Загадка подслушанных разговоров

– Слушайте, чего зря спорить, – вмешалась Марго. – Если этот Геркин спектакль развивался столь медленно, да еще с такими длинными паузами, то, возможно, он до сих пор идет.

– И впрямь!

Долговязый Герасим, вскочив с дивана, кинулся к магнитоле, схватил ее и включил. Из колонок послышался приторно-сладкий голос известного эстрадного певца.

– И это, Мумушечка, ты называешь спектаклем? – всплеснула руками Варя.

– Попса какая-то, – в свою очередь прислушался Баск.

– Это совсем не то, что я слушал, – решительно произнес Герасим. И, приглядевшись к шкале настройки, добавил: – Сбилось. Это вот тут было.

Он легонько крутанул ручку. Песню сменила тишина.

– Ну, теперь слышите? – с гордостью глянул на друзей Муму. – Кажется, нам повезло. Спектакль еще идет.

– Если он, Герочка, и идет, то только у тебя в ушах, – сладким голоском ответила Варя. – Потому что мы ничего не слышим.

– Если бы ты, Варвара, была поумнее, то поняла бы сама: именно это и требовалось доказать. У них в спектакле все паузы именно так звучат.

– Ах, ах, конечно, – продолжала издеваться Варя. – Звучащая тишина.

Герасим хотел достойно ответить обидчице, но в это время тишина в колонках сменилась явственным звуком шагов. Затем раздался уже знакомый Муму мужской голос:

– Мне интересно, кто-нибудь когда-нибудь сподобится убрать с пола эту чертову кашу?

Мужчина умолк и, судя по звукам, открыл холодильник, что-то оттуда извлек и вновь затворил дверцу. Потом звякнул какой-то посудой и покинул помещение. Настала очередная длительная пауза.

– Ну, теперь верите? – осведомился у друзей Герасим. – Они там, – он указал на магнитолу, – всю дорогу так.

– Если бы я и не знала, что это какой-то прикольный модерновый спектакль, – медленно и тихо проговорила Марго, – то подумала бы, что мы с вами сейчас сидим не у Баска в зале, а у кого-то на кухне в шкафчике и подслушиваем, что делают хозяева.

– Мне тоже так показалось, – согласился Баск.

– Это потому, что вы темные и невежественные дураки, – покровительственно изрек Герасим. – Просто вам невдомек, что современное сценическое искусство стремится к эффекту присутствия. Ну, чтобы мы вроде бы чувствовали себя не зрителями, а как бы в центре событий.

– Господи! – всплеснула руками Варя. – И откуда наш дорогой Мумушечка подобного набрался?

– Газеты нужно читать, – Герасим взял реванш за недавние унижения. – То, что вам кажется странным спектаклем, на самом деле для современного театра – норма, – добавил он, совершенно забыв, что совсем недавно эта радиопостановка ему самому показалась бредовой.

Точно в подтверждение его слов спектакль продолжился. Раздались голоса двух женщин.

– Это бабушка, а это мама Сашеньки, – Герасим поторопился ввести непосвященных друзей в курс дела.

– Какого еще Сашеньки? – вытаращился Баск на Муму.

– Ребенка, – коротко бросил Муму. – Который кашку сначала жрал.

– А-а, – кивнул Баск.

Бабушка с мамой начали активно убирать с пола кашу и остатки разбитой тарелки, одновременно обсуждая, готовить ли что-нибудь свежее на обед. Мнения разделились. Бабушка активно доказывала, что надо хотя бы супчик сварить. А дочь возражала, что вполне хватит остатков от новогоднего стола, потому что из-за того, что какие-то Беляевы заболели гриппом и Новый год встречать не приехали, в холодильнике лежит куча всего несъеденного.

– Если, ма, мы это не доедим, все равно испортится, – сказала в заключение дочь.

– Как же, испортится, – хмыкнула мать. – Твой Ленька уже половину с утра умял.

– Умял – и на здоровье, – снова заговорила дочка. – Мой муж, между прочим, ест не чужое, а свое. Так сказать, сам заработал, сам съел.

– На диету твоему Леониду надо садиться, – мать явно не разделяла восторгов дочери. – А то мужику еще сорока нет, а он вон какое пузо себе отрастил.

– Между прочим, это Ленино личное дело, – обиженно произнесла дочь.

– «Личное», – передразнила теща. – Вот как инфаркт его хватит по причине лишнего веса, тогда я тебя и спрошу, что личное, а что не личное.

– Мама, как тебе не стыдно! – с неприкрытым возмущением воскликнула дочь. – Зачем ты каркаешь!

Однако у пожилой женщины уже явно открылись какие-то эмоциональные шлюзы, и она, невзирая на протесты дочери, продолжала:

– Между прочим, Сашеньку еще растить и растить. А если что с Леонидом случится, у тебя ни работы и вообще ничего не останется. И дома этого загородного не будет.

– Между прочим, дом на меня записан, – многозначительно произнесла молодая женщина.

– А содержать его на что будешь? – с азартом спросила пожилая. – Тут каждый месяц несколько тысяч уходит. А Леонидовы компаньоны по бизнесу вмиг у тебя все оттяпают. Это пока он жив, они с тобой хорошие!

– Мама! – вскипела дочь. – Как ты смеешь раньше времени хоронить Леонида? Он, между прочим, молодой, живой и здоровый! И изо всех сил для нас старается!

– Видели мы таких старательных, – и после этого не прониклась почтением к зятю «любящая теща».

– Все! – отрезала дочь. – Хватит! Ты, мама, что? Праздник нам хочешь испортить?

– Ах, значит, я вам праздник порчу? – захлебываясь от негодования, проверещала собеседница. – Дожили-доехали! В таком случае счастливо оставаться, я уезжаю в Москву!

– Мама, но ты же обещала посидеть с Сашенькой, – в голосе дочери послышался ужас. – И няню мы отпустили до конца недели. А нам с Леней сегодня вечером необходимо быть на приеме.

– Ваш прием меня совершенно не интересует, – отрезала мать. – Остаюсь только ради Сашеньки.

На сей пафосной ноте диалог прервался. Видимо, руководствуясь принципом, что худой мир лучше доброй ссоры, обе женщины молча покинули комнату. В спектакле снова настала пауза.

– Ну прямо как в жизни, – ошеломленно пробормотал Баск.

– Даже слишком как в жизни, – откликнулся Павел.

– Сколько вам еще раз повторять, – сказал Муму. – Это специально сделано. Эффект присутствия.

– Эффект хороший, – усмехнулась Варвара. – Во всяком случае, бабушка Сашеньки – прямо как живая.

– Еще бы, – подхватила Марго. – По-моему, эта бабушка своего зятя не любит.

– Так сказать, конфликт поколений, – уточнила Варя.