– Думаю, у тебя ничего не получится.
Его словно ледяной водой из ведра окатили. Он замер.
– Это самая быстрая оценка любого из моих проектов, – сыронизировал Толик. – Почему ж столь категорично?
– Система существует тысячи лет и устраивает всех, кто у власти, а ты один. Что ты можешь сделать?
Надеюсь, я его аккуратно приземлил.
Соловьев с загадочным блеском в глазах закачал головой и ехидно проскрипел:
– А я не один.
Интересно, сколько же отчаянных ребят смогли отпроситься у жен и матерей, чтобы поучаствовать в экономическом перевороте?
– Нас много. И мы знаем, что делать.
Он обхватил меня за шею. Как когда-то в особняке.
– Скажи мне, хочешь ли ты быть в моей команде?
Вот оно – предложение карьеры, которого многие ждут всю жизнь.
– А ты уверен, что я тебе пригожусь? Еще утром я не вдумывался в то, о чем ты рассказывал.
– А я чувствую, что ты свой. А вдруг именно благодаря тебе у нас всё получится.
То ли это было простой вежливостью, то ли всё еще не выкорчеванным из меня заискиванием перед олигархом, то ли мне действительно хотелось оставить след в истории, совершив нечто грандиозное, не знаю… но я ответил:
– Мне это интересно. – Что при всей завуалированности смысла, несомненно, означало «да».
Разбитое лицо Толика стало довольным.
Вдруг я заметил, как на лестницу юркнул мужчина в белом халате.
Это тот самый… Семенович, что ли?.. Врач сбитого мной бомжа.
– Ты движешься в верном направлении, – многозначительно произнес Соловьев с нотками гордости в голосе. – Нам скажут, на пути вас может накрыть лавина, а мы ответим, мы и есть лавина.
Он убрал руку с моей шеи и двинулся дальше, полагая, что я пойду рядом.
– Мне нужно здесь задержаться, – сказал я. Толик озадаченно взглянул на меня. – Всё в порядке. Поговорим еще.
Он понимающе кивнул, махнул рукой в знак прощания и доковылял до выхода.
Необычный человек. Он мог бы многому меня научить. Я надеялся, что так и будет.
* * *
Я поспешил за врачом, чтобы он не успел пропасть в лабиринте больницы.
– Доктор!
Он обернулся. Бейджик: «Вячеслав Семенович». Точно.
– Доброй ночи, я несколько дней назад привозил сюда…
– Да, да, я вас помню.
– Я хотел узнать, как здоровье Пахомова? Он вроде выписался?
Вдруг врач изменился в лице.
– Вы знаете, – выдохнул он, – к сожалению, он умер.
– Что? Умер?
– Да. Он сбежал из больницы сразу после вашего прихода, такое часто бывает, ведь он бродяга. Но через день его снова доставили к нам… с ножевыми ранениями. И он скончался.
Я недоумевал. Как такое могло случиться? Как же так, а?!
– У бездомных такие инциденты происходят регулярно, – комментировал доктор. – Напьются и лупят друг друга.
– Так это было в пьяной драке?
– Полицейские говорили, что на него напали грабители, отняли деньги, немалую сумму вроде. Но лично мне это кажется сомнительным. Откуда у бомжа большие деньги? Не верится. Хотя может, он и сам их украл у кого-нибудь, а потом не смог скрыть деньги от своих дружков, вот и… итог.
Ветер завизжал в моей голове. Ветер, несущийся из загородных мусорных свалок. Ветер с запахом смерти.
– Извините, мне нужно идти, – процедил доктор, глядя на застывшего меня. И уплыл.
А ветер продолжил щекотать мои глаза.
И все-таки я его убил. Это сделал я.
Из-за меня умер человек.
Я думал, что помогаю ему, тешил себя мыслями о собственном величии, о доброте, о милосердии, а оказалось, что я вручил человеку бомбу с тикающим часовым механизмом. И он сработал. Очень быстро.
Я чувствую себя обманутым.
И теперь я предательски брошен. Оставлен не только без обещанного наслаждения собственной значимостью, а еще и один на один с раздирающим чувством вины.
Глупо! Как всё глупо получилось.
Я лишил человека жизни. Пусть неумышленно. Но именно мои действия повлекли за собой цепочку событий, приведшей к непоправимому финалу. Прости меня, Пахомов… я не знал.
– Вы в порядке? – услышал я голос.