Темный горизонт

– Фантастика.

Егор хмыкнул:

– Сказочник, значит. И как работа – прибыльная?

– Что ты, – возразил Семенов. – В нашей стране прожить на писательские гонорары невозможно. Я работаю лаборантом в одной… э-э… фармакологической фирме.

– И что, лаборантам нынче хорошо платят?

– В нашей фирме – да.

Егор снова посмотрел на раскинувшееся внизу великолепие. На лице его, худощавом, смуглом от горного загара, застыло выражение если и не блаженства, то величайшего удовлетворения.

– Ну а ты? – осторожно спросил его Семенов.

– Что я?

– Всю жизнь занимаешься спортом, да?

Егор улыбнулся и покачал головой:

– Не совсем. Был период, когда я полтора года почти не выходил из дома.

Семенов присвистнул.

– Полтора года? И что ж ты делал?

– Торчал у компьютера.

– Все полтора года?

Егор кивнул:

– Угу. Я по образованию компьютерщик. Работаю с «железом».

Семенов оглядел высокую, поджарую фигуру своего инструктора и заявил:

– Честно говоря, по тебе не скажешь. И с чего вдруг тебя потянуло в горы?

Егор на секунду задумался, потом пожал плечами:

– Сам не знаю. В прошлом году случайно попал на подмосковную горнолыжную базу и впервые скатился с горы на лыжах. Вернее сказать – упал. Скатился еще несколько раз, и с каждым разом получалось все лучше и лучше. Ну а когда понял, что без гор уже не могу, пошел на курсы инструкторов.

– И теперь водишь в горы таких кретинов, как я.

Егор посмотрел на писателя насмешливым взглядом и заявил:

– Ты еще не самый худший вариант. Ну что, отдохнул?

– Вполне! – с готовностью отозвался Семенов.

– Я поеду первым. Помни: этот склон – no stop zone. Падать и останавливаться нельзя, иначе ледник поглотит тебя.

– Да, я помню, – нетерпеливо кивнул Семенов, глядя вниз на распростирающееся перед ним бескрайнее белое поле, по которому ему предстояло пронестись на доске со скоростью сто пятьдесят километров в час.

– Постоянно держи меня в зоне видимости, потому что я… что?

– Выбираешь безопасный и безостановочный маршрут по леднику.

– Верно, – кивнул инструктор. – И никакой самодеятельности, договорились?

– Договорились. – Градус нетерпения дошел у парня до предела. – Поедем уже, а? – дрогнувшим голосом попросил он.

Егор Волков пристально посмотрел ему в глаза.

– Не нравится мне твой тон, приятель. Прошу тебя: будь умницей и не дури.

– Не буду, – пообещал писатель.

– Ну, с Богом.

Егор надел очки, сжал в руках палки и ринулся вниз. Его фигура стремительно удалялась, скользя по белоснежному полотну, слепящему глаза.

Семенов выждал, сколько нужно, затем тоже надел очки и с радостно бьющимся сердцем рванул с перевала вниз, чтобы целых два с половиной километра мчаться по склону перевала стрелой.

Егор пересекал ледник огромными дугами, стремительно летя вниз по мягкому, никем не укатанному склону. Ветер бил ему в лицо, ощущение бешеной скорости пьянило. Егор не раз думал, что только в такие моменты – на грани наслаждения и опасности – можно почувствовать ценность и полноту жизни. Он отлично понимал любовь к снегу швейцарских горных охотников – первых, кто освоил целинное катание.

Впереди показался бергшрунд[2 - Раскол, формирующийся на внешней границе ледника, между его движущимися частями и неподвижной внешней средой – например, скалами.]. Егор был бы рад взять его с лету, но мысль о ведомом, который съезжал с перевала по проложенной им трассе, заставила Егора сделать вираж и объехать раскол по широкой дуге.

Семенов, мчавшийся за ним, видел, как инструктор аккуратно объехал бергшрунд, и должен был повторить маневр, и уже готов был это сделать, как вдруг в груди у него поднялось чувство, которого Павел и ждал и боялся. «Слабо?!» – словно бы спросил его внутренний голос.

Впереди уже виднелась кромка раскола, сворачивать было поздно. Семенов сосредоточился, достигнув предельной концентрации, а затем на полной скорости взвился с края бергшрунда, перелетел через раскол и приземлился на рыхлый снег.

«Удалось!»

Он понесся по склону дальше, взмывая вверх на кочках-трамплинах и взметая каскады снежных брызг. Только пару секунд спустя он понял, что, пройдя опасный участок напрямик, опередил инструктора и что тот несется у него за спиной.

На мгновение перед его мысленным взором пронеслось лицо Егора Волкова, искаженное яростью, и его рот, изрыгающий проклятья, но менять что-либо было поздно. А потому Семенов решил не забивать себе этим голову и наслаждаться спуском. И вот тут-то самонадеянность сыграла с Павлом дурную шутку. Прежде он катался только по накатанным трассам и никогда еще не съезжал с горы по целинному, «необъезженному», леднику. Семенов даже не понял, что случилось – только что он летел вниз, и вдруг что-то сильно тряхнуло его, а затем мир вокруг завертелся волчком, а лицо обжег ледяной снег. Еще доля секунды – и что-то сильно ударило его в плечо, едва не выбив из него дух, и вот он уже не едет, а кубарем летит по склону, и перед глазами у него мелькают лыжи и палки…

2

– Эй! Ты живой?

Семенов открыл глаза и посмотрел на лицо инструктора, склонившееся над ним.

– Жи… живой.

– Руки, ноги целы?