Плащаница колдуна

– Это голос твоего брата?

Ученый поправил очки и покачал седой головой.

– Нет. Это не его голос. Я думаю… – Лагин заговорил тише, – …я думаю, что в тело моего брата кто-то вселился. Кто-то, кто не дает ему до конца умереть.

Глеб снова склонился над телом. На этот раз он вел себя грубо и безапелляционно – разорвал на груди нетленного рубаху и прижал ухо к его недвижимой груди.

– Что ты делаешь? – хрипло спросил Лагин.

– Тс-с-с…

Глеб прислушался.

– Странно, – сказал он после паузы. – Сердце не бьется.

– Ты все еще не можешь поверить в то, что он мертв?

Глеб выпрямился.

– Мы должны найти еще одного нетленного. Найти и взглянуть на него.

– Ты хотел сказать – «послушать», – поправил его Лагин. – Среди жителей Хлынь-града наверняка найдутся такие, кто не убоялся княжьего указа и не стал сжигать своего нетленного. Есть у тебя кто-нибудь на примете?

Орлов задумался.

– Неделю назад у одного моего приятеля помер отец, – ответил он после паузы. – Последние полгода старик не мог обойтись и недели без понюшки бурой пыли.

– Этот твой приятель… он бывший ходок?

Глеб кивнул:

– Да.

– Значит, бурую пыль для больного отца он носил из Гиблого места? Думаю, такой человек не станет подчиняться княжьим указам.

– Мы не можем знать этого наверняка, – засомневался Глеб. – Думаю, прах старика бросили в горшок, горшок зарыли в могилу, а на могилу поставили домовину.

– Но мы должны выяснить.

– Точно, – кивнул Глеб и усмехнулся. – Мы можем вырыть пепел, замесить его в тесто и слепить старика заново.

Лагин обиженно нахмурился.

– Странный ты человек, Глеб. Ты ведь сам все видел, но продолжаешь сомневаться.

Орлов выпустил изо рта клубок дыма, посмотрел, как он расплывается в воздухе, и вздохнул:

– Ох, ученый… Да если бы я верил всему, что вижу, я уже давно был бы мертв.

– Мы просто наведаемся к твоему приятелю и поговорим с ним. Ты ведь ходок, а значит – не слуга князю и не доносчик. Твой приятель не станет тебе лгать.

– Вот в этом я сомневаюсь, – выдохнул Глеб вместе с дымом. – Лгут все.

– Первоход! – тихо окликнул его кто-то из темноты.

Глеб повернул голову и увидел перед собой морщинистое лицо Хомыча.

– Чего тебе, старик?

Бродяга скользнул взглядом по их лицам, явно не зная, к кому теперь обращаться.

– Я это… за охрану подводы неплохо бы заплатить, – робко проговорил он.

– Да-да, – поспешно проговорил Лагин и сунул руку в карман кафтана.

Глеб усмехнулся и мрачно проговорил:

– Вижу, странник, горазд ты разбрасываться деньгами. Видать, и впрямь великий алхимик, если так соришь монетами.

Лагин всучил Хомычу пару монеток, и тот поспешно спрятал их в карман.

– Получил свое? – грубо осведомился у бродяги Глеб. – Теперь проваливай.

– Груб ты, Глеб-Первоход. – Хомыч повернулся, чтобы идти, но вдруг остановился и весело взглянул на Глеба. – А то взял бы меня в слуги, а? У многих ходоков слуги имеются. А уж я бы тебе пригодился. Человек я старый, смерти не боюся. Но и от жизни не отказываюсь, и от денег носа не ворочу. Знаю, как их употребить. Возьми, а?

– А что, Глеб, – заговорил Лагин с воодушевлением. – Может, и правда возьмем Хомыча? Он хоть и бродяга, а человек толковый. Живо мне все про тебя и про Порочный град рассказал. И потом – чем нас больше, тем надежнее, ведь так?

Глеб хмыкнул.

– Здесь ты хозяин. Хочешь скормить старика оборотням – скармливай. Но платить ему за это будешь сам.

Диона протянула к лицу Глеба руку. Первоход перехватил ее запястье и с мрачным удивлением взглянул девушке в глаза.

– Что ты делаешь?

– Кровь вытираю, – робко ответила Диона. – Испачкался ты, когда оборотня убивал.

– Обойдусь.

Глеб отшвырнул ее руку от лица. Диона отступила в темноту и обиженно, по-девчачьи, шмыгнула носом.

– Ладно, – сказал Глеб, – забираемся в подводу. Эй, недюдь, это и тебя касается.

– Меня зовут Диона, – тихо сказала девушка из темноты.

– Плевать мне на то, как тебя зовут, – сухо откликнулся Глеб. – И пореже открывай рот, если не хочешь, чтобы я заткнул тебе его навсегда.

8