Зеркальный лабиринт мести

– Если бы так… Мне его подбросили на рабочий стол, в мой собственный кабинет! Сегодня в девять утра я оперировал… Впрочем, не все ли равно, кто делал у меня круговую подтяжку? Так вот, около часа дня я после операции и обеденного перерыва вернулся к себе и нашел на столе это послание!

Дмитрий Алексеевич слегка улыбнулся. Он любил такие дела и даже уже знал, кому доверит расследование. Так и есть, интриги в доме бога пластической хирургии! Это пахло большим кушем.

– Причем вы должны сделать все раньше, чем за сорок восемь часов! – повысил голос Ирдышин, который явно привык командовать. – Точнее, теперь уже меньше – за сорок два!

– И почему же? – подернул плечами Дмитрий Алексеевич. Вот уж чего-чего, а отдавать себе распоряжения он позволить не мог. – Боитесь мести автора анонимного послания?

А ведь так и есть, Ирдышин боялся, хотя этот самый анонимный автор даже не указал, какие беды угрожают доктору, если тот… Если тот не покается в грехах! А они у Олега Петровича, судя по всему, были. «ТЫ ВИНОВЕН» – фраза, которая не допускает неверного толкования. Но в чем именно?

Похоже, Ирдышин знал, в чем. Или все же нет – и был просто обеспокоен? Но тогда почему такая истеричная реакция на глуповатое, надо сказать, письмецо?

«И ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ИМЕЮ В ВИДУ». Аноним с доктором на «ты» – значит, они знакомы? Хотя вряд ли автор подметного письма стал бы вдруг обращаться пусть и к незнакомому адресату на «вы» – как-то смешно. А так страшнее и внушительнее…

– Да, мы сразу же займемся расследованием, однако попрошу вас оставаться реалистом, Олег Петрович. Если повезет, мы сможем быстро выйти на автора этого послания. Однако я не могу обещать, что это произойдет в течение сорока восьми, нет, теперь уже сорока двух часов! Это же меньше двух суток!

Ирдышин поднялся, прошелся по кабинету, взглянул на абстрактные полотна, украшающие стены, и, хрустнув пальцами, произнес:

– Я реалист, не забывайте, к этому обязывает моя профессия. Но ровно через сорок два часа, то есть послезавтра, открывается мой новый столичный центр красоты. И это не одна из моих клиник, это то, к чему я шел в течение многих лет, можно сказать, всю жизнь! Этот центр – инновационный прорыв в области пластической хирургии, являющийся одновременно и больничным комплексом, и пятизвездочным отелем. На его открытии будут и зарубежные гости, заинтересованные в крупных инвестициях, что позволит мне выйти на мировой рынок. Это и ничто другое имел в виду урод, который прислал мне письмо с угрозами! Он хочет сорвать открытие центра красоты!

Ну что же, опасения за судьбу самого важного своего проекта объясняли странное поведение доктора. И тем не менее…

– Если все так серьезно и замешаны многомиллионные инвестиции и успех всей вашей жизни, почему же вы не обратились в полицию? – спросил с нарочитой небрежностью Дмитрий Алексеевич. – А если не доверяете переаттестованным милиционерам, то подключите своих друзей из ФСБ или прочих силовых структур – ведь и они сами, и их жены пользуются услугами ваших клиник. Они наверняка помогут…

Он исподтишка провоцировал клиента на откровенность. Ирдышин, сверкнув глазами, произнес:

– Я поступаю так, как считаю нужным и правильным. Мне не нужны скандалы, потому что если открытие моего центра красоты сорвется, то… То многие из моих спонсоров будут очень разочарованы! Это ведь отпугнет иностранных инвесторов…

– Еще один повод обратиться к товарищам чекистам, моим бывшим коллегам… – начал Дмитрий Алексеевич, и Ирдышин вдруг переменился в лице.

На этот раз это был не гнев. И не истерика. Его лицо превратилось в маску – в страшную маску.

– Я вам плачу, поэтому делайте то, что мне нужно! – буквально прошипел он. – Вы же не хотите, чтобы я обратился к конкурентам, а вас ославил? Мне настоятельно рекомендовали обратиться именно к вам, что я и сделал. Так вы найдете этого прохвоста или нет?

Дмитрию Алексеевичу стало на мгновение не по себе. Нет, он, конечно, не боялся, что доктор на него бросится. Еще чего! В конце концов, у него в кабинете, сразу в нескольких тайниках, хранилось огнестрельное оружие.

И все же он растерялся, ибо на мгновение увидел, что под личиной маститого пластического хирурга скрывается… Монстр?

Вот именно, монстр. А то и еще что-то похуже.

Но если так, то стоило ли браться за такое тухлое дело? Впрочем, деньги, как известно, не пахнут. А большие деньги, наоборот, благоухают – например, ароматом «Шанель № 5». Так что выбора не было.

Или все-таки был?

– Разумеется, тот, кто досаждает вам угрозами и пытается сорвать открытие вашего центра красоты, будет изобличен, – промолвил глава агентства. – И мое люди займутся этим немедленно. В ваше распоряжение я предоставлю самого компетентного сотрудника.

Конечно, можно было и Илью, но он сейчас на задании в Питере. А Ерофеев взял отпуск по случаю рождения дочери. Тимур, тут нужен Тимур с его чутьем и великосветским шармом, но он, как назло, залечивал какую-то хроническую болячку.

Что же, Егор тоже неплох. И уж точно справится – в этом Дмитрий Алексеевич не сомневался.

Он подошел к столу, нажал кнопку и вернулся к клиенту.

– Еще кофе?

Как раз когда он подал Ирдышину, уже снова ставшему любезным и хладнокровным столичным хирургом, чашку кофе, в кабинет постучали. А потом на пороге появился высокий широкоплечий молодой человек с короткими темными волосами и пронзительными серыми глазами.

– Олег Петрович, разрешите представить вам одного из лучших наших сотрудников, Егора Шубина. Егор, это Олег Петрович Ирдышин, наш новый клиент, для которого тебе потребуется найти составителя и отправителя вот этого анонимного письма.

Егор, как и прочие сотрудники, никогда не задавал ненужных вопросов, даже если ситуация была непонятна или двусмысленна. Шубин только бросил беглый взгляд на анонимку, кажется, несколько удивился тексту, но удивления своего не выказал, а произнес:

– Рад, Олег Петрович, что смогу оказать вам помощь. Как уже сказал Дмитрий Алексеевич, все, что от меня требуется, будет сделано, и в срок.

Ирдышин, залпом осушив вторую чашку кофе, поставил ее на столик. Потом вынул из кармана скрепленную резинкой пачку банкнот и швырнул ее туда же.

– Это, как и обещал, для затравки. Найдите мне этого урода и получите много больше. И учтите: это необходимо сделать до открытия центра красоты. Не дай бог оно сорвется, потому что тогда…

На этот раз его лицо не менялось, но Дмитрий Алексеевич прекрасно помнил, что тот, кто сидит перед ним в отличном, сшитом на заказ костюме и расшвыривается пачками денег, в действительности монстр.

Не физический, а, что еще ужаснее, моральный.

Но разве это причина для того, чтобы отказываться от его гонораров?

– И это все, что я могу сказать вам, молодой человек! – произнесла, поджав губы, ухоженная дама средних лет с подозрительно темными волосами, зачесанными в строгий пучок.

Особа, облаченная в строгий деловой костюм темно-вишневого цвета, чей острый носик был увенчан очками в замысловатой оправе, звалась Нинель Львовной Зелейко и была личным секретарем-референтом Олега Петровича Ирдышина, а также, по его собственному признанию, его правой рукой, преданнейшей помощницей, да еще и самой осведомленной особой, которая разбиралась в делах косметической империи шефа, не исключено, что лучше его самого.

С момента визита пластического хирурга в столичное агентство «Закон и порядок» прошло немногим более двенадцати часов. Наступило утро следующего дня – до открытия центра красоты оставались сутки с небольшим.

Впрочем, в течение миновавших пятнадцати часов ни Дмитрий Алексеевич, глава агентства, ни его люди, в первую очередь Егор Шубин, которому было поручено расследование, не сидели сложа руки.

При помощи обширной базы данных – как доступных всем, законных, так и доступных немногим избранным и собранных не самым легальным образом – удалось собрать информацию об Олеге Петровиче Ирдышине и тех, кто его окружает.

Ибо тот, кто прислал анонимное письмо с угрозами, столь перепугавшее пластического хирурга и, видимо, сообщившее ему гораздо больше того, чем он был готов поделиться со специалистами из агентства, определенно был из окружения Олега Петровича.

Возможно, членом его семьи, не исключено, работником одной из клиник и спа-центров, в конце концов, бывшим или настоящим пациентом или близким или отдаленным знакомым. Так или иначе, этот человек был каким-то образом связан с Ирдышиным – в настоящем или прошлом. И, судя по всему, также и в будущем.

Только вот круг людей, попадавших в эту категорию, был чрезвычайно широк. И проверить всех за столь короткий срок не представлялось возможным – точнее, не представлялось возможным составить хотя бы примерный список всех потенциальных подозреваемых. Ибо речь в таком случае, с учетом массы пациентов и знакомых хирурга, шла о сотнях, если не о тысячах людей.

Однако главным в профессии Дмитрия Алексеевича и Егора Шубина было успокоить клиента. Олег Петрович был готов заплатить большие деньги, а в обмен он получал чувство уверенности в завтрашнем дне и в том, что он и его семейство, которым он так дорожил, находятся в полной безопасности. Ну и, конечно, речь шла об обеспечении открытия центра красоты, и этим уже занялись прочие сотрудники «Закона и порядка».

Первым делом Егор собрал информацию на самого Ирдышина и членов его семьи, а также на ближайших сотрудников центральной клиники пластической хирургии, располагавшейся на Мясницкой.

Итак, сам Олег Петрович Ирдышин, пятидесяти четырех лет, более чем успешный пластический хирург и еще более успешный бизнесмен в медицинской области. Владелец сети клиник пластической хирургии в Москве, Петербурге, ряде провинциальных центров, а также в странах ближнего зарубежья. Причем клиники носят его имя – это уже стало не только торговой маркой, но и залогом качества и высококлассного хирургического сервиса. Понятно, что терять эту репутацию Ирдышину совсем даже не хотелось. Репутацию – а вместе с ней и доходы.

Ибо, судя по всему, Олег Петрович был более чем обеспеченным человеком. Нет, к разряду олигархов его отнести было нельзя, не был он и миллиардером, однако, судя по всему, состояние его исчислялось несколькими сотнями миллионов в конвертируемой валюте. Имелся у него дом под столицей, недвижимость в Испании, Италии и на Мальте, автопарк, а также раритетная коллекция икон.

В прошлом Олега Петровича наблюдалась масса белых или, точнее, темных пятен. Никто толком не ведал, как он заполучил свою первую клинику, которая стала фундаментом его хирургической империи. Он приватизировал разваливавшуюся советскую больницу, но, судя по всему, не все было исполнено в соответствии с буквой закона. Ходили слухи, что в то время Ирдышин приторговывал наркотиками, а также прочими запрещенными препаратами, втюхивая доверчивым женам и любовницам «братков» незапатентованные средства для избавления от морщин, сжигания жира и мгновенного похудения. На него завели тогда уголовное дело по факту гибели нескольких пациенток, однако до суда дело не дошло, все удалось замять, и Олег Петрович сумел выкрутиться, став с тех пор гораздо более осторожным и изворотливым.

В то время он состоял в браке с Мариной Сергеевной Ирдышиной, с которой учился когда-то во Втором московском медицинском институте имени Пирогова. У них имелось двое детей: дочка Елизавета и сын Петр. Дочка, столичная красавица без определенных занятий, кажется, выпускница МГИМО, была неким подобием столичной Пэрис Хилтон. Она появлялась то тут, то там, вела какие-то передачи, печаталась в гламурных изданиях, была прелестна, как майский день, и, несмотря на свой образ жизни, не замешана ни в одном крупном скандале.