Полярный месяц

У меня двое детей. Старший, Яков, работает в магазине (в райпо), младший только что окончил школу, девятый класс. Больше тут нет классов, школа – девятилетка. В ней всего учится 32 человека. В некоторых классах пять человек, где-то всего один. Учителей человек десять. Была вакансия, не было учителя английского и французского языка. У нас нововведение – нужно в школах изучать два языка [я так и не понял, по всей России теперь так или в некоторых школах? – А.К.]. Школу могли закрыть, но вот появилась Ира, и теперь с 1 сентября у нас в Шелотах – новый учитель французского и английского языка. Чудеса случаются!

…Такие вот сведения я узнал у Светланы. Она создала некоммерческую организацию, для проведения фестивалей и участия в грантовых конкурсах (https://vk.com/nkofestival (https://vk.com/nkofestival) – Центр культурных проектов Фестиваль). И тут, действительно, в селении имеется своя жизнь. Два магазина, маленький ДК, в основном закрытый. Очень маленький будущий парк с двумя скамеечками. Какая-то женщина там убиралась – водила граблями по земле.

Треть населения Шелот и окрестных деревень – пенсионеры. Уже много лет снижается численность жителей. Но в последние годы есть и люди, которые переезжают в вологодскую глубинку – надолго или насовсем. Про одного я уже упоминал, это предприниматель В.В.Жигалов, потом бывший муж Светланы, Эдуард, сама Светлана… А недавно появился ещё один шелотинец – Ирина. Она-то и позвала меня в Шелоты, живёт она со Светланой в одной избе. Оказалось вот что:

Ирина жила в различных странах. Жила и училась во Франции, потом три года жила в Монреале (Канада). И вот вернулась на историческую родину, приехала в Петербург. Стала там искать работу, но работы предлагали максимум по 50 тыс.рублей в месяц. Она очень удивлялась – что за такие небольшие деньги, по канадским меркам, нужно ещё работать! А потом, пообщавшись со Светланой, поехала в Шелоты и осталась тут, устроилась на работу учительницей французского и английского языка за 13 тысяч рублей. Вот такую эволюцию она претерпела: Франция – Канада – Петербург – Шелоты. Трудно предсказать, останется ли навсегда в вологодской глубинке новая учительница, или вернётся обратно в Канаду, или в Петербург, но на ближайший сентябрь шелотская школа была спасена от закрытия.

Вот такие дела. Практически весь ХХ век шла урбанизация, люди переезжали из деревень в города и только, то сейчас, в XXI веке, наметился небольшой антипоток, из городов в деревни. Развитие Интернета помогает этому. В этой поездке я посетил уже три разных места, где живут люди, переселившиеся из городов в сельскую местность – деятельность их всех связана с Интернетом. Каждый человек может сознательно выбрать место для жизни, выбрать себе любимое дело в этом мире и заниматься им, может окружить себя людьми, которые ему интересны – а Интернет помогает это делать. И жизнь Светланы Анатольевны Степановой – интересный пример этого! Пожелаем Светлане продолжения чудес, которые случаются в Шелотах, а если из читателей есть керамисты – то приезжайте в Шелоты на керамический фестиваль. Он происходит в августе.

Средь полей, лесов, болот постигаем жизнь Шелот!

Мы провели в Шелотах два дня. За это время пешком обошли несколько деревень, составляющих основу Шелот. Два магазина. Сельский музей, где нам показали предметы быта, начиная от сохи и кончая партбилетами и портретами Маркса, Энгельса и Ленина. Музей открывается по договорённости с тётечкой – хранительницей старины. Есть в селе автобусная остановка, но автобус уже не приходит. Небольшая спортплощадка. Школа, но сейчас закрытая (карантин + каникулы).

Особо интересной достопримечательностью является полуразрушенный подвесной мост через речку. Тут часть селений отделена от остальных рекой – река называется Вага. В центре Шелот есть обычный автодорожный мост, а на окраине другой, пеший, подвесной, который подвесили только в прошлом году.

И вот, весной 2020 года было большое половодье, вода реки поднялась выше этого моста, и он был испорчен. Теперь он стоит наклонившийся, к нему прицепились брёвна и палки, которые принесло половодье, а опоры, за которые мост был прицеплен, треснули. Официально мост использовать нельзя, и чинить тоже официально нельзя, так как с треснувшими опорами он не соответствует. Но и денег на новый мост в селе тоже нет. Теперь гражданам положено ходить несколько километров в обход, а мы всё же перешли по остаткам моста и в ту, и в обратную сторону.

Нам показали и внутренность храма, и его верхнюю часть – сводили на кровлю. Храм тоже не в лучшем состоянии – как и в опорах моста, в нём образовались трещины. Большое население было в сёлах в прошлые века, когда люди могли ухаживать за такими большими храмами и поддерживать их.

В XIX веке во многих сёлах было по нескольку церквей. Сейчас и население уменьшилось, и религиозность. А вот в мусульманских селениях до сих пор продолжается активная жизнь. Я был в Пензенской области в селе Средняя Елюзань – там десять тысяч жителей и одиннадцать действующих мечетей! Все в отличном состоянии, верующие ежедневно посещают их, молятся там, учатся религии и водят детей. В Мордовии есть село Белозерье – там три тысячи человек и девять мечетей. Конечно, это уникальные сёла.

Но найти русское село такого размера, где было бы девять действующих церквей, новых или старых, я думаю, довольно трудно. Пока не встречал! Если и есть такое, то где-нибудь на юге, на Кубани, может быть.

На второй день, вечером, в избу Светлана пригласила друзей-товарищей, и все там сидели, пили чай за большим столом, я что-то рассказал о жизни далёких африканских мест. Несколько моих книг осталось в Шелотах. А ночевали мы на деревянной веранде под навесом, в палатках – без палаток нас быстро съедали комары. Мошка, комары и другие насекомые чувствуют себя хозяевами Шелот. Их тут очень много. Странно, что учёные России и мира не изобрели какой-нибудь метод массового истребления комаров. Человек истребил мамонтов и сотни других видов животных, а комары вот остались.

Я не являюсь другом кровососущих гадов. Хорошо, что в палатки они не могут пролезть. Заперлись в палатки и улеглись спать. Конечно, непривычно, что так светло ночью. Но ничего, нас ждут ещё более светлые ночи в полярных регионах.

Заперлись в палатки, улеглись спать под звуки «ззззз» миллионов комаров. Хорошо, комарики, отдыхайте до утра!

Трасса на Архангельск

Рано утром 19 июня мы встали, собрали палатки (комары нас ждали всю ночь, хмурые и отсыревшие), попили чай – Светлана вывезла нас на машине на трассу. Девушки были так заинтригованы керамическим съездом, что наметили приехать сюда ещё раз, в августе. Я про фестиваль ничего не обещал, хотя тоже интересовался керамикой в детстве: у нас дома даже была муфельная печь, в которой обжигали все глиняные изделия. Мой отец, Виктор Кротов, а также мама, Мария Романушко и другие родственники тоже когда-то лепили. Это были далёкие 1980-е годы. Сейчас уже, в XXI веке, пальцы у всех применяются для другого – для компьютеров, но смотрю, в Шелотах ещё живо древнее умение.

Попрощались. Остались на трассе. Опять двумя парами, и вот нас с Аделиной забирает прямая машина до Архангельска. Водитель оказался женского пола. Женщина, работающая управляющей некоторыми сетевыми магазинами, готовится к переезду из Архангельска в Ярославль и туда-сюда по делам сейчас курсирует.

До Архангельска – шестьсот километров. Сейчас всё это расстояние удалось проехать на одной машине. Что касается карантина, то пост по проверке коронавирусов, в виде большой палатки, стоял на въезде в райцентр, село Верховажье. Проверяли там не сам вирус, а местную прописку для тех, кто ехал в это самое село. Возможно, эти меры и дали результат: Верховажский район остался, на момент нашего визита, совершенно чист от заразы. Но также возможно, что просто случайно никто туда не привёз этот вирус, потому что Верховажье, Шелоты и другие местечки находятся на самой окраине Вологодчины. А вот на въезде в Архангельскую область никаких постов не было.

Миновали Вельск, этот древний город сейчас проходится по объездной. Раньше, помнится, дорога шла прямо через город. Потом поворот на Шенкурск. Вдоль самой трассы деревень очень мало, они все в стороне. Потом город Березник – вот он стоит прямо на трассе, там зашли в магазин, затарились продуктами (и водитель, и мы). Граждане, которые восклицают «у нас самые плохие дороги в мире» – или мало путешествуют по миру, или берут для примера лишь удалённую Колымскую или якутскую трассу, или какую-нибудь районную дорожку, соединяющую две дачи соседних областей. Тут нормальное магистральное шоссе, дорога вся асфальтовая, ухоженная. Транспорта достаточно.