Универсариум

Ахи и охи взорвались еще громче.

Я оглядел зал. Все стояли как вкопанные. Ни движения, ни шороха, ни вздоха. Музей восковых фигур, сука.

Кажется, необходимую революцию в «Сан-Марко» я уже совершил. И для этого не потребовалось полтора миллиона долларов. И не пришлось выгонять добросовестно исполняющих свои обязательства организации из третьего и четвертого этажей этого здания. Наоборот: скоро освободятся первые два этажа.

У меня было чувство, будто я подобрал правильный соус под жареное мясо.

Пора уходить.

Пора покинуть навсегда этот поганый склад манекенов.

Аривидерчи, суки.

Я свободно зашагал к выходу. А мои бесы, наставляя на взволнованную толпу револьверы, прикрывали мой уход, чтобы ни одна тварь вдруг геройски не дернулась меня догонять.

Никто не дернулся.

Я сел в машину, открыл окна и покатил.

Сегодня город был изнеженно красив.

12

– Доброе утро, Эдуард Валентинович? – мурлыкнула Дина, едва я ступил на этаж.

Она вернула себе прежнюю объемную прическу – густые белые пружинки до поясницы. Безумно красиво.

Видимо, она испугалась, что, изменив ее три дня назад, встретила мою неоднозначную реакцию, – а ведь мне-то было не более чем просто непривычно! – и решила не экспериментировать в этом направлении и вернуть всё на круги своя. Чтобы ее великий начальник был доволен каждой мелочью в ней. И он доволен.

– Принести сейчас ваш кофе?

– Нет. Принеси, пожалуйста, свежевыжатый сок, апельсиновый, – я закрыл за собой дверь кабинета и представил, как Дина сейчас тупит, смотря на табличку с моим именем.

Не знаю, где она его добудет. Пусть хоть в горшке вырастит и руками выжмет. Уверен, при ее самоотверженном старании у нее непременно всё получится.

Я открыл все окна, упал в кресло, закинул ноги на стол. Новый день. Прекрасно.

Всё прекрасно, даже несмотря на оставленные в моем сердце следы вчерашнего дня.

Это неутоленная ностальгическая жажда нежности от Виолы. Которую я полгода заглушал бесконечными плотскими утехами с разными женщинами – от бесплатных до дорогих, от низких и тонюсеньких до двухметровых кобыл, от одной робкой до одновременно четырех психопаток… Правда, всегда неоспоримо красивыми.

Но, кажется, по-настоящему приглушить жар, оставленный во мне Виолой, получилось только после моей незабываемой ночи с Полиной.

А вчерашняя тяга к Вишенке уже не была так сильна, как раньше. Это скорее было затлевающее покалывание. Требующее утешения моего собственного эго в том, чтобы она, сука, поняла, кого потеряла, и пожалела, что была такой тупой дурой. Но Виола хотела нашей встречи по этим же причинам. И добилась-таки желаемого итога. А я – нет. Но именно это мое разочарование неожиданно помогло мне вычеркнуть ее из списка моих желаний. Вроде отпустило. Виола канула в пыльный подвал со старыми ненужными вещами.

А еще неутоленной осталась и другая жажда – заколоть пышногрудую и круглозадую Лизу. Которая изрядно наделена кричащей сексапильностью, даже чересчур кричащей – переходящей в истерическую и вульгарную. Но это никак меня от нее не оттолкнуло вчера, а, наоборот, раззадорило настолько сильно, что по приезде домой после нереализованного выброса похоти пришлось догоняться до состояния покоя самостоятельно, вручную, за непродолжительным просмотром наисмотрибельнейшего кинопродукта.

И после этого ситуация с Марком… и его очаровательной супругой тоже перестала летать пылью перед глазами, а мирно улеглась на дно, очистив воздух. Всё было правильно. Я отфильтровывал окружение. А некоторые люди, которых я привык называть друзьями, по сути, не вкладывая в это слово какой-то глубокий смысл, просто оказались со слишком толстым поясом негатива и не пролезли в узкие поры моего обновленного духовного фильтра.

Поэтому сегодняшний день – новый чистый лист.

Стук в дверь.

Показалась Дина. В руках поднос: графин с соком и стакан. Да ты ж моя умница! Положила на стол и улыбнулась – нарывается на похвалу, мол, правда я большая молодец, шеф.

Ох уж эта улыбочка. Ох уж эта Диночка.

Очень красивая. Просто картинка. Просто кукла. Таких сейчас не делают.

За геометрией ее лица и тела не следят, как в каком-то кордебалете, специалисты с измерительной лентой, штангенциркулем и транспортиром. Ее невероятно утонченные, изысканные черты и формы были искусно прорисованы и запрограммированы в самом высокохудожественном источнике Вселенной. Уверен, профессор, объяснил бы это как-то так.

– Спасибо, – я взял стакан с подноса и пригубил.

Дина немного замялась.

– Эдуард Валентинович, я организовала всё, как вы вчера сказали. Квартира арендована и оплачена на шесть месяцев. Ключи были переданы вашей… гостье.

Она опустила глаза.

Я почувствовал ревность в ее внезапно ослабшей ауре.

– Это тайная дама сердца одного прокурора, – соврал я. – Он попросил меня помочь в этом деликатном вопросе. Поэтому пришлось немного посодействовать. Спасибо, что поучаствовала.

Вообще, конечно, я не обязан ей ничего объяснять, а тем более успокаивать, но всё же из-за ее всепоглощающего доброжелательного отношения мне захотелось угостить ее таким фальшиво-доверительным признанием.

Судя по ее ожившим голубым глазам, это сработало.

– Не за что, Эдуард Валентинович. Меня это нисколько не затруднило.

Она еще раз умиленно взглянула, как я попиваю принесенный ею апельсиновый сок.

– Вам нужно что-нибудь еще?

Ох, Диночка. Моя невозможно прекрасная Диночка. Моя запретная, затабуированная Диночка. Как же ты, твою мать, хороша!

Когда-нибудь я не выдержу и… Пфффф.

Самый лучший день для чего бы то ни было – это сегодня.

– А ну-ка, Дин, иди сюда.

Я встал и двинулся к окну. Она подошла.

Я медленно прикоснулся к ее шикарно закрученным волосам. Скользнул по ним ниже. Прикоснулся к плечу, к кисти. Погладил ее по порумяневшей щеке.

Она отвела взгляд и шумно выдохнула. Не шевелилась.

Я положил палец на ее чувственные розовые губы.