Флакон смерти №5

Напуганная неприятным воспоминанием о смерти мамы, которое пришло к ней во время короткого сна, Зоя вздрогнула от ужаса и открыла глаза – они были у ее дома.

До нее донеслось тяжелое дыхание Антона, и девушка виновато произнесла:

– Извини, что тебе пришлось так надрываться. Ты устал?

Ну да, протащил ее на себе пару километров от набережной до дома – конечно, устал. Дюймовочкой она, как ни крути, не была, и очаровательный шаромыжник, невзирая на свои спортивные кондиции, явно выбился из сил. А она даже не могла пригласить его к себе, чтобы выпить чаю: в три часа ночи на кухню квартиры, где ее ожидал встревоженный отец.

В том, что отец встревожен и наверняка не спит, Зоя, никогда не позволявшая себе подобных ночных эскапад, ничуть не сомневалась. Она даже видела окно кухни на шестом этаже, оно единственное среди прочих черных квадратов светилось в этот поздний час.

– Может, зайдешь? – предложила Зоя, которую Антон осторожно поставил на ноги. – Думаю, кофе предлагать в столь поздний час не стоит, но чай или сок?

Ну да, в три часа ночи на кухне с ее сходящим с ума от волнения отцом-профессором.

Антон, поцеловав ее, произнес:

– Ну, теперь я в курсе, где ты живешь, это для первого свидания даже чересчур, не находишь?

В ответ Зоя сама поцеловала его и прошептала молодому человеку на ухо:

– А раз знаешь, то приходи завтра!

Антон усмехнулся:

– Точнее, уже сегодня, хотела ты сказать? Это не окно твоей квартиры там единственное светится? Потому что там только что кто-то во двор выглядывал. Лучше мне сейчас не подниматься с тобой. Ты ведь мне позвонишь?

Девушка кивнула, и очаровательный шаромыжник, поцеловав ее, исчез в ночи.

И только открывая кодовый замок подъезда, Зоя сообразила – она ведь даже не узнала номер его телефона!

Она обернулась, но было уже поздно – ее спутника нигде не было.

Она потеряла его, как улетевший воздушный шарик – пылающее сердце. Как упавшее мороженое.

Как лишилась мамы…

Двери лифта с неприятным скрежетом распахнулись, а Зоя все размышляла о том, что придется звонить в квартиру, потому что ключ она с собой не взяла, уверенная, что вернется не позднее одиннадцати.

Однако отец, всклокоченный, в малиновом халате, поджидал ее прямо на лестничной клетке.

Ничего не говоря, он схватил ее за руку и втащил в раскрытую дверь квартиры, которую захлопнул резко, с гулким стуком.

– Папа, извини, что задержалась, но вечеринка так долго шла, что я потеряла счет времени. Павлик проводил меня до дома, так что не волнуйся, – начала Зоя и осеклась, потому что в коридор квартиры из кухни вышел бледный, трясущийся Павлик.

Завидев Зою, он плаксиво заявил:

– Господи, если бы ты знала, рыбка моя, как мы все извелись! Тебе даже позвонить было нельзя, потому что ты свой мобильный не взяла! С тобой все в порядке?

Зоя молчала, наблюдая за отцом, который сверлил ее взором. Наконец, Игорь Борисович произнес зловещим тоном:

– И кто этот хлыщ, что обслюнявил тебя прямо около нашего подъезда? Я все прекрасно из окна кухни видел!

Зоя поняла, что Павлик, прискакавший к ней домой, уже наверняка успел поведать отцу кошмарные истории о своем непутевом троюродном братце и подготовил почву для ее приема.

– Думаю, Павел тебя уже по этому поводу просветил и мое мнение тебе не требуется? – спросила Зоя. – От себя добавлю, что это твой бывший студент и он сдавал тебе экзамен.

Ну да, и получил за это твердый «трояк».

– Да мне за эти годы тысячи людей экзамен сдавали, дочка! – прогрохотал отец. – И этого хлыща я не помню, значит, один из общей массы. Наверняка тогда завалил!

Зоя саркастически ответила:

– Нет, получил свой заслуженный «трояк». А это, согласись, папа, не такое уж и маленькое достижение.

Павлик, включаясь в разговор на правах жениха и будущего члена семейства, с явно деланым, театральным вздохом заявил:

– Я уже Игорю Борисовичу поведал, кто на тебя глаз положил. Увы и ах, мой троюродный брат, но от родственников ведь не отрекаются, какими бы непутевыми они ни были. А Антон, к большому сожалению, именно из таких. Рыбка моя, ты наверняка устала. И как твоя ножка?

Павлик подошел к ней с явным намерением поцеловать, но Зоя, отстранившись, заявила:

– Вот только давай не будем делать вид, что все хорошо. И вообще, на лестнице я упала из-за тебя. Ты наплел мне небылицы про Антона, Лику и их роман, а ведь все далеко не так, ты сам в курсе!

Да, судя по нервной судороге и бегающим глазкам, Павлик был очень даже в курсе.

Однако отца уже сумел взять в оборот, поведав ему невесть что.

– Ну, рыбка моя, ты устала, тебе надо отдохнуть. Уже так поздно! Мы же с ума сходили. Ты непонятно где и с кем…

Зоя холодно ответила:

– Ты что, не знаешь номера мобильного своего троюродного брата? Если ты так беспокоился, взял бы и позвонил ему, раз до меня дозвониться не в состоянии! Телефон у Антона был с собой, и никто ему не трезвонил!

Глаза Павлика снова забегали, и Зоя поняла: ну да, номер ему, естественно, известен, однако в планы ее незадачливого жениха вовсе не входило куда-то звонить и кого-то предупреждать. Наоборот, надо было накалить ситуацию, и чем позднее Зоя заявилась бы домой, тем лучше.

– Понимаю, мой юный аспирант-интриган! – заявила в сердцах Зоя. И как такое могло быть: знала Павлика уже столько лет, а оказалось, что он сволочь!

Может, потому что он действительно любит ее?

Даже если так – она его не любила. И никогда уже не полюбит. Потому что полюбила она другого: его троюродного брата, очаровательного шаромыжника Антона.

И ей стало вдруг жалко Павлика.

– Извини, я не хотела… – сказала девушка примирительно. И, обращаясь к отцу, добавила:

– И ты меня тоже извини, папа. Да, я повела себя глупо и эгоистично, но я совершенно потеряла счет времени. Потому что влюбленные часов не наблюдают.

Отец оторопело уставился на нее, а Павлик плачущим голосом провозгласил:

– А что, если бы с тобой что-то нехорошее случилось, рыбка моя? Мой троюродный брат – крайне опасный человек!