Вперёд, к Магадану! Автостопом через всю Россию: Москва-Иркутск-Якутск-Магадан и обратно. В 1996 году, ещё без интернета, мобильной связи, а на части маршрута – без дорог, с десятью копейками в карман

Димка нас привёл в небольшой религиозно-буддийско-оккультный ларек. Там мы, осознавая недостаточность нашей читальной литературы (у нас на двоих было только две книги – «Сын человеческий» о. Александра Меня и «Новый завет»), купили ещё три книги:

1) А. Берзин «Обзор буддийских практик», – интересная и простая книжка о том, зачем нужен буддизм;

2) «Сатья Саи Баба – воплощение любви», – книга о индийском волшебнике С.С.Бабе, который почитается как Христос, более того: по утверждению авторов книги, является Христом второго пришествия. За исключением этого утверждения, книга вполне интересная;

3) Шри Чинмой «Ежедневные цветы моего сердца» – толстая книга с изречениями о жизни. Изречения и мудрые мысли были скомпонованы в 365 разделов, соответствующих различным дням года, с 1 января по 31 декабря. К слову, это оказалась самая тяжёлая книга из всех, что мы читали в дороге, как по своей массе (грамм 800), так и по усвояемости (трудноусвояемая). За время путешествия я дошёл в чтении только до октября.

Один день вышел у нас «днём отдыха». Мы съели и выпили столько, сколько не съедает нормальный человек в Москве за три дня. Так, 4,5 литра кваса мы выпили вдвоём за полчаса. А на базаре продавались арбузы, дыни, клубника и другие вещества.

В общем, мы начали «пускать корни» в Ангарске, чего не следовало делать. И вот, вечером 25 июля, мы окончательно собрали все вещи, собираясь на восток.

Иркутск – Листвянка

Поздно ночью Димка, разбудив нас, появился на вписке:

– Мать приехала, всё, завтра я еду с вами. Во сколько зайти?

– Пять тридцать.

Мы спокойно уснули. Утром будильник не прозвонил, и когда, часов в семь, появился опоздавший Димка, мы ещё спали.

– Ну вот, а я думал, вы уже уехали. Проспал я.

– Не волнуйся, мы тоже проспали. Идём.

Быстро оделись, захлопнули дверь квартиры и пошли на трамвай. Вот он подходит. Вдруг Димка удивляет нас:

– Ребята, я вас обманул. Мать моя ещё не приехала. Никуда я не еду, езжайте сами, а я здесь… Извините. Пишите письма.

Мы не нашлись, что ответить, и уехали. Больше мы его никогда не видели[16 - Жизнь нашего иркутского знакомого сложилась не очень правильно. После нашего расставания, через некоторое время, он ушёл в активное православие. Потом разочаровался и в нём. Во время нашего Дома АВП в Иркутске в 2006 году Дима на связь не выходил, и только недавно удалось разыскать его «Вконтакте». Оказывается, он пытался закончить жизнь самоубийством, но неудачно. Дима стал инвалидом, до сих пор живёт дома в Ангарске и не предпринимает никакой деятельности. А вот иркутские дамы, Ира и Инна, в полном здравии, и посетили Дом АВП в Иркутске в 2006 году, о чём я писал подробней в книге «Дом Для Всех». – Примечание 2016 г.].

До Иркутска доехали без проблем. Оттуда – автостопом на Листвянку. Шоссе, ведущее к Байкалу, весьма оживлённо, и, сменив четыре машины (две легковых, автобус и «Камаз»), мы доехали до Большой Речки.

Автостопом на Листвянку. Андрей Винокуров

В Большой Речке – въезд в недавно созданный Прибайкальский национальный парк. Недавно перед посёлком поставили КПП и стали взимать плату за въезд. Местные жители оскорбились, что их поселили в парк, и сожгли КПП. Новый так и не поставили, и отныне въезд в парк – бесплатный.

В Большой Речке нас подобрал старый «Москвич», в котором уже ехало трое. Водитель сразу понял, что мы – люди перемещающиеся.

– А, туристы, туристы! Я сразу понял. В Листвянку? Я вас сейчас к такому человеку отвезу! У него часто бродячий народ появляется.

Листвянка в 1996 году

Листвянка – небольшой посёлок на Байкале в устье реки Ангары – производит впечатление очень большого населённого пункта благодаря своеобразной планировке. Вдоль Байкала идёт одна улица, она же набережная, длиной километров пять; дома только с одной стороны (с другой стороны – Байкал); от главной улицы, по долинам речек и ручьёв, поднимаются выше в горы три-четыре улочки. Есть небольшой порт, там стоит несколько теплоходов, для гидростопа непригодных (в данный момент они никуда не плыли). Несколько магазинов, кафе для туристов, коровы для молока, огороды для картошки.

Набережная Листвянки летом 1996 года

Городской рейсовый транспорт в Листвянке в 1996 году отсутствовал, поэтому местные жители, желая перебраться из конца в конец своей 5-километровой деревни, применяют автостоп. Машины по набережной ездят медленно, стараясь не врезаться в лежащих и бродячих многочисленных коров и редких стопщиков.

Если идти по набережной, слева будут зелёные и коричневые склоны, а справа – бесконечная гладь Байкала, самого большого пресного озера в мире. Другого берега не видно. Настоящее море. Вода холодная и достаточно чистая.

В Листвянке нас провезли вдоль всего посёлка, а потом, по одной из узких улиц, мы въехали наверх. Человека, с которым нас хотели познакомить, звали Евгений Кравкль, было ему лет 30. Жил он не в доме, а пока ещё, можно сказать, на участке земли: приехал сюда недавно. Его местожительство выглядело очень живописно: навес с надписью: «ШАНСОН-ПРИЮТ НА БАЙКАЛЕ ИМЕНИ ШАРЛЯ АЗНАВУРА», будка-туалет с надписью «САНУЗЕЛ РАЗДЕЛЬНЫЙ», кострище и нечто вроде стола под ёлкой. Никаких других построек не имелось, жил Евгений палаточным образом. Рядом протекала речка с питьевой водой. Евгений по жизни сочинял стихи и подарил нам свою книжку, а я ему свою.

Там же обреталась хипповая иркутская девушка Ира, которая поведала, что в скором времени собирается поехать в Питер. Мы её слегка попугали сложностью маршрута. Нас угостили кашей; посидели, пообщались, поели кашу и разрекламировали самих себя. Однако, ставить здесь палатку мы не захотели, очень уж хотелось дальше. Хотя места там великолепные, приезжайте, не пожалеете! А словами описывать вряд ли получится адекватно.

…Ходили за хлебом, познакомились с туристом из Кирова. Сей человек, имя его утратилось, вдвоём со своим знакомым поехал на Байкал отдыхать. Мы подарили человеку книжку. Затем мы расстались. (Когда же он потом показал книжку своему другу, тот вспомнил, что недавно видел меня с этой книжкой в телевизоре.)

На набережной встретили волосатого человека, пытавшегося сушить свои ботинки. Мы решили, что это хиппующий молодой человек и пошли с ним знакомиться. Но он на наше приветствие отвечал «zdra-stvooy-te» и вообще оказался иноземным туристом (из Словакии). Несмотря на свою иноземность, спал он на улице в спальнике и в эту ночь вымок. Вообще же он решил посетить Россию, Китай и другие дикие страны. Мы посоветовали ему возвращаться автостопом. Он был удивлён, он думал, что хитч-хайкингом занимаются только на западе. Мы сказали: «Да-да, и здесь тоже!» – вспоминая наши торчания на трассе под Тайшетом и под Худоеланском.

Нам посоветовали пойти в картинную галерею, познакомиться с местным художником, г-ном Пламеневским. Туда мы и отправились. Тот, оказывается, сам построил картинную галерею, повесил картины – свои и своих друзей, разместил на набережной указатель «КАРТИННАЯ ГАЛЕРЕЯ» и, таким образом, приобщал листвянчан и туристов к высокой культуре. На картинах, в основном, были виды Байкала и иные природные.

В тот момент, когда мы пришли, художник строил в своей галерее печку. Художнику было лет пятьдесят, у него была уже седеющая борода и большие рабочие руки, до локтей измазанные глиной. Жил он в соседнем деревянном доме. Пообщавшись с художником и осмотрев картины, мы вернулись на набережную[17 - Сейчас, спустя 20 лет, Листвянка стала процветающим «курортным» посёлком с толпами туристов. Богачи построили там огромные дачи-особняки, которых не было в 1996. Появился внутрилиствяночный транспорт – автобус. Евгений Кравкль стал известным бардом и открыл бард-кафе, и основные мероприятия там проходят летом по выходным. А вот судьба художника Владимира Юрьевича Пламеневского оказалась другой – он умер в 2003 году, а меньше чем через год его картинная галерея сгорела (оправдав его фамилию). Позднее галерею восстановил брат В. Пламеневского, Алексей, переселившийся из Одессы в Листвянку.].

Этой ночью мы планировали прокатиться по Кругобайкальской железной дороге, многократно прославленной всеми туристами за её красоту. Эта дорога длиной 89 км сейчас соединяет порт Байкал и Слюдянку, и ходит по ним один поезд в сутки – «мотаня», поезд с двумя пассажирскими вагонами и одним бич-вагоном (теплушкой, её же почему-то называют «столыпинский вагон») для бесплатных пассажиров. Тащит мотаню маневровый тепловоз. Проходит дорога по самому берегу Байкала, через множество тоннелей, прорубленных ещё в царские времена. Справа от железной дороги возвышаются, иногда почти отвесно, прибрежные скалы; слева – бесконечные пространства озера. Это очень красиво.

Когда-то, в начале века, Кругобайкальская ж. д. была участком Великой Сибирской магистрали Москва – Владивосток. Но при постройке местной электростанции часть её, проходящую из Иркутска в Листвянку по берегу реки Ангары, затопили, а поезда на Восток пустили по другой ветке, специально созданной заранее. А этот участок дороги, бывший Транссиб, остался чисто для нужд туристов и крайне немногочисленных местных жителей.

Конечная станция Кругобайкальской ж. д. – порт Байкал – находится на другом берегу Ангары относительно Листвянки. (Посёлок Листвянка и порт Байкал стоят там, где Ангара вытекает из озера.) В порт Байкал пять раз в день ходит паром. Внезапно пошёл сильнейший ливень, и мы спрятались в местное маленькое кафе на набережной. Ожидая парома, там поговорили с какими-то туристами-французами. Как мы, так и они пытались вспомнить английские фразы, но разговор не клеился. Наконец подошёл паром, и мы выскочили под струи уже затихающего ливня и забрались на него.

Тётушка-кассирша парома пыталась взыскать с нас по 10 тысяч рублей, а мы предложили ей 5 за двоих. Тётушка очень не хотела соглашаться и говорила: «Что я буду делать с этой вашей пятёркой?» – «Купите банку сгущёнки», – отвечали мы. Наконец, сторговались на 6 тысяч (чуть больше $1).

Когда мы переплыли Ангару, на другом берегу увидели уже знакомых туристов из Кирова. Они, избегая парома по причине его дороговизны, переправились через Ангару в более узком месте с помощью рыбаков, во множестве на лодках там имеющихся. Обрадовавшись нашей встрече, мы достали гречку и тушенку, сварили огромное количество каши на нашем примусе, приобретённом в редакции «Вольного ветра», и слопали эту кашу.

«Мотаня» уже стояла и ждала нас, собираясь стартовать в пол-третьего ночи. Мы залезли в бич-вагон, постелили коврики на пол и уснули.

Ночью некие туристы-иностранцы спрашивали, этот ли поезд пойдёт на Слюдянку. Потом они залезли в бич-вагон и долго бормотали. Наконец, кто-то спросил: «A gde zdes sy-den’ya?» Мы объяснили, что сидений тут нет. Удивлённые иностранцы вылезли искать вагон с сиденьями. Мы же, удивляясь, сколь много туристов отовсюду, уснули. Кроме нас, в бич-вагоне были наши новые знакомые из Кирова, а также парень с девушкой из Иркутска.

Кругобайкальская железная дорога

Проснулись от скрипа и скрежета. Это маневровый тепловоз, тронувшись, повлачил за собой наш бич-вагон и два пассажирских. Лёжа на полу теплушки, мы слушали шум и грохот колёс. Наши друзья тоже проснулись и радовались мудрейшему путешествию.

Левая (по ходу поезда) дверь теплушки была открыта. Мы ехали, и в течение пяти часов по левую сторону был Байкал. Дорога была буквально вырублена в прибрежных скалах. Средняя скорость поезда – 20 км/час, и мы вполне успевали радоваться красивым утренним видам. Через каждый километр попадались палатки, прямо на берегу Байкала. Предрассветный туман окутывал их росой и сыростью. Обитатели некоторых уже, однако, проснулись и, зевая, выглядывали из палаток и махали нам рукой. Мы тоже махали им в ответ, высовываясь из теплушки. Другие – в 3—4-5 утра – ещё и не ложились, они жгли костры и пели песни. Эти были активны, и по многочисленным углям костра можно было догадаться, что народ сидел целую ночь. Всего туристов было много, наверное, порядка ста палаток, по одной на километр. Иногда проходили тоннели, они отдавали сыростью. Никакого встречного движения по этой однопутной ж.д. не было – этот поезд был, видимо, единственным, и, кстати, останавливался по требованию пассажиров.