – чем в основном и занимается всякая творческая ШвАлЬ, кот пробежал по клавиатуре, простите, элита.